Унтера не так
поняли

В русском классическом литературном наследии есть один замечательный рассказ в череде огромного количества других не менее замечательных рассказов, который совершенно не был понят современниками и пострадал от превратного толкования критиков.

Речь — об известном каждому школьнику гениальном творении Антона Павловича Чехова под названием «Унтер Пришибеев». В нем великий мастер слова вывел нетленный, актуальный на все времена образ человека, настолько преданного закону и установленным правилам общежития, что его рвение в осуществлении высоких принципов повседневной морали вызывает полное непонимание соотечественников (в случае с унтером Пришибеевым — селян и мирового судьи).

То есть драма безусловно положительного персонажа, по недоразумению зачисленного в обоз знаковых, говорящих фамилий русской культуры, заключается в градусе соответствия идеальному; градусе слишком высоком, чтобы ему смогло следовать косное большинство, к которому (в этом, безусловно, есть дополнительный и до сих пор не раскрытый для понимания трагизм ситуации) относится и само государство (!), выведенное в образах того же мирового судьи, не расположенного к унтеру, и наделенных властными полномочиями лиц рангом пониже — урядника и старосты деревни.

То есть человек, идущий себе во вред ради торжества закона на конфликт с обществом, этим же обществом и (дополнительный трагизм ситуации!) представителями этого же закона встречается в острые штыки и осуждается.

Но унтер Пришибеев (помните концовку этого рассказа–послания, этой жизнеутверждающий притчи, рассказанной Антоном Павловичем Чеховым?) не смиряется с несправедливостью мира, а, гордо расправив плечи, уже будучи осужден, получив срок от мирового судьи, ведет себя так, будто победила не их кривда, а его правда! Вот как об этом рассказывает сам Антон Павлович:

«…Мрачные, унылые мысли овладевают им. Но выйдя из камеры и увидев мужиков, которые толпятся и говорят о чем-то, он по привычке, с которой уже совладать не может, вытягивает руки по швам и кричит хриплым, сердитым голосом:

— Наррод, расходись! Не толпись! По домам!».

Какая сила духа! Какая преданность однажды выбранному пути, на котором нет ничего, кроме жертвенного бескорыстия во имя торжества порядка — не буквы, но духа закона!

Унтер, как всякий идеалист, увлекается и заходит за рамки отведенного. Но на то он и положительный герой, чтобы, ошибаясь в формальном, побеждать по существу! И ведь он победил. Последнее слово осталось за ним.

Почему я вспомнил этот непонятый и кажущийся старомодным и несвоевременным рассказ? Потому что в наше время, как никогда, существует голод на настоящих героев, которые, презирая формальности, даже себе во вред, радеют о чем-то высшем. Таких людей крайне мало, поневоле тянешься к классике.

Я опасаюсь
за электронное правительство

Несколько событий в областном центре за короткий промежуток переплелись в такой тугой, путаный и интересный клубок, что без Чехова Антона Павловича не разобраться. Герои… Только они могут спасти ситуацию.

Например, областное УВД объявило конкурс на лучшего полицейского. Его должен определить народ. Как? И почему лучшего полицейского нужно выбирать непременно из этой системы? Антон Павлович Чехов учит другому. Начнем с того, что какой вообще лучший может быть там, где по громким делам даже конь еще не валялся. А если и валялся, то совершенно без перспектив на раскрытие преступления.

Возможно, я предвосхищаю события и даже возвожу напраслину на перелицованную милицию, но объясните мне, каким образом запрещенная политическая партия НБП могла арендовать в Туле автобус, загрузиться в него вместе со своей же запрещенной атрибутикой — знаменами, беспрепятственно доехать до Орла, выгрузиться, построиться в подобие колонн и беспрепятственно (!) прошествовать в День города 5 августа (!) по его центральной улице, сделав попытку пристроиться к митингу, проводимому руководителем второй по численности фракции в Госдуме — Г. А. Зюгановым?

А если б в Орле в это время Медведев был? Или, скажем, Путин? А если б тульские национал-большевики попытались в этот день захватить, страшно сказать, электронное правительство Орловской области? О каком лучшем полицейском вы говорите? Вопиющий бардак не может быть ни лучшим, ни худшим, ни просто средним — он вопиющий.

