«Любовь к истине, любовь к своему народу и земле делают борьбу обязательною… или мы уже разуверились в том, что России много дано и предназначено?»

И. С. Аксаков

«…и мальчики кровавые в глазах».

А. С. Пушкин.

15 лет назад было совершено тягчайшее преступление против народа. Осмысливая минувшее, историки и публицисты вновь возвращаются к событиям октября 1993 года. Попытки свести все к конфликту Ельцина с Хасбулатовым и Руцким или объявить защитников Верховного Совета «провокаторами» и «коммуно-фашистами», готовившими «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», далеки от реального понимания этой трагедии. Как и в любом значимом историческом событии, здесь присутствуют глубинные причины возникновения острого политического кризиса, выразившегося в открытом противостоянии исполнительной власти и общества.

Выступление наиболее пассионарной части народа носило в основном стихийный характер, но не было бессмысленным и уж тем более беспощадным. Эти пушкинские слова следует адресовать ельцинской камарилье, учинившей кровавую бойню в центре Москвы.

По мнению бывшего контр-разведчика В. Широнина, «Август-91 и октябрь-93 были звеньями одной цепи, можно даже считать позициями одного общего плана, разработанного в недрах ЦРУ, — плана по расчленению Советского Союза» Об этом же проговорился и Ельцин в «Записках президента»: «Август-91 и октябрь-93 соединились в одну неразрывную цепь…»

Пришедший к власти на волне политической демагогии при поддержке Запада, Ельцин фактически действовал в интересах антироссийских сил. Перед ним была поставлена цель — упразднить легитимные остатки Советской власти и утвердить политическую надстройку, соответствовавшую безоглядной и криминальной капитализации страны.

Заурядный секретарь провинциального обкома завершил разрушение Советов, начатое другим коммунистом-расстригой, также не поднявшимся выше провинциального мышления о судьбах великой державы. Осенью 1991 г. низовая исполнительная власть была выведена из-под контроля Советов, а в конце сентября — начале октября 1993 г. Советы были уничтожены в неравной схватке с президентской властью.

Была и верхушечная борьба за власть, но не она в конечном счете определяла коллизию назревшего кризиса. В основе всего лежала социально-экономическая политика ельцинского режима.

С развалом СССР начался циничный грабеж России. Правительство Ельцина—Гайдара, осуществив «либерализацию цен», привело к обвальной девальвации рубля, ликвидации сбережений населения, разрушительным процессам в экономике и финансах. «Реформы» подталкивались западными «советниками», которые по сути выполняли план социально-экономической агрессии против государства.

Девальвация рубля вызвала бесконтрольный вывоз из страны ресурсов, в том числе стратегического сырья. Зарубежные спекулянты заработали на этом огромные состояния, а доморощенные дельцы лихорадочно сколачивали воровские капиталы, переводя их на Запад. Основная масса населения катастрофически нищала. Вовсю шел процесс «утечки мозгов» — страну покидали специалисты, обладавшие бесценными знаниями и опытом. Деградировало народное хозяйство. Нарастал вал духовной агрессии и русофобии при активном участии «пятой колонны».

Ельцинисты обрекали страну на разрушительные реформы, геополитические утраты, социальное расслоение, демографический «русский крест», коррупцию, преступность, терроризм, ослабление оборонного потенциала. Именно тогда зародился весь негатив российского бытия, который с трудом преодолевается и поныне.

Подводя итоги учиненной командой Ельцина «шоковой терапии», бывший председатель Совета министров СССР Н. И. Рыжков заметил: «Россия работает на Запад, укрепляя в первую очередь американскую, а не свою экономику…»

Напряженность в обществе возрастала. К сентябрю 1993 г. остро встал вопрос о путях приватизации: в интересах номенклатурно-олигархически-криминального сообщества или — во благо государства и народа, на чем настаивал Верховный Совет.

Псевдоэлита нуворишей, подобострастно взиравшая на Запад как на эталон демократии, отвергала традиционные русские ценности и опыт советской государственности. Украденную у народа собственность она готова была защищать свирепо и беспощадно. Бесцеремонно использовались приемы информационно-психологического воздействия на население и административное давление. Нараставший вал проблем и недовольство широких масс решено было разрешить силовым методом… Синдром «чрезвычайщины» сопутствовал Ельцину весь период его правления.

