31 января премьер-министр Российской Федерации Дмитрий Медведев объявил о начале в России «пятилетки эффективного развития», завершение которой намечается к 2018 году. Об этом он заявил на расширенном заседании правительства в присутствии президента Владимира Путина. По мнению некоторых наблюдателей, это должно было напомнить о советских временах. По мнению других, в случае успешного завершения пятилетки — это станет хорошим аргументом к выборам Президента Российской Федерации на следующий срок.

Не будем исключать того, что авторы идеи перевода экономики России на рельсы «пятилетки эффективного развития» дей­ствительно могли в какой-то мере рассчитывать на оживление энтузиазма тех, кто знает о выдающихся достижениях нашей страны в годы первых девяти советских пятилеток. Не исключаем, что в итоге это позволит в 2018 году, к выборам Президента, показать избирателям убедительные конечные результаты. Но скорее всего, не это главное.

Главное видится в обеспокоенности руководства страны, во-первых, крайне низкими темпами экономического роста в последние 5 лет, а во-вторых — нарастанием диспропорций социально-экономического развития. Так, если ещё недавно «Стратегия 2020» предполагала вывести Россию на пятое место в мире по объёму ВВП (по паритету покупательной способности), то сегодня эта цель всё больше представляется призрачной. В частности, по последним данным банка Morgan Stanley, мы в 2012 году остаёмся на девятом месте в мировой экономической табели о рангах — против третьего места, которое РСФСР занимала в 1990 году. А это проблема геополитического уровня, определяющая не только экономические, административные и политические возможности олигархата, но и перспективы государ­ственной безопасности России.

Во-вторых, всё говорит о том, что к грядущим выборам Президента необходимо переломить крайне опасную тенденцию опережающего роста социальных обязательств и затрат на обслуживание накопленных долгов — по сравнению с более чем скромным ростом производительности труда в реальном секторе экономики. А переломить эту тенденцию можно только двумя способами — либо радикальным ускорением экономического роста, либо компенсацией слабого роста заметным «затягиванием поясов».

Чтобы изменить ситуацию, необходимо, по мнению В. Путина, выйти на 5 процентов среднегодового темпа роста производства за каждый год проектируемой пятилетки. Этот показатель примерно на треть ниже достигнутых в среднем за девять первых советских пятилеток. Он ниже и средних темпов, показанных в последние 5 лет Китаем (9%), Вьетнамом (7%), Узбекистаном, рядом других быстро развивающихся стран. Тем не менее, Д. Медведев совершенно справедливо назвал рост экономики в пределах 5% для современной России — «амбициозным».

С подобной оценкой нашего премьер-министра нельзя не согласиться. Причем, даже несмотря на то, что пятипроцентные темпы роста в годы хрущевско-брежневских пятилеток считались бы невысокими, а в коммунистическом Китае были бы основанием для немедленной смены руководства. Тем не менее, для современной России на период до 2018 года такие темпы действительно нужно признать амбициозными.

Почему с Д. Медведевым в этой оценке нужно согласиться? Думаем, потому, что ни он, ни другие авторы «пятилетки эффективности» вполне обоснованно не рассчитывают на советский и китайский уровень заинтересованности трудящегося люда в результатах хозяйственной деятельности на предприятиях, являющихся собственностью экономической и политической элиты. И опять-таки вполне обоснованно никто не рассчитывает на готовность этой элиты подчинить свои эгоистические интересы решению тех «амбициозных» государственно значимых задач, которые президент и премьер хотят поставить перед «пятилеткой эффективности».

Характерно, что в опубликованных показателях к этому пятилетнему плану прозвучала очень важная цифра — для достижения среднегодового роста производства на уровне 5% нужно поднять норму накоплений до 25%, что примерно на одну треть выше того, чем страна сегодня располагает. И это правильно! За высокими темпами развития советской экономики тоже была норма накоплений в 24–26%. В Китае эта норма ещё выше, и уже в течение нескольких десятилетий «китайского чуда» превышает 30%.

Наша беда сегодня состоит в том, что сформировать высокую норму производственно-эффективных инвестиций за счет внутренних ресурсов в Российской Федерации мешают три обстоятельства: отсутствие государ­ственно озабоченной политики регулирования внешней торговли, безоглядная свобода экспорта капитала, отсутствие должных стимулов для развития отраслей сферы реальной экономики при избыточной рентабельности финансово-коммерческой деятельности. Сопоставим следующие данные, характеризующие отношение объёмов экспорта к импорту по ряду стран (см. табл. 1).

Как видим, в СССР превышение экспорта над импортом составляло всего 12%. Это близко к нынешним показателям Германии и Китая, но вот в Российской Федерации в настоящее время вывоз товаров превышает импорт более чем в полтора раза (на 69%). Иное дело США. В 2011 году здесь за счёт собственного производства на экспорт покрывали только две трети импорта, а расчёты с поставщиками за остальные ввозимые ресурсы перекладывались на поставщиков — под долговые обязательства, обеспеченные правом печатать доллары.

А какова судьба советского, нынешнего китайского, германского сравнительно небольшого избытка экспорта над импортом? Это — зарубежные резервы, часть которых оплачивается в форме процентов за кредит, используется в качестве свободных средств при коммерческих операциях и других, а иногда пропадает и, например, списывается. Так, из ранее накопленных свыше 100 млрд. долларов долгов перед СССР только за последние 11 лет удалось щедро списать примерно 80 млрд. долларов — под обещания о продолжении сотрудничества.

