Василий Иконников — главный орловский коммунист, первый секретарь Орловского горкома КПРФ — думал, как помочь в одном щекотливом и в то же время благородном деле члену «Единой России» Александру Тихонову, редактору губернаторского рупора — «Орловской правды».

Дело было в том, что на недавнем совещании в прокуратуре Тихонов публично жаловался, будто его газете крайне трудно удается получать интересную информацию, особенно ту, что разоблачает коррупционеров. Поскольку занималась этим делом исключительно оппозиционная пресса, В. Н. Иконников понял, что Тихонов ищет контакт.

Но как, передав Тихонову нужную информацию, не подставить его самого? Редактор «ОП», сотрудничающий с коммунистами, долго на своем месте не просидит, а союзниками, пусть и тайными, оппозиция разбрасываться не привыкла. Задача представлялась крайне сложной.

А передавать губернаторскому рупору у В. Н. Иконникова было что. Фракция КПРФ в облсовете, изучив некоторые эпизоды из жизни первого заместителя губернатора В. А. Кочуева, пришла к выводу, что даже этого материала достаточно для выражения недоверия указанному высокому чиновнику, о чем составила заявление на шести страницах. Шесть страниц текста, проливающих свет на некоторые любопытные обстоятельства, — это большое подспорье в журналистской работе. Именно это Тихонов, надо думать, имел в виду, когда говорил о недостатке информации. Теперь эта информация была. Был источник, и был готовый к работе реципиент. Оставалось информацию доставить.

Сам Иконников идти не мог, это значило бы с порога подписать смертный приговор готовому к сотрудничеству Тихонову. На дороге такие документы тоже не валяются, случайно к Тихонову они попасть не могли. Оставался один ход — заставить редактора «ОП» обличительные материалы принять вопреки всем обстоятельствам. Это обеспечило бы необходимое алиби — человек сопротивлялся — и способствовало бы достижению цели: информация попадала в прессу.

На задание отправили Анатолия Павловича Морозова — помощника руководителя фракции КПРФ в облсовете В. Н. Иконникова. Прикрытие было придумало блестящее: Иконников по четвергам вел прием избирателей, он не при делах, а Анатолий Павлович днем раньше уже был замечен а здании областной администрации, куда он точно такое же заявление фракции о недоверии первому заму губернатора доставил, причем по двум адресам: в канцелярию губернатора и в облсовет. Оба факта были зафиксированы делопроизводителями. Таким образом, визит в «Орловскую правду» не становился чем-то из ряда вон выходящим и полностью снимал подозрение с А. Тихонова как стороны заинтересованной.

— Постарайтесь, чтобы вас не сразу пропустили, — посоветовал В. Н. Иконников, разработавший этот план, своему помощнику. Тихонов как потенциальный союзник, пусть союзник только пока по борьбе с коррупцией, был первому секретарю горкома КПРФ дорог, и Василий Иконников не хотел его терять.

А. П. Морозов, захватив папку с документами, беспрепятственно дошел только до турникета, который преграждает вход в «Орловскую правду» посторонним. Прежде, когда Тихонов еще не был редактором «Орловской правды», не было в газете и турникета. Затем, когда Тихонов стал редактором, появились турникет и охранник за столиком. Зачем, не знает никто. Возможно, эти меры предосторожности должны были подчеркнуть особый статус «Орловской правды» при новом руководстве. Смелая, принципиальная позиция газеты по самым непростым вопросам, которыми живет Орловщина, наверняка, так думалось, будет притягивать к дверям «ОП» различных врагов истины и честного журналистского слова.

В холле, однако, помощник В. Н. Иконникова оказался совсем один. А. П. Морозов прошел большую школу, с начала 80-х по 91-й год он работал в обкоме КПСС, был завсектором информации. Анатолий Павлович знал порядок. Он достал свое удостоверение помощника на триколоре — то самое, № 37, по которому беспрепятственно проходил в здание областной администрации, и показал охраннику. Тот ответил, что пройти внутрь может только тот, кого распорядятся пропустить изнутри здания по телефону.

Набрал 100 — внутренний номер приемной. Никто не ответил. Набрали еще раз — молчок. Тут показалась сама секретарь, мимо шла. Посланец В. Н. Иконникова представился: такой-то такой-то, принес документы, просит принять. Секретарь молча ознакомилась с сопроводиловкой, набрала номер и прочитала в трубку то, с чем познакомилась только что сама, — два абзаца, предваряющие шестистраничный документ. Затем, положив трубку, молча пошла дальше. Помощнику В. Н. Иконникова, просителю-посетителю, она не сказала ни слова.

Такое поведение вписывалось в набор необходимых препятствий, создающих алиби главному редактору «ОП», однако заявление КПРФ на шести страницах ему нужно было как-то передать, а секретарша удалилась, не только не сказав ни слова, но и не взяв документ.

— С кем она говорила? — спросил немного сбитый с толку А. П. Морозов.

— С Чарпо, заместителем редактора, — наметил дальнейший ход действий охранник.

— А Тихонова нет?

— Нет.

А. П. Морозов позвонил Чарпо. Он уже начал томиться. Препятствия препятствиями, но зачем переигрывать? Хоть слово секретарша могла бы сказать, хотя бы намекнуть, что надо делать.

— Слушаю, — сказал Чарпо.

А. П. Морозов представился в третий раз за несколько минут: такой-то такой-то, принес документы, которые необходимо принять.

