Летом 1942 г. люди в обес-цветившейся под солнцем и дождями красноармейской форме выбрались из засасывавшей человека моховой погибели на мелколесье только под утро. Порывистый ветер Брянщины как бы полюбопытствовал у них, чьи они — свои или немцы. Вскоре он утих: это шли свои.

Оставшееся позади болото долго ещё смотрело огромным тёмным пятном в их удаляющиеся натруженные вещмешками спины. Его дремучее спокойствие, кажущееся нетленным и бесконечным во времени, воцарилось вновь.

Командир разведгруппы 4-го управления НКВД СССР «Дубровцы» младший лейтенант госбезопасности из УКГБ по Орловской области Воробьёв Иван Михайлович вывел её после выполнения задания в оккупированном фашистами Орле на партизанскую базу, откуда самолёт срочно доставит разведчиков на «Большую землю».

Отказавшись от подготовленной гостеприимными партизанами бани, «дубровцы» заснули на тёплой земле, забыв на время всё, что осталось позади, что три раза группа могла погибнуть. Дважды партизанские отряды принимали «дубровцев» за засылаемую к ним фашистскую агентуру, а однажды они вместе с партизанами вели бой против карателей.

Боль от военных поражений Красной Армии в начале войны с фашистской Германией, которую ощутил Воробьёв, была непреходящей. Поэтому он жил только одной мыслью: отдать родную землю врагу невозможно, так же как невозможно вырвать у себя сердце. Ему стало ясно и то, что гордиться своим званием чекиста он может, если станет бороться с врагом с оружием в руках. Чувства безысходности или страха у него не было.

Его жизненные установки и веру в величие своей страны сформировали не партийные решения, за которые он голосовал, не служебные директивы, которые с первых дней войны плодились не по дням, а по часам. Совесть руководила поступками Воробьёва, совесть человека жертвенного. Именно от своей совести он получил приказ «приложить все силы для беспощадной расправы с ордами германского фашизма», который на бумаге формулировала Директива НКВД СССР от 24.06.1941 г.

В те трагические для народа недели и месяцы 1941 г. война нещадно и зримо расчеловечивала многих. Она спрессовала время, жёстко расставляя акценты во взаимоотношениях людей, чьи поступки и решения нередко стоили жизни.

Несмотря на то что вместе с другими орловскими чекистами Воробьёв боролся с паникёрами и трусами, с немецкой агентурой и диверсантами и участвовал в формировании партизанских отрядов, он постоянно рвался в действующую армию. И попал на фронт — на невидимый фронт: НКВД СССР назначил его командиром разведывательной группы «Дубровцы». Её буквально в пожарном порядке десантировали с самолёта без парашютной подготовки (времени на это не было) в Брянский партизанский край для выполнения важного задания в оккупированном немцами ещё в октябре 1941 г. Орле.

В Орле под видом красноармейцев-окруженцев «дубровцы» с 11 июня по 9 августа 1942 года добывали и передавали в Москву по рации партизанского штаба ценную зашифрованную личными кодами информацию о живой силе и боевой технике вермахта и их переброске на юг.

Только после войны Воробьёв узнал, что группа «Дубровцы» выполняли задание Государственного Комитета Обороны СССР. К тому же из всех наших опергрупп, направленных в Орёл, вокруг которого немцы создавали укрепрайон, группа Воробьёва оказалась единственной, которая проникла в город и добыла ценную информацию стратегического характера. Данные разведки в Орле были крайне необходимы высшему военно-политическому руководству СССР для организации отражения ожидаемого немецкого наступления летом 1942 г.

Успех операции Воробьёв объяснил так: «Вообще без помощи со стороны советских людей, оказавшихся на оккупированных врагом территориях, мы вряд ли выполнили бы своё задание. Фашисты создавали в 15—20-километровой зоне вокруг Орла укрепрайон со строго контролируемым режимом. Здесь дислоцировались многочисленные склады и службы вермахта, разведцентр абвера (военная разведка. — Прим. авт.), гестапо (политическая полиция. — Прим. авт.), фельдполицай (тайная полевая полиция. — Прим. авт.), служба безопасности «СД», полицейские управы и даже специальный штаб по борьбе с партизанским движением «Корюк-532». С населением жестоко расправлялись».

