Должностные преступления — это не просто нарушение закона и посягательство на благополучие и достоинство других людей. Это еще и компрометация того дела, которому служил человек и которому служат и продолжают служить сотни и тысячи его коллег. Но почему понятия о долге и профессиональной чести сегодня перестали быть доминирующими в сознании людей? Почему, совершив преступление, должностные лица настойчиво ищут себе оправдания, цепляясь за шероховатости следствия, за букву закона, за формальную логику? Почему покаянное чувство не захлестывает волной даже изобличенного преступника?

Все эти вопросы с особой остротой возникают всякий раз, когда мы сталкиваемся с теми или иными зло-употреблениями со стороны государственных, муниципальных служащих или сотрудников милиции. Приговор по делу П. Даренко (фамилия изменена), вступивший недавно в законную силу, в общем-то высветил одно из типичных для нашего времени преступлений — попытку получения взятки должностным лицом, в данном случае — старшим лейтенантом милиции, оперуполномоченным одного из подразделений УВД Орловской области. Но случай этот грустно примечателен еще и тем, что в нем наглядно проявились особенности той рассудочной философии, которая буквально вытеснила из нас нравственное чувство.

Тем злополучным летом, в 2008 году, Даренко исполнилось 26 лет. Всего 26! Обычно этот возраст считается возрастом подвигов: юная горячность и благородное безрассудство погашаются житейской мудростью и уравновешенностью после тридцати. Справедливости ради нужно отметить, что и в наше время молодости не чужды высшие устремления. На стеле рядом со зданием УВД в скорбном списке погибших при исполнении своего долга милиционеров немало фамилий совсем еще молодых людей. Но, оказывается, в 26 лет можно мыслить и по-другому.

В поле зрения 26-летнего «опера» попал некий предприниматель, который с 2006 года налоговые декларации не оформлял и налогов не платил, хотя и имел неплохой годовой доход от своей деятельности. В июне 2008 года оперуполномоченный Даренко вызвал должника для объяснений и убедил его, что уголовной ответственности тому не избежать. На второй встрече, уже не в кабинете, а у торгового комплекса на ул. 1-й Посадской оперуполномоченный «дожимает» предпринимателя. Тот и не думает выкручиваться и просит лишь об одном: как ему избежать наказания законным путем? В ответ оперуполномоченный набирает на своем сотовом телефоне цифру 50000 и показывает собеседнику. Старший лейтенант милиции, несмотря на молодость, оказался достаточно рассудителен, чтобы не произносить вслух размер суммы.

То, что преступник всегда находит оправдание своим действиям, известно давно. Но в наше время это самооправдание приобрело особый характер и форму. Это уже не столько самообман и попытка убедить себя в нравственном праве на преступление, а скорее логическое рассуждение: если я сделаю так-то и так-то, то меня не схватят за руку и никто не сможет доказать, что я преступник. Стародавнее «не пойман — не вор» сегодня произносится без иронии как некий вполне обоснованный логический вывод, рассудочное убеждение в том, что недоказанная вина и не вина вовсе. Вот уж поистине диалектика! Рыночный торговец спокойно возвращает деньги обсчитанному им покупателю, который вернулся с претензиями после взвешивания товара на контрольных весах. При этом обманщик философски замечает обманутому, что, мол, тот, кто себя уважает, обязательно проверит, не обманули ли его, и потребует вернуть свое. Стало быть, кто махнет рукой или просто поверит торгашу, тот — «лох», который заслуживает того, чтобы быть обвешенным, обсчитанным, обворованным. Проблема личной совести и тем более греха продавца не волнует. Эти нравственные категории остаются вне его философии, в которой есть только победители и побежденные, сильные и слабые, дураки и умники, люди, умеющие жить и, соответственно, не умеющие это делать. А разве чиновники и прочие «хозяева жизни», навязывающие нам свои, заведомо шулерские, правила игры, рассуждают не так же? Другой пример. И тоже из жизни, из орловской действительности. Продавщица киоска, торгующего наркотическим, «грязным» маком, запирается изнутри от оперативников наркополиции, которые ее выследили. Продавщица держит оборону и заявляет (вдумайтесь!), что не откроет дверь, пока не приедет ее адвокат! Очень сомнительно, что это реакция ни в чем не виновного человека на произвол полиции. Чистая совесть, как и чувство вины, обычно обезоруживают человека, делают его открытым либо беззащитным перед судьями. А тут — решительное, продуманное сопротивление! Такое возможно только от рассудочной уверенности: нет доказательств — нет и вины.

Современная идеология прав человека, при всей ее актуальности и важности, к сожалению, имеет один существенный изъян: она не оперирует такими понятиями, как совесть, грех, потому что они не поддаются рациональному объяснению.