Ладно, нет взаимодействия с тульскими товарищами — лучшими полицейскими, свяжитесь с местным управлением ФСБ. Они-то держат на заметке всех политически неблагонадежных, в курсе возможных провокаций. Нет контакта и здесь? Бардак — архивопиющий!

Чему учит Антон Павлович Чехов? Он учит следующему: пусть ты не человек системы, путь ты превышаешь свои полномочия и неверно трактуешь законы, пусть ты их даже не очень хорошо знаешь, пусть тебя зовут унтер Пришибеев, но если ты любишь родное государство и стоишь на страже порядка и нравственности, погоны полицейского тебе и не нужны. Ты и без них — лучший. И я такого человека знаю…

Вот он бы не позволил стырить агитационные плакаты КПРФ на улице имени великого непролетарского писателя Тургенева, в двух минутах ходьбы от здания областного правительства. Возможно, он и дал бы стырить, но только для того, чтобы злоумышленников через секунду взять с поличным. Мне дела нет до содержания агиток. Но ведь это собственность — оплаченные материалы и рекламное место! Воры покусились на самое святое, что у нас, в современной России, есть, — на деньги! И сделали это весьма успешно.

Воруют в центре города. Еще несколько случаев на периферийных улицах. Видеокамеры, патрули, осведомители, профилактическая работа с населением, конкурс на звание лучшего полицейского — и все шито-крыто. Начальник УВД берет расследование под свой личный контроль. Дело ли это начальника? При такой организации работы не удивлюсь, если завтра с крыши штаба «Единой России» сопрут партийный стяг. Как после этого вообще жить?

В лучшем случае, подозреваю, отыщутся какие-нибудь аполитичные хулиганы, которые сознаются в содеянном, покаются, и им пришьют административное правонарушение, не очень усложняющее жизнь в дальнейшем.

Герой, рассказ о котором впереди, прервал бы правонарушение в зародыше. Он бы просто не дал ему родиться, этому правонарушению. Как? Сейчас узнаете.

Он — лучший!

Звание лучшего полицейского я бы присудил безо всяких конкурсов Вадиму Вячеславовичу Соколову — председателю областной избирательной комиссии. Знаю его давно. Вадим Вячеславович всегда стоял на страже закона, порой защищая его в таких невероятно трудных условиях, что диву даешься. Люди, не умеющие глубоко интерпретировать классические тексты, возможно, обидятся за невольное, уже как бы состоявшееся сравнение безусловного специалиста в своем деле Вадима Вячеславовича Соколова с унтер-офицером Пришибеевым. Но если всякий раз, как готовишь публикацию, сверять свою точку зрения с мнением непросвещенных масс, вообще ничего не напишешь. Поэтому я твердо буду стоять на своем, а Вадим Вячеславович, сам не раз оказывавшийся в подобных же ситуациях, меня наверняка поймет и подбодрит поддержкой.

Сходство, разумеется, не абсолютно. Кто такой Пришибеев (как он себя сам аттестовал):

«…Отставной каптенармус, в Варшаве служил, в штабе-с, а после того, изволите знать, как в чистую вышел, был в пожарных-с, а после того по слабости болезни ушел из пожарных и два года в мужской классической прогимназии в швейцарах служил…». Понятно, что этот послужной список не идет ни в какое сравнение с биографией Вадима Вячеславовича — бывшего заместителем руководителя аппарата орловского губернатора, начальником целого управления региональной политики, гражданской службы и кадров, депутатом горсовета и вице-мэром Орла чуть ранее. Но обоих — и героя литературного произведения, и нашего современника — роднит бесстрашие в отстаивании требований закона, пусть и спорно истолкованных.

Пришибеев, как ни крути, устроил скандал. В. В. Сколов — председатель областной избирательной комиссии — тоже. Симпатичный мне унтер мог спокойно пройти мимо «мертвого трупа», но не сделал этого, поскольку посчитал своим гражданским и нравственным долгом вмешаться в происшествие, хотя в полномочия симпатичного мне унтера это вмешательство не входило.