Но и в таких условиях разведчики получили помощь от простых советских людей, считавших это своим долгом. Ни один из них не выдал чекистов врагу. Не все они затем, к сожалению, выжили. Погибла и помогавшая «дубровцам», а затем Курской партизанской бригаде Ушакова Мария Антоновна, заведующая столовой Орловского государственного педагогического института, коренная орловчанка.

Контакт с пятидесятилетней Ушаковой «дубровцы» установили, представившись по соображениям конспирации партизанами. Они при этом знали, что до войны в ходе очередной чистки партийных рядов её исключили из ВКП(б) как якобы «социально чуждый элемент».

Не смирившаяся с «новым порядком» гитлеровцев, Ушакова не только сразу согласилась помочь «партизанам» в Орле, но и искренне благодарила их за доверие. Ушакова для себя уже решила бороться за свою Родину, что освободило её от страха, и она вместе с разведчиками осознанно пошла на смертельный риск.

Иного выбора для неё не существовало: жертвенность была исторически выработана самой средой русских набожных землепашцев, испокон веков живших в Центральной России. На оккупированной территории Курской, Орловской и Брянской областей люди не захотели стать рабами Третьего рейха, они поднимались на борьбу с захватчиками, и остаться от неё в стороне М. А. Ушакова не могла.

Как сказал знаток русской души Н. С. Лесков, «до Христа не дочиталась», но, живя обычной земной и грешной жизнью, она не утратила, по-видимому, православных устоев в себе и непоколебимо верила, что борьба с врагом — дело святое и правое.

Со своими родственниками из д. Топково Ушакова сделала всё, чтобы разведчики проникли вместе с ней в Орёл, и приняла их в своём доме на ул. Левый берег реки Орлик (в прошлом Монастырская набережная). Она самоотверженно выполняла их задания по сбору информации о воинских частях вермахта, оккупационном режиме и предателях из советских граждан, сотрудничавших с немцами.

Когда однажды наша авиация по информации «дубровцев» бомбила военные объекты вермахта в том районе, в котором находился дом Ушаковой, она сказала, что ей не жаль ни себя, ни своего дома, лишь бы только погибли враги.

После ухода из Орла нашей разведгруппы Ушакова продолжала бороться с захватчиками, организовав группу для оказания помощи Курской партизанской бригаде. Осенью 1942 г. подпольщиков выдал предатель, Ушакову фашистские палачи зверски истязали за отказ от дачи показаний и уже мёртвую повесили за ноги на городской площади. Когда Орёл был освобождён нашими войсками, предателя нашли и он был расстрелян.

И. М. Воробьёв ходатайствовал об увековечении в Орле памяти Ушаковой. При поддержке Совета ветеранов УФСБ по Орловской области, Региональной общественной организации «Ветераны внешней разведки», пресс-бюро СВР РФ и мэра г. Орла её подвиг теперь увековечен. В 2005 г. Орловский городской Совет народных депутатов постановлением № 73/768-ГС присвоил одной из улиц в Советском районе города Орла имя Марии Антоновны Ушаковой — «руководителя и подпольщицы подпольной группы, действовавшей в 1941—1942 гг. по заданию ГКО СССР и Ставки Главнокомандующего в оккупированном г. Орле».

В 1942 г. «дубровцы» восстановили в Орле связь с оставленной агентурой УНКВД и приобрели новых негласных сотрудников, одним их которых стал некий Смелов (фамилия вымышлена. — Прим. авт.), арестованный перед войной за хранение оружия как раз Воробьёвым.