Все дальнейшие действия опер-уполномоченного Даренко вполне вписываются в логику и обманщика-продавца, и решительной киоскерши. Старший лейтенант требует передать ему деньги в тот же день. Предпринимателю приходится уговаривать милиционера, чтобы тот перенес час решающей встречи на следующий день. Но когда предприниматель, напичканный записывающей аппаратурой ФСБ, с помеченными специальным веществом двадцатью тысячами приходит на очередную встречу, рассудительный оперуполномоченный лишь предлагает ему позвонить, когда предприниматель будет готов. Старший лейтенант явно перестраховывается и все просчитывает наперед. Он не говорит лишних слов и не берет деньги частями. Он требует все сразу и соглашается на отсрочку.

Они встречаются в третий раз еще через три дня на том же месте, у магазина на 1-й Посадской. По настоянию Даренко мужчины вместе садятся в такси и едут на Кромское шоссе, к гипермаркету «Линия». Заходят в ближайшие заросли. Там Даренко требует от предпринимателя, чтобы он положил пакет с деньгами в траву под дерево. На обратном пути оперуполномоченного арестовывают. Но денег при нем нет. Их забирает из-под дерева коллега Даренко. Этот помощник позже объяснял следователю: мол, был уверен, что помогаю товарищу в оперативных действиях и что в пакете находятся некие документы. Когда же мужчина обнаружил, что это деньги, то якобы очень удивился и спрятал их в гараже. Там их и нашли оперативники. А на руках и одежде помощника остались следы люминесцентного вещества, которым были помечены банкноты.

На основании показаний коллеги, оперативных записей аппаратуры, вмонтированной в одежду предпринимателя, и других доказательств суд счел вину Даренко доказанной и осудил его как взяточника. Приговор — четыре года лишения свободы и два года запрета на профессию.

Примечательно, что сам подсудимый не признал себя виновным в том, в чем его обвиняли. Даренко готов был признать себя мошенником, но не взяточником. То есть обманщиком, а не изменником своему служебному долгу. Это ли не пример рассудочной философии, за пределами которой остаются и честь, и совесть, и прочие «иррациональные» движения души, которые, казалось бы, должны заставить изобличенного преступника опустить голову? Но нет! «Химеры» отброшены и «чистый разум» сражается за себя до конца.

Если бы адвокату подсудимого удалось доказать, что тот вымогал деньги у предпринимателя, просто обманывая его, запугивая уголовной ответственностью, которая на самом деле ему не грозила, то тогда действия Даренко могли бы быть расценены как мошенничество. А это иная степень ответственности. Но суд счел обоснованной позицию обвинения, которое настаивало, что оперуполномоченный проводил проверку в отношении предпринимателя и действительно мог бы подвести должника под статью, но не сделал это, не выполнил своих прямых обязанностей, решив «заработать» на измене.

Как смягчающие обстоятельства суд принял во внимание, что у подсудимого есть малолетний ребенок и жена, нуждающаяся в лечении. Действительно тяжело — видеть страдания близкого человека и не иметь денег на лечение. Это, конечно, может подтолкнуть человека на отчаянный поступок и даже на преступление. Тем более в наше время. Но беда, если подобное отчаяние становится рассудочным убеждением, что «ради близкого человека» и «при умелой организации дела» все позволено.

Выступая от имени обвинения, старший помощник прокурора Заводского района М. В. Бурдиян назвал поступок подсудимого предательством памяти о тех сотрудниках милиции, кто погиб, до конца выполнив свой долг. Говоря об этом, старший помощник прокурора, конечно же, исходил из «устаревших» представлений о нравственности. Подобные выводы возможны лишь тогда, когда хотя бы смутно, где-то на генетическом уровне, что-то помнишь о том, что есть она, абсолютная истина, а может быть, даже и сам Бог, который дал людям нравственный закон раз и навсегда. Но, как писал русский философ Иван Киреевский, рассудочная философия, «подкопав все убеждения, лежащие выше логики, уничтожила и все побуждения, могущие поднять человека выше его личных интересов». Значит, стоит только отказаться от Бога и рассуждать логически, «здраво», как и торговец с рынка, и продавщица мака, и оперуполномоченный Даренко окажутся вовсе не грешниками, а всего лишь проигравшими в борьбе за интересы и выживание, в игре, которая называется жизнью. Вот ведь в чем заключается опасный парадокс! Но осознает ли эту угрозу большинство из нас?

«Умной материей» назвал в свое время Иван Киреевский приверженцев рассудочной философии. Отказавшись от высоких нравственных убеждений, человек, по мнению философа, обречен повиноваться силе земных обстоятельств, выгоды и страха. Не в этом ли и заключается ответ на все наши «почему», которые мы задаем себе всякий раз, когда узнаем об очередном должностном преступлении или рассуждаем по поводу наших современных взаимоотношений?

Андрей Грядунов.