Выражая суть воцарившейся в стране либерально-демократической диктатуры, лютая антисоветчица и русофобка В. Новодворская накануне октябрьских событий изрекла:

«Сейчас будем писать статьи, но, когда у власти окажутся фундаменталисты, возьмемся за оружие. Даже если весь народ обалдеет от восторга. Пойдем против народа, мы ему ничем не обязаны. Он уже балдел в 1918, и в 1937, и в 1945 году и в счастливую эпоху застоя, когда колбаса стоила 2,90 за кг. Пойдем против всех, кто пойдет против свободы… На месте России может остаться пепелище, тайга, братская могила…»

Подобными образчиками либерального фашизма были переполнены СМИ, авторы которых смотрели на Россию как на чужую им «эту страну», в духе философа и поэта XIX века Печерина: «Как сладостно Отчизну ненавидеть и жадно ждать ее уничтожения…»

«Интеллектуалы» готовы были насаждать проамериканские «ценности» и защищать «завоевания демократии» ценой гибели народа и исторической России. Эти людоедские настроения «общечеловеков» нашли понимание на Западе. Заместитель госсекретаря США С. Тэлботт в своих выступлениях требовал устранить с «исторической сцены» все то население России, которое не поддерживало ельцинскую «демократию».

Таков был социально-экономический и идеологический фон, на котором разворачивались трагические события. «Великая криминальная революция» (С. Говорухин) совершалась в духе бандитской разборки с несогласными: не по закону, не по Конституции, а по «понятиям».

«После «шоковой терапии» по Гайдару и «ваучеризации» по Чубайсу столкновение Верховного Совета с президентом, независимо от настроя отдельных политических деятелей, означало… столкновение двух взаимоисключающих систем: системы социалистического хозяйствования и капиталистического, системы советского народовластия и буржуазного парламентаризма», — пишет историк И. Фроянов в книге «Погружение в бездну».

1993 год был насыщен мощным социальным протестом. В Москве прошли многотысячные демонстрации и митинги (23 февраля, 22 и 28 марта, 24 апреля, 1 и 9 мая, 22 июня, 20 и 21 августа), сопровождавшиеся в ряде случаев столкновениями с милицией. В марте Ельцин объявил об «Особом порядке управления страной», но ввести его не решился, а 21 сентября появился указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ», которым Верховный Совет обвинялся в «прямом противодействии осуществлению социально-экономических реформ».

Готовясь к расправе с оппозицией, Ельцин заблаговременно направил письмо Генсеку ООН, «выражая надежду, что международное сообщество отнесется с пониманием необходимости принятых мер, мотивированных желанием защитить демократические перемены и экономические реформы».

Расстрел парламента таким образом был «легализован» во избежание обвинений в узурпации власти и нарушении прав человека. «Цивилизованный» Запад, не колеблясь, дал добро.

Указ объявлял о прекращении деятельности Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. Однако конституционный суд признал указ неконституционным, усмотрев в действиях Ельцина основания для отрешения его от власти. Началась беспрецедентная в истории осада непокорного парламента, фактически превращенного в гетто. Попытки депутатов и предстоятеля Русской православной церкви разрешить конфликтную ситуацию мирным путем не удались.

3 октября были расстреляны демонстранты у телецентра «Останкино». Утром 4 октября начался штурм Дома Советов. Танки расстреливали здание прямой наводкой. На депутатов и граждан обрушился шквал огня из пушек бронетехники, автоматов и пулеметов. Американская телекомпания CNN вела прямой репортаж с места этой кощунственной акции.

По свидетельствам очевидцев, «штурм и расстрел парламента начался внезапно, без какого-либо объявления или предварительного предупреждения. Никаких предложений сдаться или вывести из здания женщин и детей атакующие не делали… Неоднократные требования прекратить огонь действия не возымели. Огонь не прекращался в течение 10 часов! Быстро пришло осознание, что как такового штурма не будет. Будет массовый и безнаказанный расстрел из бронетехники по американской схеме. Хотя в первые минуты расстрела… еще было трудно себе представить, что людей целый день будут заживо сжигать и стирать с лица земли кумулятивными снарядами и снарядами объемного взрыва, испепелять из огнеметов, рвать в клочья из автоматических пушек и пулеметов…» («Анафема (хроника государственного переворота)», С-П, 1995).

По независимым экспертным оценкам, было убито 1400—1500 человек. Пылавший «Белый дом» и события вокруг него западные журналисты подавали как увлекательное шоу: «Русские убивают русских!» Происходившее походило на ритуальное убийство самого непокорного в мире народа. Запад рукоплескал Ельцину и его «тон-тон-макутам», видя кровь и трупы русских. Никто из властителей западной элиты не возмутился кровавой расправой над беззащитными гражданами «демократической» России. Не возопил о «несоразмерности действий силовых структур и «неадекватности применения оружия», как это было при разгроме Россией фашистского режима Саакашвили в августе 2008 года.

Показательный и демонстративный расстрел оппозиции был сигналом Западу о том, как прочна в России «демократия», угодная ему.

Творцам нового мирового порядка Россия уже виделась легкой добычей для последующей ее колонизации. В названной документальной книге «Анафема» есть характерный эпизод из хроники «черного октября». Офицер спецгруппы «Альфа», выводивший людей из горящего здания, выдворяет нагло рвущихся туда американских журналиста и телеоператора, жаждущих сенсационных кадров: «I am tellinq you — go back! Go back! It is not your country — it is not your problem! (Я говорю тебе — убирайся вон! Пошел отсюда! Это не твоя страна — не твои проблемы!».