Но будем иметь в виду, что этот подарок «дружественным» странам (Афганистан, Ирак, Ливия, КНДР, Ангола и др.) в сумме 80 млрд. долларов,
в отношении которых неясно, когда их долги реально могли бы быть возвращены, — это мелочь, по сравнению с теми почти 800 млрд. долларов, которые за последние 5 лет остались за рубежом в виде избытка нашего экспорта над импортом. А ведь только в минувшем году подобного рода потеря материальных ресурсов составила 24% общего объёма произведенных в стране товаров. Вот почему хотелось бы надеться, что «пятилетка эффективности» начнётся с наведения порядка в экспортно-импортных операциях, и этого уже будет достаточно, чтобы повысить норму накоплений до вожделенных 25%, причем, без затягивания поясов у 90% далёких от экспорта наших граждан.

Не только темпы роста, но и некоторые другие пожелания, которые закладываются в «пятилетку эффективности», представляются амбициозными,
а потому требуют основательного обоснования в процессе последующей разработки плана. К таковым следует отнести, в частности, показатель роста производительности труда за 5 лет в полтора раза при намечаемом увеличении ВВП на 27,7%. Такая пропорция может означать только одно — сокращение численности занятых в народном хозяйстве на 17%, то есть примерно на 10 млн. человек. А поскольку в докладе Д. Медведева речь идёт, наоборот, о необходимости дополнительного вовлечения в хозяйственную деятельность части пенсионеров и мигрантов, то, видимо, над указанными пропорциями ещё нужно будет поработать.

Привлекают своей амбициозностью темпы, с которыми предполагается создание в стране 25 млн. высококвалифицированных рабочих мест. Сопоставим данный показатель с общей численностью работников в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, на транспорте, в связи (31 млн. человек). Трудно себе представить, как практически возможно столь смелое обещание признать амбицией, под которую не только за 5–7, но и за 10 лет удастся найти достаточную амуницию!

Но последние два замечания — это частности, которые, возможно, попали в доклад Д. Медведева не по настоянию профессионалов из Минэкономразвития. В ходе разработки плана все подобные сомнения вполне можно будет снять. Хуже другое — в качестве завершающего года пятилетки выбран 2018 год.

А дело в том, что все, кто добросовестно изучал курс политэкономии, усвоили, что в силу определённых объективных причин капиталистическая экономика обязательно, с периодичностью 7–12 лет в невоенные периоды должна переживать кризисы относительного перепроизводства. А те, кто знает, что в западных странах последние такие кризисы были в 1981, 1991, 2001, 2008–2009 гг., не могут не понимать, что следующий циклический кризис ожидает наших западных партнёров, а потому и ставшую на капиталистический путь Россию, примерно в 2017–2019 гг.

Естественно, что еще в 2009 году такой прогноз представила Лаборатория долгосрочных прогнозов ВГАУ, ввиду чего мы рекомендовали на период до начала грядущего кризиса максимизировать инвестиционную деятельность с расчетом, чтобы ввод в действие новых мощностей не мог совпасть с кризисным периодом. Недавно (в ноябре прошлого года) и Министерство экономического развития указало на 2017–2018 гг. как на наиболее вероятный период грядущего экономического кризиса.

Поэтому тем более важно позаботиться о том, чтобы в случае принятия данного пятилетнего плана в инвестиционных программах были всесторонне обоснованы сроки ввода новых производственных объектов, а также сроки и условия заключения договоров по товарным и кредитным операциям. С таким расчётом, чтобы можно было не только минимизировать негативные последствия очередного циклического кризиса, но и по возможности использовать его во благо нашей экономике.

Несомненно, принятие правильных решений на уровне высших органов власти исключительно важно. Они не только предостерегают от ошибок в текущей хозяйственной деятельности, но и дают ориентир всем властным и хозяйственным структурам, как поступать, чтобы не только пережить кризис, но и создать надёжный фундамент на перспективу. Если с этих позиций посмотреть на прошедшие более двадцати постсоветских лет, то нельзя не заметить насколько безграмотными и разорительными были действия властей, ориентирующиеся на сиюминутные интересы. Очевидны, например, просчёты с приватизацией, когда высокотехнологичные заводы и т. д. превратились в склады и торговые площади, подорвав основу экономического развития; непоправимый ущерб экономике нанесла передача в частную собственность естественных монополий, породившая произвол в ценообразовании и тарифах; ускоренное разорение производственной базы ради собственного обогащения. Мы сами себя загнали в тупик и теперь пытаемся за счёт населения через повышение цен и тарифов отодвинуть момент гибели, хотя каждому понятна бесперспективность такого подхода. Ради ненасытной наживы власти лишили крестьянина земли, отдали её в руки латифундистов и по существу перекрыли пути к эффективной кооперации, без чего не может развиваться село. А сколько бесплодно по­трачено средств, в том числе государственных, на реализацию различного рода авантюрных проектов на общефедеральном и региональном уровнях, которые только обогатили кучку избранных, отвлекли ресурсы от развития инфраструктуры, без которой экономика мертва.

Отсутствие трезвого, обоснованного взгляда на наше будущее ведёт к однобокой торгово-сырьевой экономике. «Хозяев жизни» волнует одно — больше прибыли и сейчас. Зачем что-то ломать, перестраивать, тратиться, если и так доходы высокие. Вступили в ВТО и ждём, как бы урвать побольше у государства для повышения конкурентоспособности своего неэффективного производства. А между тем, менять надо многое, в том числе в структуре производства и методах хозяйствования.

Все эти вопросы требуют как глубокой проработки профессионалов, так и широкой общественной экспертизы. Чем быстрее это будет сделано, тем лучше для нашего общего развития и процветания.

И. Загайтов, проф., д. э. н.
Н. Турищев, к. э. н.