Опознав Воробьёва на улице, Смелов не выдал его, а пригласил к себе и заявил о своей готовности драться с оружием в руках против фашистов. Смелов рассказал, что немецкие власти заключили его родственников в концлагерь под Орлом, жену принудительно отправили на работу в рейх, и он остался один. С уголовным миром он порвал, свой арест чекистами признал законным и видел смысл своей дальнейшей жизни в борьбе с захватчиками.

Своё обязательство выполнять задания НКВД Смелов неожиданно для Воробьёва написал… кровью.

Жизнь в войну, действительно, беспощадно обнажила истинную сущность каждого человека и поставила его перед выбором — спасать себя или Отечество. Выбор был неизбежным, но не все выбирали спасение Родины…

Наиболее ценные секретные документы о частях группы армий «Центр» вермахта, перебрасывавшихся в южном направлении, разведчики получили именно от этого помощника, который впоследствии стал кадровым разведчиком и орденоносцем.

Смелов сумел встретиться с Воробьёвым только в конце 1960-х: такова специфика службы внешней разведки.

Именно в силу этой специ-фики спустя несколько лет после Победы сам Воробьёв узнал, что в 1942 г. для нашей Ставки и Генштаба Красной Армии требовалось срочно определить основной стратегический замысел немцев в войне — будут они наступать на Москву или нанесут удар на юг. Из различных источников поступали противоречивые сведения, их надо было срочно перепроверить.

В июне 1942 г. в сбитом в прифронтовой полосе армии Голикова немецком самолёте был обнаружен план наступательной операции вермахта «Кремль», предусматривавший взятие Москвы. В планшетах на трупах оставленных на поле боя немецких офицеров находили приказы генштаба вермахта немецким частям о подготовке к проведению операции «Кремль». Документы вермахта и стоявшие на них подписи немецких генералов были оригинальными, но сомнения в их подлинности оставались, т. к. была и информация о стратегическом плане вермахта захватить Кавказ и южные нефтеносные районы СССР.

Собранная же группой Воробьёва информация о немецком укрепрайоне вокруг Орла с эшелонированием на глубину в 15—20 км, а также об интенсивных перебросках вермахтом именно на юг живой силы и боевой техники через орловский транспортный узел исключала возможность нового немецкого наступления на Москву. Образно говоря, вид на немецкий «Кремль», который открылся в Орле советским разведчикам, позволил нам раскрыть замысел немецкого командования — дез-информировать советское руководство с целью скрыть подготовку вермахта к стратегическому наступлению на юг летом 1942 г.

Начальник нового, 4-го Управления НКВД СССР, А. П. Судоплатов, являвшийся одновременно заместителем начальника внешней разведки, вместе с вернувшимися разведчиками доложил собранные данные заместителю народного комиссара внутренних дел и начальнику Управления особых отделов НКО СССР В. С. Абакумову, а последний по телефону тут же проинформировал о результатах зафронтовой разведки члена ГКО СССР К. Е. Ворошилова (затем в ГКО передали аналитическую записку с выводами и предложениями).

В 1966 г. полководец Победы маршал Г. К. Жуков признает: «Советская разведка, надо сказать, тогда работала хорошо». Участника Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., ветерана внешней разведки, почётного сотрудника НКВД и КГБ СССР полковника в отставке И. М. Воробьёва, отмеченного 39 государственными наградами СССР и других стран, к большому сожалению, уже нет с нами.

51 год он беззаветно служил делу обеспечения безопасности нашего Отечества. В разведке Воробьёв был выдающейся личностью и заслуженно пользовался большим авторитетом как высококлассный профессионал и высоконравственный человек, который в любой ситуации умел высоко держать планку личной порядочности и принципиальности в отношениях с людьми.

Его нет среди нас физически, но духовно он остаётся с нами, потому что мы верим в силу и незыблемость России, так же как верил он и как верит в это теперь новое поколение российских разведчиков.

Именам таких защитников Отечества, каким были Воробьёв, Ушакова и другие патриоты России, достойное место — на обелиске нашей памяти.

Н. К. Воропаев, член РОО «Ветераны внешней разведки РФ», полковник в отставке.