Иностранец: «Anythinq in Russia is our problem!» (Все в России — наши проблемы»)

Как же отреагировала на расстрел парламента «элита» и известная часть либеральной интеллигенции? Может быть, потрясенная жестоким убийством, выразила сочувствие жертвам и заклеймила позором организаторов и исполнителей подлой карательной акции? Ничего подобного! Они радовались и сожалели, что лично не участвовали в расправе над людьми, несогласными с их взглядами.

В. Черномырдин: «Никаких переговоров… Надо перебить эту банду!»

Г. Старовойтова: «Я считаю, что этот шаг Ельцина надо поддержать».

Е. Боннэр: «Ах, как радовалась душа, когда эти… фанатики получили первую оплеуху в Останкино…

Тогда, наверное, впервые мы облегченно вздохнули: армия с нами…»

Б. Федоров: «Решение было абсолютно верным. Не было пути назад. Если бы дали мне автомат, я бы пошел расстрелять его (Руслана Хасбулатова) сам».

М. Ростропович: «Сообщение о ельцинском указе мы услышали в Вашингтоне перед самым нашим отъездом. Первая мысль, которая посетила меня: наконец-то!»

Ю. Черниченко: «В ночь на 4 октября я твердил вольтеровское: «Раздавить гадину!»

Е. Гайдар: «Идите! Все выходите защищать демократию. Вас ждут… Никто не хотел брать на себя ответственность, и я отдал приказ».

Известный бард Б. Окуджава публично признался, что испытывал наслаждение, наблюдая расстрел.

В 1994 году в журнале «Новый мир», № 10, появилось письмо литератора В. Тростникова, который называл русских патриотов «красно-коричневыми», «коммуно-шовинистами» и заявлял, что с ними не может быть никакого диалога, их надо истреблять.

Группа писателей-«демокра-тов» накануне 4 октября призывала Ельцина «решительно действовать».

И вот уже после трагедии известный критик Л. Аннинский радостно заявляет, что с «имперскими амбициями» России навечно покончено: «Никакой зримой перспективы у России нет; из числа великих держав мы вылетели навсегда, пора нам с этим смириться, да заодно и поучиться у «народов малых»… А проблема — реальная: как России, которая на протяжении полутысячелетия играла роль «великой» державы, влезть в роль рядовой, малой страны». (ЛГ, № 24, 2004 г.) Вот он — момент либеральной истины! В этом и состоит цель мировой закулисы и «пятой колонны» — прекратить историю великой России. Во имя этого и звучали аплодисменты расстрельщикам.

А. Солженицын, призывавший «жить не по лжи», признал необходимость расстрела как «закономерного следствия большевистского прошлого»(?!)

Оценка личности Ельцина и его правления дана депутатами Госдумы при рассмотрении вопроса о его импичменте в 1999 г.

Опубликованы сотни статей и книг, основанных на документах и свидетельствах лиц, близко его знавших, в том числе А. Коржакова («От рассвета до заката») и А. Хинштейна («Ельцин. Кремль. История болезни»). Публикации свидетельствуют о крайне пагубной роли, которую сыграл этот человек в истории России. «Эпоха Ельцина» — это огромные жертвы народа и напрасно потраченное страной время, которое сегодня приходится догонять его преемникам.

Злобный оскал Запада и лавина русофобии в связи со стремлением нынешнего руководства России восстановить ее субъектность и державность во внешней политике, требуют неотложного проведения ускоренной модернизации оборонного комплекса и мобилизации экономики перед лицом растущих угроз национальной безопасности. Как заметил известный публицист С. Батчиков, «нужно вновь и вновь демонстрировать единство Слова и Дела. Иначе есть опасность остаться на берегу реки Рубикон в одиночестве у догорающего моста. Что может быть страшнее такой судьбы». («Завтра», № 37, 2008 г.)

Сотни мучеников, павших в октябре 1993 г., предупреждали именно об этом. Они хотели видеть Россию великой, подлинно демократической, уважающей своих граждан и уважаемой мировым сообществом. Проявленный ими жертвенный героизм достоин увековечения в виде памятника или храма на Крови. Это нравственный долг всех патриотов.

«От нашей эпохи, — размышляет писатель М. Лобанов, — останутся в памяти потомков не шахтеры, стучащие касками об асфальт перед «Белым домом», выклянчивая не выплаченную им за год зарплату… В памяти будущих поколений останутся те герои, кто встал здесь 4 октября 1993 г. на защиту Родины от «демократов».

«…они были не последними людьми нашего государства, которые трагичной простотой своей жертвы за несбыточную Россию затмили и политиков, и оказавшихся недостойными их случайных вождей», — с горечью пишет участник этих событий и автор «Анафемы» И. Иванов.

Вечная им память…

Юрий Балакин, историк, член общества РУСО.