Вадим Вячеславович Соколов мог с чистой совестью закрыть глаза на то, что в штампе на паспорте, подтверждающем семейное положение кандидатов в депутаты, идущих через избирком на регистрацию, указан только год рождения жен кандидатов без указания месяца и числа. Препятствием в регистрации подобная ерунда все равно не является. Но ерунда ли это с точки зрения Закона? Если ты стоишь на его страже? Даже если препятствием не является? В. В. Соколов, не страшась последствий, указал на недостаток. Недействительными — с точки зрения Закона и В. В. Соколова — оказались паспорта у 24 из 53 кандидатов в депутаты от КПРФ (45% — !) и у 13 из 34 — от ЛДПР (38%). Очень схожие показатели.

Я убежден, что, если бы все полицейские работали так, как Вадим Вячеславович Соколов, мы бы давно жили в спокойном и предсказуемом государстве, поскольку всё в нем было бы хорошо отрегулировано. А получи Вадим Вячеславович погоны лучшего полицейского, он бы обязательно расследовал, почему паспорта у абсолютно всех кандидатов в депутаты от «Единой России» оказались в полном порядке. Расследовал бы, познакомил общественность с результатами этого расследования и научил народ правильно, загодя готовить свои документы и как следует регистрировать собственных жен.

Это классика,
ребята…

Судьбы героев классических произведений и наших современников удивительным образом переплетаются, поражая воображение схожестью деталей биографий и даже отдельных «дел–скандалов».

Помните, у Чехова «общество» ругало унтера Пришибеева:
«…Как пришел со службы, так с той поры хоть из села беги. Замучил всех!..
Всем миром жалимся. Жить с ним никак невозможно!.. Ребятам уши дерет, за бабами подглядывает, чтоб чего не вышло, словно свекор какой…».

А у нас? Вадим Вячеславович «подглядел», что у баб… прошу прощения, жен кандидатов число и месяц в штампе не проставлены. «Словно свекор какой…». Удивительно!

Или вот это:
«Позвольте, вы ведь не урядник, не староста, — разве это ваше дело народ разгонять?». Унтер, симпатичный мне Пришибеев, мировому в ответ: «Вы, ваше высокородие, изволите говорить, не мое это дело народ разгонять… Хорошо-с… А ежели беспорядки? Нешто можно дозволять, чтобы народ безобразил? Где это в законе написано, чтоб народу волю давать?.. Ежели я не стану их разгонять да взыскивать, то кто же станет? Никто порядков настоящих не знает, во всем селе только я один, можно сказать, ваше высокородие, знаю…».

А вот как пишет газета «Коммерсантъ» о нашем скандале с паспортами и реакции вышестоящего начальства на инициативу орловского облизбиркома: «Глава ЦИКа Владимир Чуров ответил, что ему «не вполне понятно, на какой норме закона» основывались его орловские коллеги, а «вопрос о дате рождения» супругов кандидатов «не относится к ведению» избирательных комиссий «и неинтеллигентно» его обсуждать. Глава облизбиркома Вадим Соколов, в свою очередь, заявил, что члены комиссии «и не думали снимать кандидатов», а лишь «указали на недочеты» в их документах».

То есть «вы, ваше высокородие, изволите говорить, не мое это дело народ разгонять… Хорошо-с… А ежели беспорядки? Нешто можно дозволять, чтобы народ безобразил?».

Удивительно, как точно классик предвосхитил события, имеющие место в Орловской области через сто с лишним лет после создания бессмертного произведения! Два героя страдают от непонимания и огребают от начальства за следование пусть не букве, но духу закона! Доля принципиальных людей всегда — и в прошлом, и ныне — была и есть нелегка… Но ведь не сдаются оба — вот что по-настоящему греет сердце и настраивает на оптимистичный лад. Пришибе­ева вон как прессовали, за святое дергали (герой рассказывает, как это было):

«…Перво-наперво ты должен, говорю, составить акт и послать господину мировому судье. А он, урядник, всё слушает и смеется. И мужики тоже. Все смеялись, ваше высокородие. Под присягой могу показать. И этот смеялся, и вот этот, и Жигин смеялся. Что, говорю, зубья скалите? А урядник и говорит: «Мировому, говорит, судье такие дела не подсудны». От этих самых слов меня даже в жар бросило… Я даже сробел весь. Повтори, говорю, повтори, такой-сякой, что ты сказал! Он опять эти самые слова… Я к нему. Как же, говорю, ты можешь так объяснять про господина мирового судью? Ты, полицейский урядник, да против власти? А?

