Военные парады с использованием разнообразной военной техники и вооружений — красочное зрелище, призванное будить в любом человеке чувство гордости за свою страну. Грандиозный военный парад в Москве и парады размахом помельче, прошедшие во всех областных и краевых столицах, должны были продемонстрировать россиянам и жителям всего мира мощь новой России. Однако, оказывается, мало кто из россиян ходил на эти самые парады. Туда по специальным пропускам могла попасть большей частью только новая элита, чиновники да предприниматели-капиталисты. Можно было посмотреть парад по телевизору, но простые граждане предпочли еще накануне уехать на дачи, поработать на грядках и там в конце дня 9 мая поднять стопку за погибших или умерших от ран родственников и всех участников войны.

Мои знакомые, проживающие в доме № 32 по улице Черкасской, что рядом с Центральным рынком города Орла, к сожалению, лишены и этой возможности. Они в основном одинокие люди и дач не имеют. А телевизор не смотрят принципиально, из-за обиды на сегодняшнюю власть, из-за неприятия того, что сегодняшнее телевидение пропагандирует. И я с ними полностью солидарен.

На проведение парадов потрачены огромные деньги, а в то же время миллионы павших воинов не погребены, как того они заслуживают. Это ведь позор для страны-победительницы. Да, участников войны надо поддерживать и морально, и материально. Они это заслужили своим героизмом, самоотверженностью. Однако же, я убежден, было бы правильнее большую долю почестей отдавать погибшим и умершим от ран. По моему мнению, материально в первую очередь надо было бы поддерживать вдов, семьи, оставшиеся без отца-кормильца. Но они не получили даже малой толики внимания от государства. Дети погибших фронтовиков выросли, прожили жизнь и уже даже успели состариться, они не говорят вслух о своих обидах, но это не значит, что этих обид нет. Они же видели, насколько легче, веселее жилось семьям, в которых отец либо вообще не служил в действующей армии, либо служил в частях вспомогательных, тыловых, либо ему просто повезло возвратиться домой целым и невредимым. Они видели и на всю жизнь запомнили, как выбивались из сил их матери в стремлении хоть чем-то накормить детей, одеть и обуть, чтоб выглядели «не хуже других», как будто росли с отцом.

Все разговоры о вечном недостатке денег — от лукавого. Не денег в нашем государстве недоставало и недостает на все первоочередные нужды граждан — мало ума у властной верхушки и совести как не было, так и нет.

Надо было бы поддерживать материально и морально людей, не по своей воле оставшихся в оккупации и почти два года живших под пятой злого, жестокого оккупанта. Надо было поддерживать тех, кто честно работал в тылу на фабриках, заводах, в поле, недоедая, недосыпая. Надо было бы по-серьезному поддерживать тех мальчишек, которые в свои 15—16 лет, ежесекундно рискуя собственной жизнью, провели разминирование Орловщины.

В доме № 32 по улице Черкасской как раз и живут такие люди. Этот дом был построен на излете советской власти и носил статус социального. То, как пробивалась идея строительства такого дома, — это отдельная история. Потребность в социальных домах сегодня настолько велика, что даже в недрах новой власти нет-нет да всплывает эта тема. Но тогда, на стыке 1991 и 1992 годов, первый в Орле социальный дом был построен. Три подьезда по 60 однокомнатных малогабаритных квартир в каждом. Одна квартира была отдана под медпункт. В пристройке разместили социальную (бесплатную) столовую. Обустроенная дворовая территория глаз радовала. Казалось бы, что еще нужно для спокойной старости.

Однако Богом отведенный срок жизни многих жильцов дома омрачен был антинародными экспериментами властей, ввергшими их в пучину нищеты. Жизнь на мизерную пенсию на протяжении многих лет — это пытка из пыток. Каждый день думать о пропитании, пересчитывать копейки, исхитряться и сводить концы с концами — наказание. За что? За какие такие прегрешения? За то, что работали и жили с думой не о себе, а прежде всего о делах общественных. Надо было ловчить, воровать, как это делали и продолжают делать многие «успешные новые русские», оказавшиеся в нужный час в нужном месте? Дети павших героев в большинстве своем на это были не способны, а потому и живут сегодня в нищете.

Да и нищета сама по себе для них уже не главное беспокойство, с ней они сжились, она не так беспокоит их, как осознание своей ненужности. «Мы никому не нужны», — не устают повторять старушки, и в их глазах читаются такая боль и обида, что хочется бежать от них без оглядки. А надо смотреть в глаза и слушать, слушать то, что они рассказывают. Бабушки спешат поделиться каждая своим видением ситуации, перебивают друг друга, потом неожиданно все замолкают, вспоминая вдруг, для чего пригласили журналиста. Бедные мои, чем же я вам могу помочь? Разве только тем, что привлеку к вам внимание. А так ведь есть власть — районная, городская, областная, есть депутаты разных уровней. Неужели во власти, действительно, не осталось честных, совестливых людей, неужели правда, жажда наживы лишила их всего человеческого и боль, заботы других людей их нисколько не тревожат? Наверное, кощунственно прозвучит, но за что тогда гибли наши деды? Они надеялись, что их дети и внуки будут жить лучше. А получилось, что мы опять в оккупации, под пятой напрочь лишенной чувства сострадания олигархии.

Беда жильцов дома № 32 по улице Черкасской в том, что их дом расположен рядом с рынком. Придворовая площадка разорена. Водители грузовых автомобилей используют их дворовую территорию как бесплатную автостоянку, оставляют мусор после себя. Естественные потребности водители, торговый люд справляют здесь же, в окрестностях их дома.

Сама дворовая территория из года в год уменьшается. Появились невесть откуда взявшиеся гаражи. Жильцы стерпели. Находящееся рядом домовладение стало расширяться, еще часть территории ушла, и опять промолчали. Но теперь, когда рядом с закрывшейся бойлерной началось строительство торгового заведения — то ли продовольственного, то ли промтоварного магазина, жильцы вскипели. Доколе будет продолжаться это ползучее наступление? Сегодня пожилые плохо видящие, плохо слышащие да и плохо, с трудом передвигающиеся люди вынуждены по узкому проходу вдоль торцевой стены дома и бойлерной, мимо тесно стоящих палаток и торговых лотков, спасаясь от бесцеремонно снующего по Воскресенскому переулку транспорта, пробираться в город по своим делам. Прохода на улицу 1-ю Посадскую вообще нет. Кафе «Альтернатива» с восточной кухней пользуется повышенным спросом у восточных людей, и его владельцы ведут себя по-восточному, с размахом, не считаясь с интересами других людей. Они взяли и огородили свою территорию, закрыв проход жильцам дома. К огромному дому всего один подъезд, с Воскресенского переулка, да и тот узкий и в сплошных ямах и ухабинах. При острой необходимости из-за стоящего повсеместно автотранспорта воспользоваться им проблематично. А эта необходимость возникает очень часто. Дом № 32 носит официальное название «Дома ветеранов». И власти должны осознавать, кто в нем живет. Жильцы дома отправили главе района и мэру города письма, в которых подробно рассказали о всех своих проблемах. Будем вместе ждать реакции.

Сергей Давыдов.