Так уж получилось, в качестве вынужденного переселенца из страны ближнего зарубежья я вернулся в родительский дом, который к тому времени уже пустовал. Естественно, принялся за наведение порядка. В сарае под многолетней трухой обнаружил скатку электрической алюминиевой проволоки, у которой каждый виток с одной стороны «съела» коррозия. Решил сдать на металлолом. Захватил с собой паспорт, поехал в город на приемный пункт. Однако приемщик категорически отказался принять этот моток проволоки. Пояснил: некоторое время назад принял от одного деда килограммов десять алюминиевой проволоки, которую тот снял со своей изгороди по причине — «все равно украдут». Эта проволока была многократно кручена и перекручена и кроме как на лом никуда больше не годилась. Нагрянул милиционер и, несмотря на все объяснения, хотел очень крупно оштрафовать приемщика, но тот дал ему мзду — еле «отмазался».

Свой моток проволоки я все-таки сдал. Приемщик направил меня к так называемому «частнику». «Частник», выдавая деньги, посоветовал, если есть на кладбище что-то алюминиевое или из нержавейки, тоже сдать, иначе за меня это сделают другие. Памятник нужно было менять, и я последовал совету «частника». Цена у него была повыше, чем в приемном пункте. Потом нашел еще два мотка алюминиевой проволоки массой по 10—12 кг и тоже сдал их.

Поинтересовался у соседей, откуда в селе столько плетеных из алюминиевой проволоки изгородей? Оказывается, когда в уличных электролиниях деревянные столбы заменили на железобетонные, то старую проволоку побросали, да к тому же вблизи села монтировали еще и высоковольтную линию. Тоже много побросали, не только отдельными кусками, но попадались даже остатки на бобинах. Постепенно люди собрали проволоку и использовали ее для различных нужд в своих подворьях. Отец тоже себе сплел изгородь из алюминиевой проволоки. А когда началось воровство металла, я вынужден был, как и другие селяне, алюминий с этих изгородей сдать на металлолом.

Много еще чего из металлолома нашел в доме: примусы, керосинки, две молочные фляги, закопченные сковородки и кастрюли, даже попалась изрядно позеленевшая от времени скатка латунной ленты весом 21 кг. Теща тоже внесла свою лепту, отдала такую же рухлядь, да еще два «убитых» мотоцикла. В своей машине я заменил двигатель. Его и оба мотоцикла разобрал и сдал что на «чернину», что на «цветнину». Помог еще и соседям сдать металлолом. Сдавал когда «частнику», а когда и на приемный пункт. Где цена была больше, туда и сдавал. Аккумуляторы «частник» не брал, говорил, что с них «мало навару».

Однажды задал приемщику вопрос: «Какой же статус у этого «частника»? Ответ был прост: «Теневик». Я удивился: «Как это ему удается?» Получил разъяснение: «Его «крышуют». Но еще больше был удивлен, когда приемщик показал висевший в «Уголке потребителя» перечень разрешенного к приему цветного металлолома. Оказывается, согласно областному закону принимать можно только алюминиевые банки из-под пива, соков и консервов. Я осмотрел груды металлолома. В них кроме алюминиевых банок находились изделия, аналогичные сданным мною ранее (за исключением алюминиевой проволоки). Еще были радиаторы, отопительные батареи, бачки от стиральных машин, морозильные камеры, посуда, корпуса электродвигателей, отходы медной проволоки (сама проволока продается тут http://www.smzural.ru/katalog/mednyiy_prokat/mednaya_provoloka) и всякая другая рухлядь, которую и назвать не знаю как. У меня вырвался возглас: «Да вас же всех закрывать надо!» Приемщик на это ответил: «Самое интересное то, что, когда вступил в действие этот областной закон, ни один приемный пункт не был закрыт».

Невольно возник вопрос: почему закон не работает? Я попытался понять логику этого явления, ведь все должно быть как-то объяснено. Много граждан имеют в собственности разную технику: легковые и грузовые автомобили, трактора, комбайны, сельхозагрегаты, станки, бытовую технику и прочие изделия из металла. В процессе эксплуатации возникает необходимость в ремонте и замене пришедших в негодность деталей, узлов и механизмов, а порою в выбраковке и целого изделия. Сейчас активно выбраковываются старые мотоциклы и машины. В связи с газификацией людям стала не нужна закопченная посуда, керосинки и примусы, от ремонта сантехники тоже образуются отходы. Все выброшенное необходимо утилизировать. Для этого во всем мире существует система заготовки лома, одним из элементов которой являются приемные пункты. Но граждане нашей области не имеют права сдать в приемный пункт собственный металлолом, за исключением банок.

Однако приемные пункты ведут прием лома от населения по всем видам металлов. Почему де-факто лом можно сдать в приемный пункт, а де-юре нет? Казалось бы, чего проще: граждане, сдавая лом, предъявляют паспорт, приемщик при оформлении приходных документов указывает, какой конкретно лом и в каком количестве был сдан. Контролирующие органы, изучив приходные документы, всегда могут установить лицо, сдавшее металлолом и выяснить источники его происхождения.

И вновь разъяснения дал мудрый приемщик. Областные законодатели, включив в перечень разрешенных к приему от граждан видов металлолома только консервные банки, наивно полагали, что на одних банках бизнес не построишь — приемные пункты сами собой закроются, ворованный метал некуда будет сдавать и воровство прекратится. Но чиновники, контролирующие сферу оборота металлолома, и не собирались закрывать приемные пункты. Им не это нужно. Им важно иметь больше запретов, тогда больше возможностей для придирок, «наездов», «крышевания» и получения «откатных» («вознаграждения»).

Что сказать? Объяснение вполне логичное и соответствует духу современной действительности.

А. Кирсов, г. Орел.