Среди многочисленных телевизионных репортажей и сюжетов о событиях в Южной Осетии был и такой: грузинский священник, потупя взор, сказал в микрофон российского журналиста, что если бы все мы были по-настоящему православными, то ничего бы не случилось. Кто бы спорил! Но ведь случилось. И именно между православными народами. И поэтому возникают вопросы.

Война в Южной Осетии — это явно не торжество православия. Действительно, никакого единства мировоззрения, никаких общих представлений о добре и зле — только размытые заявления предстоятелей русской и грузинской церквей о трагедии на Кавказе и призывы молиться за всех — и тех, и этих. Но ведь за невинно убиенных — одни молитвы, а за преступников — другие. Разве не так? Душам убийц нужно вымолить прощение, душам невинных жертв — упокоение. А значит, как минимум, требуется разобраться, кто убийца, кто жертва. Но этого-то и не произошло во вселенском православном сознании. Каждый что-то решил про себя.

Вот, например, Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II, который кроме общих слов о трагедии все же высказал некоторые оценочные суждения. Но какие! Он считает действия России в Южной Осетии агрессивными, передает информ-агентство «Русская линия». И далее цитирует грузинского патриарха со ссылкой на «Новую газету»: «Это наша общая трагедия, но все непременно должны знать, и особенно население Цхинвальского региона, что с ними грузины не воюют и никто не желает их изгнать. Грузия защищает целостность своих границ. Это справедливое желание, и оно находится в согласии с международными нормами. Грузинская церковь всегда была и остается сторонником мирного разрешения проблем. Однако мир без справедливости не установится. Обращаемся к правительству России и призываем прекратить совершенно неоправданные агрессивные действия на территории Грузии и своей поддержкой не подстрекать сепаратистские силы. Обращаемся также к грузинским властям и к международному сообществу и призываем использовать все усилия, чтобы прекратить кровопролитие и найти политические и иные пути для восстановления справедливости», — заявил предстоятель грузинской церкви.

Все сказанное явно противоречит тому, о чем свидетельствуют очевидцы событий. Население «Цхинвальского региона», как называет Южную Осетию грузинский патриарх, воочию убедилось, что грузины приходили сюда для того, чтобы убивать. А командующий российскими миротворцами, как человек военный, убежден, что грузинские военнослужащие имели приказ не щадить никого на территории непризнанной республики: в этом убедили командующего действия грузинских войск.

Явно просматривается два подхода. Для русских и осетин, которые не могут не верить глазам своим, все случившееся — преступление против христианских заповедей и основ нравственности. Эти православные шокированы коварством и жестокостью грузин и оценивают события только с этой точки зрения. Грузинский патриарх, напротив, оперирует не абсолютными нравственными понятиями, а политическими категориями — «территориальная целостность», «сепаратизм», «международные нормы» — в полном соответствии с мнением грузинского президента и его американских друзей. Если это православный взгляд, то тогда плачущие над гробами своих родных осетины и русские не православные. Или наоборот?

По иронии судьбы православное «единство» в эти дни проявилось наглядно разве что в неожиданной по своей резкости отповеди в адрес одного осетинского священника от имени заведующего миссионерским отделом Иркутской епархии Русской православной церкви протоиерея Вячеслава Пушкарева (его заявление также приводит «Русская линия»). Этот православный горячо вступился за единоверца — «молитвенника и достойного Христова предстоятеля грузинского патриарха Илию», которого посмел оскорбить «раскольник и «самосвят» епископ Аланский Георгий, присвоивший (по мнению иркутского протоиерея) себе этот титул и входящий в раскольнический союз так называемой «Греческой православной старостильной церкви противостоящих». Иркутский священник даже потребовал от руководства Первого канала извиниться перед святейшим патриархом грузинским Илией за то, что «выпустили в эфир непотребное мнение некоего епископа». Что же сказал непризнанный епископ Аланский? А он позволил себе прокомментировать некоторые заявления грузинского патриарха, в котором, по мнению Георгия, явно звучало одобрение действий грузинского правительства в Южной Осетии.

