Несколько дней назад произошло интересное и даже знаковое событие — на градостроительном совете в Орле рассматривали предложение предпринимателя-патриота и гуманиста, сводившееся к тому, чтобы на месте барахолки, расположившейся на проезжей части в непосредственной близости от центрального рынка, соорудить крытые павильоны — исключительно из соображений эстетики и заботы о людях, которые трудятся в нечеловеческих условиях, вынужденные каждый день разбирать и вновь собирать свои торговые вигвамы.

Почему это рядовое событие для любого вменяемого пока еще общества я счел знаковым и представляющим несомненный интерес? Потому что такая неуступчивость «бизнес-интересам» настойчивых, а в некоторых случаях — даже назойливых граждан — не в характере нынешней градостроительной политики Орла.

Город развивается дико, будто не существует ни норм, ни законов, регулирующих строитель­ство и изменение городского облика, ни просто здравого смысла, который время от времени останавливает даже тех, кто в погоне за сиюминутной прибылью с закрытыми глазами бежит к краю пропасти.

Власти рапортуют о вводе нового жилья, будто сами бескорыстно подрабатывают на стройках по выходным во имя всеобщего счастья, а мамы с папами копят деньги на взятки, чтобы устроить своего ребенка в детский сад.

На окраинах вырастают безликие микрорайоны, вожди, протрезвев, с помпой перерезают непереводящиеся красные ленточки, после чего начинается лихорадочный поиск средств на строительство школ. Эти проклятые жильцы, оказывается, хотят, чтобы и садики рядом были, и школы — не в соседнем районе! И как это в светлые государственные головы не пришла простая мысль, что микрорайоны нужно строить комплексно — не только для набивания своей мошны, но и для удобства людей в том числе? Во всем мире такая сложная мысль разные светлые головы осеняет, а в Орловской поразительной губернии отцам-властителям в башки никак не проникнет. Удивительно!

Холуи не перестают трубить во все свои дудки, каким красивым, почти неземным станет Орел к своему 450-летию, а водители матерят местных руководов за очередной «подарок», дожидаясь очереди повернуть на перекрестке, где давным-давно должна быть транспортная развязка, однако не появилась, поскольку землю, предусмотренную под нее, втихую спихнули какому-нибудь ушлому создателю многоэтажек, продавцу недешевых квадратных метров, рядом с которыми вновь за бюджетные деньги нужно будет строить и детский сад, и школу. А потом, если повезет, думать, как припарковать на газоне у подъезда машину, чтобы, выезжая, не врезаться в детскую песочницу.

Почти не прикрытая корысть, лживость, забвение элементарных правил, положенных в основу любой мало-мальски грамотной градостроительной политики, стали нормой современной орловской жизни. Вероятно, потому, что точно отвечают духу времени — не официальному, а так — неофициально разрешенному, узаконенному беззаконию.

Совесть, (закон пропускаем), даже обыкновенные соображения эстетики, забота о пространстве, в котором ты живешь, мире, который тебя окружает (чтобы было не страшно и не противно) — даже это отходит на второй план и не берется в рассуждение и расчет, когда речь заходит о деньгах, о верном шкурном интересе. Люди будто сошли с ума, создавая вокруг себя урбанистическую помойку, город-монстр, в котором жить не то что не комфортно, но странно и дико, настолько это некомфортно стало обязательным условием существования.

Прежде, по молодости и наивности, я полагал, что бардак, творящийся в Орле, наплевательское и хамское отношение к облику города — всего лишь плод бескультурья, не столько вина, сколько беда людей, поставленных — волей обстоятельств или собственным хотением — отвечать за развитие родных или совсем не родных пепелищ. Однако я ошибался. Каждому монументальному кошмару, возникающему на орловских улицах то тут, то там, каждому случаю уничтожения потенциала городского развития, заложенного прежде специалистами, которые были не только грамотными, но и порядочными, работавшими, как надо, а не как выгодно тебе в данную минуту, — каждому этому случаю предшествуют тоже очень грамотно выполненные проекты. Некоторые из них — просто загляденье, настолько профессионально сработаны. Чик — и нет сквера! Хлоп — и вместо магистрали — тупик. И все это — на высоком исполнительском уровне.

То есть беззаконие творят не только несчастные с низким уровнем культуры, но и вполне квалифицированные специалисты, принципу профессиональной добросовестности или обыкновенной «обывательской» совести, которая неотделима от порядочности, предпочитающие обслуживание разбогатевших дураков или ослепленных властью невзыскательных чиновников. В некоторых, а, может, даже во многих случаях обе эти категории сливаются в одну.

Благо, есть гуманисты, люди-исключения, оступившиеся под влиянием человеколюбия — случай, с упоминания о котором начинается материал. Но неужели, даже заботясь о людях, местах торговли и, в последнюю очередь, конечно, о своем доходе, они не могут понять, что палатки с ширпотребом, установленные на дороге — это нонсенс. Еще большая нелепица — создание на проезжей части стационарных павильонов, к чему неосмотрительно подталкивает автора этой идеи ложно понятый гуманизм. Дороги испокон веков, еще в Римской империи, строили для того, чтобы двигаться по ним, облегчать движение от пунк­та А до пункта Б. А торговали примерно с тех же времен исключительно на рынках. Позже возникли магазины. Но и их не ставили на проезжей части. Дороги только вели к магазинам.