— Но поймите, что это не ваше дело!

— Чего-с? Как же это не мое? Чудно-с… Люди безобразят, и не мое дело! Что ж мне хвалить их, что ли?».

У нас — в деле о «недействительных» паспортах, заявление В. В. Соколова, опубликованное на сайте облизбиркома:

«…Однако таким правом не воспользовались, а распространяли в средствах массовой информации не соответствующую действительности информацию о том, что «орловский облизбирком готовит отказ в регистрации 24 из 53 кандидатам в депутаты регионального парламента» одного из избирательных объединений (цитата по http://www.kommersant.ru/doc/1793813), что признаны недействительными паспорта отдельных кандидатов (http://kommersant.ru/doc-y/1794250).
Убежден, что подобные заявления в отношении государственного органа, каковым является Избирательная комиссия Орловской области, могут привести к дестабилизации общественно-политической ситуации в регионе в сложный и ответственный период подготовки и проведения федеральных и региональных выборов и являются недопустимыми».

То есть «от этих самых слов меня даже в жар бросило… Я даже сробел весь… А он, урядник, всё слушает и смеется».

Смеху, действительно, было много.

Информагентство «Регнум»: «По мнению же местных наблюдателей, отчасти ситуацию спас тот факт, что избирательный список ЛДПР на выборах в Орловский областной Совет возглавил лично лидер партии Владимир Жириновский. Абсурдность ситуации, в которой паспорт лидера существующей более 20 лет партии, активно участвующего в многочисленных выборах, объявляется «недействительным», а также резкая реакция политиков федерального уровня, назвавших заявление облизбиркома «бредом» и «судорожными телодвижениями», и шквал публикаций федеральных СМИ об очередном политическом скандале на Орловщине заставили избирком признать «неправильные» паспорта действительными…».

Тут Вадим Вячеславович, конечно, слабину дал. Пришибеев, если помните, даже после нагоняя не сломался. Еще раз — как у Чехова:

«Но выйдя из камеры и увидев мужиков, которые толпятся… он по привычке, с которой уже совладать не может, вытягивает руки по швам и кричит хриплым, сердитым голосом:

— Наррод, расходись! Не толпись! По домам!».

Но ведь и Вадим Вячеславович не сломался, зря я его обидел напрасными подозрениями. Вот чем заканчивается заявление председателя орловского облизбиркома: «Избирательная комиссия Орловской области в равной степени указывает и впредь будет указывать избирательным объединениям на все обнаруженные факты отступления от требований закона. При рассмотрении вопросов о регистрации либо об отказе в регистрации равно как и на иных стадиях избирательных процедур облизбирком будет опираться не на эмоции участников избирательного процесса, а на четкие требования избирательного законодательства».

Поразительная принципиальность! Ему: «Но поймите, это не ваше дело!». А он: «Чудно-с… Люди безобразят, и не мое дело!».

Я убежден, я просто убежден, что Вадим Вячеславович заслуживает звания лучшего полицейского Орловской области. Где-то, говорят, стоит памятник неподкупному гаишнику. И у нас могло бы появиться что-то похожее. Герой есть.

Единственное — я не пойму, почему кандидатов с недействительными паспортами все-таки зарегистрировали. А если паспорта действительны, из-за чего Вадим Вячеславович шум поднял? С унтером Пришибеевым понятно: он просто физически не мог пройти мимо «утоплого трупа мертвого человека» и возмутительного скопления мужиков. Но ведь он не был депутатом, унтер, не был вице-мэром и заместителем руководителя губернаторского аппарата. Он, маленькая деталь, не был председателем областной избирательной комиссии…

Сергей ЗАРУДНЕВ.