Может быть, этот Георгий Аланский и вправду раскольник и самозванец. Но все же: благословлял православный грузинский патриарх своих воинов на зачистку Южной Осетии или не благословлял? Вот ведь что главное в этой ситуации. Вот ведь с чего нужно начинать разбираться в нашем православии: есть оно еще, единое на всех, или от него остались только святейшие звания, названия и сугубо практические интересы? Судя по тем заявлениям, что процитировало 15 августа агентство «Русская линия» и которые приведены выше, православие грузинского патриарха имеет свой, сугубо национальный, политический колорит с примесью западного прагматизма. Но удивительно, что не это беспокоит нашего иркутского протоиерея. Поэтому трудно отделаться от ощущения, что в его отповеди раскольнику больше корпоративной солидарности, чем православной жажды справедливости, ведь вместо опровержения по существу иркутский протоиерей возмущается лишь тем, что непризнанный епископ смеет упрекать законного патриарха. Одним словом, кто ты такой, чтобы большого начальника, друга нашего начальника критиковать! Это уж точно — по-нашему!

А ведь по большому счету справедливость и есть ключевое слово, так сказать, критерий нашей православной общности. Вот и грузинский патриарх говорит: «Мир без справедливости не установится». И нашему русскому патриарху приписывают слова: «Выше справедливости лишь прощение». Но это, пожалуй, единичные примеры. Справедливость — не слишком употребляемое понятие в православной проповеди. Почему?

Мне приходилось слышать и такое мнение православных образованных верующих: справедливость всегда относительна и зависит от обстоятельств, а православие-де должно оперировать абсолютными истинами. Кстати, примерно так же трактуют понятие «справедливость» и современные энциклопедические словари. Если употребить это слово с прилагательным «социальная», так и вовсе можно услышать от братьев по вере упрек в приверженности устаревшим советским представлениям.

Но вот ведь что интересно! Как пишет в одной из своих книг священник Александр Мень, еще во времена фарисеев в их школах социальная справедливость, оказывается, расценивалась как глубоко нравственное понятие. Христос же, как известно, «не отменял закон», и хотя он и осуждал фарисеев за лицемерие, но призывал «слушать, что они говорят». А в словаре В. Даля и сегодня можно прочитать, что слово «справедливый» означает «правильный, поступающий законно, по совести, по правде, по правоте». И происходит это слово от глаголов «править, прямить, выправлять».

Исправить, выпрямить лукавую казуистику современной политики с ее борьбой за интересы, в том числе и в социальной сфере, — это ли не задача религии, которая претендует на правильное прославление (православие) и понимание Христа? Не о том ли самом — о справедливости как критерии оценки действительности по правде и по совести — говорил апостол Павел, когда призывал: «Не сообразуйтесь с веком сим, а преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познать волю Божию»? Не в том ли вся суть православного учения, чтобы, по меткому выражению В. Соловьева, «не искушаться видимым господством зла», то есть жить или, по меньшей мере, оценивать действительность не по тому, «как все поступают», а как совесть и Бог велит? Если все лгут — не лгать, если все берут взятки — не брать, если все угождают сильному — не угождать, если все стараются подчинить себе слабых — защищать их и так далее. Звучит просто, а поди исполни!

К сожалению, пресловутая целесообразность, основанная на уверенности, что «таковы неписаные законы жизни», порождает чудовищные выверты в человеческих отношениях, где даже самой обыкновенной морали зачастую не остается места. Вот бы православию и возвысить свой голос, назвать вещи своими именами: ложь — ложью, подлость — подлостью, жестокость — жестокостью, жадность — жадностью, коварство — коварством и не прятаться за Христову заповедь о любви к врагам и о неосуждении. В конце концов, «нельзя молиться за царя Ирода». Даже если он президент и крестит своих детей по православному обряду. А если и впрямь выше справедливости лишь прощение, то все равно, чтобы достичь этой вершины, нужно прежде разобраться, кого прощать и за что, то есть честно оценить, что есть зло и что добро в том или ином конкретном случае.

Так что же было справедливыми в южноосетинских событиях: ночное нападение на спящий город, убийство ни в чем не повинных мирных его жителей, расстрел из танковых орудий легковых автомобилей с осетинскими семьями, глумление над ранеными русскими солдатами — или защита территориальной целостности Грузии в согласии с «международными нормами»? Тут что-то должно перевесить: либо мы назовем случившееся нормой, либо — преступлением. Православная оценка не может быть двоякой или расплывчатой, потому что мы-то, православные, знаем как никто другой, что истина одна. А без этого единства взглядов на добро и зло, без мужества справедливых оценок происходящего нет православия.

Андрей Грядунов.