«Аллергия на красное» — это не реакция организма на определенные сорта фруктов. «Аллергия на красное» — это название статьи Дмитрия Ольшанского, в которой он пишет о ненависти к левым идеям как о видовом признаке современной российской интеллигенции. Аллергия на красное — это реакция на любые упоминания о социальной справедливости.

У изрядного количества нынешних россиян к этой аллергии уже выработался иммунитет. От некоторых борцов с большевизмом среднестатистического россиянина уже тошнит.

Пять лет тому назад, в первых числах ноября 2009 года, в канун очередного Дня народного единства, Николай Сванидзе буквально рыдал в эфире «Радио России» — в передаче Натальи Бехтиной «От первого лица».

Я, говорил Николай Карлович, денно и нощно обличаю гадост­ность советской эпохи, а меня не воспринимают, все мои доводы от людей либо отскакивают, либо пролетают по касательной — бошки (он так и выразился) у них по-прежнему повернуты туда, и там они умудряются видеть что-то светлое и хорошее.

В следующем, 2010-м, году тот же Николай Сванидзе на пару с Леонидом Млечиным с треском и позором проигрывал в телевизионных дебатах Сергею Кургиняну, который выступал за красных и пользовался бешеной поддержкой народа.

Иммунитет к антикоммунизму есть, и это обнадеживает.

А откуда берется сам антикоммунизм? Не замахиваясь на полное раскрытие темы, позволю себе поделиться одним наблюдением. Сравним две граничащие с Россией страны — Китай и Украину.

Китай — это первая по масштабам экономика в мире. Сами китайцы не обольщаются своими успехами, видят издержки — но гордятся своей страной. Недавно они отметили полувековую годовщину образования КНР.

А флаг у них красный. И дедушка Мао по-прежнему смотрит с портретов и пьедесталов. И Народно-освободительная армия Китая изумительно поет «Катюшу», и ходит на парадах под «Прощание славянки».

А как встречали в Китае Дмитрия Анатольевича Медведева! Пришла внучка председателя Мао, пришли старички и старушки в защитного цвета курточках НОАК времен войны — с красными петлицами и красными звездочками; пришли, чтобы сказать Дмитрию Анатольевичу, что он в их глазах олицетворяет ту страну, которой они, китайцы, обязаны абсолютно всем. Они забыли, видимо, что у Дмитрия Анатольевича — аллергия на красное.

А теперь посмотрим на Украину. Экономика Украины устремилась в ноль. И аллергия на красное, неприятие всего русского и всего советского на Украине приняли совершенно гомерические размеры. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что чем хуже будет там жизнь, тем с большим энтузиазмом там будут крушить памятники.

А что же Россия? А Россия во всех смыслах находится между двумя своими великими соседями.

Санкции в очередной раз выявили и целый букет органических слабостей российской экономики, и неготовность российской элиты их преодолевать.

Антикоммунизм российской элиты — это от ощущения соб­ственного, как бы это поделикатнее выразиться, неполного служебного соответствия. И общество это чувствует.

Эдуард Биров удивлен тем неприятием, которое у многих российских граждан вызывает дежурный тезис об обмане народа большевиками. Удивляться не надо — это здоровая реакция на антикоммунизм, это реакция как на Сванидзе. Или как на Михалкова.

Сразу после революции передача земли трудовому крестьянству состоялась как факт, и за эту землю, защищая ее, крестьянство и сражалось в гражданской войне.

То, с какой энергией и стремительностью красные развернули новую армию, вызывало восхищение и зависть белого командования и белой эмиграции.

То, с какой энергией большевики начали экономическое и культурное преобразование страны, должно вызывать зависть у нынешней российской элиты.

В течение 1918—1920 годов в Советской России было создано 33 научно-исследовательских центра, в том числе те, из которых потом выросли атомный и космический проекты. Первым по счету из научных центров, созданных в новой России, стал Рентгенологический и радиологический институт. Это из него впоследствии отпочкуются Радиевый (во главе с Вернадским) и Физико-технический (во главе с Иоффе) институты.

Кстати, Иоффе продвигал идею создания первого в мире специализированного рентгенологического института, видя в рентгенографии инструмент для изучения микромира: «…Мы имеем объективный метод для определения расположения атомов в молекуле и электронов в атоме, дающий… разгадку строения атома и молекулы. Разрешение этой задачи создает новую эру в физике, химии и всех их многочисленных технических применениях… Если такая задача будет действительно осуществлена в России.., то этот факт получит не только мировое научное, но и весьма важное политическое значение».

Письмо Иоффе в Наркомпрос датировано 19 марта 1920 года. Через неделю, 26 марта, прижатые к морю остатки Добровольческой армии начнут эвакуацию из Новороссийска в Крым.

Март 1920-го — предчувствие того, что владение тайнами микромира скоро будет иметь политическое значение.

А в России в это время шла работа только что созданной комиссии ГОЭЛРО, и Николай Егорович Жуковский разворачивал работы во вновь созданном ЦАГИ и начинал читать лекции в будущей академии, которая потом будет названа его именем.

Сколько заводов полного цикла, сколько НИИ было развернуто в нынешней России? И почему изгнана из Москвы Академия имени Жуковского?

На фоне украинского кризиса в очередной раз выявился целый букет слабостей, присущих России именно как стране, находящейся в экономической зависимости от промышленно развитых стран Запада.

Обнаружилось, что финансы России, как и положено стране третьего мира, привязаны к доллару даже технически. Ситуация с платежными системами в который раз показала, что Россия не производит ни софт, ни «железо».

Ситуация с одними только платежными системами в очередной раз напомнила, что объявленная пять лет тому назад модернизация российской экономики закончилась, даже не начавшись.

Николай Кудряков.
«Взгляд».
12 ноября 2014 г.
(Публикуется в сокращении).