— Печатайте эти документы в своей коммунистической газете, — сказал зам. редактора «Орловской правды» и вежливо положил трубку.

Анатолия Павловича удовлетворило такое развитие событий, он понимал, что зам. редактора совершенно очевидно выводит из-под удара своего шефа, дескать, сопротивлялся, как мог. Однако документы надо как-то передать. Анатолий Павлович еще раз набрал Чарпо и голосом человека, который все понимает, заметил, что невежливо класть трубку, когда вам звонят. Воспитанные люди ждут, когда звонящий положит ее сам. По крайней мере, нужно хотя бы извиниться. И потом, объяснял курьер, он не требует, чтобы принесенное кто-то печатал; бумаги всего-навсего нужно принять, а редакция пусть сама дальше смотрит, что с ними делать.

Анатолий Павлович подумал, что все условности соблюдены, позиции обозначены и теперь у него, посопротивлявшись, как и положено, примут то, что он принес, — бумаги, которые беспрепятственно приняли и в облсовете, и в самой администрации области. Однако Чарпо опять положил трубку.

А. П. Морозов задумался. Внимательно пролистал все шесть страниц — те самые, ничего лишнего. Он позвонил В. Н. Иконникову:

— Какая-то нестыковка.

Пришел В. Н. Иконников, благо горком неподалеку. Набрали 100. После короткого разговора главный орловский коммунист — человек хоть добрый, но наверняка опасный — передал трубку охраннику.

— Пропустите, — сказали тому.

Но прежде В. Н. Иконникову и А. П. Морозову выписали пропуск на двоих. Это предусмотрительно. Войдя в «Орловскую правду», они могли Бог знает чего натворить, а потом выпрыгнуть в окно и уйти дворами. Теперь же в журнале было четко зафиксировано, кому именно был выдан пропуск. Невозврат этого пропуска свидетельствовал бы против двух подозрительных гостей и изобличал бы их.

Из приемной Иконникова с Морозовым повели в кабинет к Тихонову. Главный редактор «Орловской правды», оказывается, был на месте. Коммунисты поморщились — конспирация явно выходила за разумные пределы. Иконников вкратце сообщил, зачем они пришли, и протянул документы. После такой борьбы даже самый ярый и злобный недоброжелатель А. Н. Тихонова не сумел бы его упрекнуть — редактор не просто отбивался от коммунистов, как мог, отбивались даже его подчиненные. Стеной стояла вся редакция, но коммунисты прошли. Вина ли в этом А. Н. Тихонова? Нет. Но Александр Николаевич пошел дальше.

— Это провокация, — сказал он, посмотрев на бумаги.

— Какая провокация? — невольно изумился А. П. Морозов, забыв, что обязан подыгрывать находящемуся в непростом положении тайному борцу с коррупцией. — Мы же документы принесли, как люди письма приносят. Возьмите да и зарегистрируйте. Всех дел…

— Не буду брать, — сказал Тихонов нервно, вскочил с места и велел звать народ и фотокора. Пришли народ и фотокор, который принялся снимать все происходящее на цифровой фотоаппарат.

«Мудро, — подумали не без восхищения оба визитера. — Главное, как натурально! Теперь никто не заподозрит Тихонова, что он сам высказал желание познакомиться с антикоррупционными материалами, компрометирующими второе лицо в областной исполнительной иерархии».

— Я депутат облсовета, — с удовольствием продолжил игру В. Н. Иконников.

— Я тоже, — ответил А. Н. Тихонов нервно.

— Я знаю, — произнес В. Н. Иконников пароль. — Примите документы.

— Не буду, — вновь принялся упираться редактор «ОП».

— Я буду вынужден пожаловаться в прокуратуру. Вы не соблюдаете закон о работе с обращениями граждан, — тонко намекнул Иконников, что процедуру передачи документов пора завершать.

— Хорошо, — сказал А. Н. Тихонов, — я беру документы.

— Зарегистрируйте, — сказал А. П. Морозов.

— Не буду, — возобновил сопротивление редактор «ОП».

«Какой молодец! — с восхищением подумали оба коммуниста. — Как играет!»

— Все видели, что я взял документы? — спросил А. Н. Тихонов, подняв бумаги над головой и показывая этим самым, что это последний рубеж, который он сдает, уступая натиску распоясавшихся, оголтелых членов КПРФ, понимающих демократию как вседозволенность.

— Все, — выдохнули подчиненные главреда, сбившись в приемной.

— А регистрировать не буду, — завершил операцию редактор, крепко сжимая листы заявления о недоверии первому заму губернатора.

В углу у стены жался фотокор, снимавший все это безобразие на фото и видео.

— Получилось? — участливо спросил В. Н. Иконников. — А то мы еще попозировать можем. Скажи, как лучше встать.

Было бы обидно, если хотя бы одна страница в этой блестяще исполненной пьесе оказалась испорченной. Но фотокор сказал, что дубли не нужны.

Оба коммуниста, выполнив свою непростую миссию, спускались по ступеням «Дома печати» и в задумчивости, смешанной с восхищением, молчали. Много достойных людей встречали они на своем жизненном пути, но мужество, почти отвага, с которыми исполнял свой журналистский долг редактор «Орловской правды», их просто поразили. Они шли потрясенные, жалея, что не могут открыто, при всех пожать Тихонову руку и нежно сказать ему: «Товарищ, как же тебе здесь трудно»!

С. ЗАРУДНЕВ.