О том, что барахолка просто фактом своего существования уродует самое красивое, что может быть в городе — ее набережную, не говорим, поскольку к безобразиям привыкли. Но градостроительный совет восстал против умножения безобразия и придания ему нового, фундаментального статуса.

Это редкость. Город сегодня живет по другим правилам.
Рассмотрим на нескольких примерах. Долгое время красные линии, своеобразное табу, запрещающее вторжение в места общего пользования, были законом. Но времена изменились. Ныне табу отменено, а красные линии произвольно переносятся. На это накладывается прочий строительный произвол. Московское шоссе, стоявшее в планах на расширение до восьми полос, — ныне не городская артерия, а склеротический сосуд, который легко забить одной бляшкой — не самым страшным ДТП в час пик.

Предусмотренная круговая развязка на пересечении того же Московского шоссе и ул. Михалицына у «Линии» может не появиться в силу того, что уважаемый орловский застройщик выкупил на пятачке два земельных участка, и в случае реализации его проекта многоэтажки встанут там, где должно было быть кольцо. Со строитель­ством 13-го микрорайона напряженность движения возрастает здесь в разы. Когда табу — красные линии — были в силе, развитие микрорайона было даже ограничено в темпах и масштабах, дабы не препятствовать созданию транспортной развязки и не закупоривать сосуды. Но табу исчезли. Их никто не отменял, просто закон перестал быть законом. Сегодня его можно не соблюдать. Как это происходит, поговорим ниже.

6-й микрорайон в Северном районе должен был стать конфеткой. Сегодня это пример того, как не надо строить. Место, запланированное под один из двух детских садов, отдано под многоэтажку. Уничтожен сквер. Всё теми же панельками перегорожен бульвар. Словом, появилось обычное ныне неудобоваримое нечто для быстрого извлечения прибыли и крайне некомфортного проживания тех, кто купился на красивый, но так и не реализованный проект.

Почему это происходит? Свежий пример. Площадь перед «Атлантом», через дорогу от завода «Медведева», всем хорошо известна. Красные линии предусмотрены. И вот появился ППТ — проект планировки территории, в котором табу, закон, обязательный для всех проектировщиков, отменяется, после чего красная линия легко отползает в сторону, а здоровенный кусище площади приобретает муниципальный статус. Для чего? Почему? Ответить на эти вопросы невозможно, если не увидеть другой интересный документ — решение земельной комиссии, по которому на отрезанном от земель общего пользование участке разрешается построить кафе. Сработано под заказ.

Теперь о таком забытом понятии, как закон. Главный, основополагающий документ, по которому развивается и застраивается город, называется генпланом. Генплану никто и ничто не может противоречить, это противозаконно. Его можно изменить, но с соблюдением установленных и потому тоже законных процедур. За генпланом следует документ меньшего масштаба — план землепользования и застройки. Он не может противоречить генплану, поскольку из него вытекает. За ПЗЗ идет ППТ — проект планировки территории. Теоретически он тоже должен соответствовать генплану и вытекающему из него плану землепользования и застройки. Но как происходит на практике, мы видим на примере красной линии, произвольно перемещенной у «Атланта».

Но это мизерный пример. Весь город, за редким-редким исключением застраивается и «развивается» подобным образом. В застройке творится самая настоящая анархия. Планирование становится бессмысленным, поскольку планы и реальность расходятся. У города исчезает перспектива, процессы пущены на самотек, и просчитать, чем все закончится, просто невозможно.

В земле под нарисованным в обход всех законов кафе у «Атланта» лежат трубы метрового диаметра, в которые загнан ручей Ленивец и куда стекают ливневые воды со всего района. А если эти трубы именно в этом месте придется ремонтировать? Городская казна будет вынуждена платить хозяину точки за ущерб. Предположение? Завтра оно может стать реальностью…

Как вообще могут возникнуть документы, противоречащие генплану города? Кто их готовит? Удивительно, но установить это во всех случаях нарушения закона, произвола, творимого на территории города, не составляет никакого труда. Документы территориального планирования — все — собраны в городском управлении архитектуры. Там, кстати, и готовятся. И на каждом случае подлога — задокументированном случае — подписи и печать. Сами перенесли красную линию, сами расписались и сами скрепили печатью.

Представляете? Задокументированные случаи или преступления, или вопиющей некомпетентности, когда люди не в состоянии сличить три документа, связанные единой логикой и по закону не имеющие права противоречить друг другу — генплан, ППЗ и ППТ. Если на каком-то этапе возникают разночтения, виновные вычисляются мгновенно, поскольку их подписи тут же!

Кто же руководит этой удивительной командой планировщиков? Главный руководитель — глава администрации города М. Ю. Берников. А не пора ли спросить с Михаила Юрьевича, что происходит в городе? Может, Михаил Юрьевич объяснит, почему Орел, который к своему 450-летию так обещает похорошеть, что дух уже сегодня захватывает, до сих пор не имеет главного архитектора, а проектами застройки территорий занимается УМиЗ — управление муниципального имущества и землепользования? Имущество любить — это, конечно, хорошо, но город и его будущее — нечто большее, чем умение считать деньги. Может, поэтому и главный архитектор — не по названию, а по сути — не ко двору? Серьезный специалист не позволит играть с тем, с чем играть непозволительно.

Городскому Совету, с моей точки зрения, было бы полезно заслушать сити-менеджера по одному простому вопросу: сити и менеджмент. Или — вариант — некоторые особенности делопроизводства в администрации г. Орла.

Сергей ЗАРУДНЕВ.