О деле В. Еремина написано так много, что добавить, казалось бы, уже и нечего. Но это ошибочное мнение.

В. Еремин полностью оправдан, получил право на реабилитацию, компенсацию и прочее, и прочее. То есть система, гнобившая его в течение двух с лишним лет, вроде бы признала свою вину, деятельно раскаялась, что должно свидетельствовать о, в общем-то, успешно и четко работающем госмеханизме орловской сборки, который если и пробуксовывает порой (с кем не бывает?), то тут же самоисправляется, о чем самокритично сообщает всему мировому сообществу. В. Еремину, по крайней мере, — точно было сообщено.

И это прекрасно! Если б так — гладко и красиво, не без нервотрепки для невинного, но оправданного все-таки (!) В. Еремина — было на самом деле.

Вот об этом давайте и поговорим.

Когда два года допросов подходили к концу, тот самый В. Еремин пришел в управление След­ственного комитета по Орловской области и сказал его руководителю примерно следующее: «Уважаемый Сергей Тихонович! Это же не может продолжаться бесконечно. Если я виновен, посадите. Если нет — прекратите надо мной издеваться».

Человека можно понять. Попытайтесь представить в таких обстоятельствах собственную жизнь. Сначала вас грозят посадить на восемь лет. Затем, почесав в затылке, — на четыре. Но это тоже не сахар. Главное — обвиняемый не может понять, за что его хотят упечь в тюрьму, и просит разъяснить хотя бы это, но без аргументов в виде бредней и домыслов, а трезво, с ссылкой на здравый смысл и статьи закона. Но поскольку ни того, ни другого, по большому счету, в своем деле Василий Еремин в течение двух лет так и не обнаружил (как обнаружить то, чего нет?), он в том же управлении сообщил, что если история не обретет какие-то здоровые формы, он поедет в Москву и, будьте уверены, попадет на прием или к заместителю генпрокурора, или к заместителю руководителя Следственного комитета, которым обязательно донесет свою позицию по соб­ственному же делу.

Позиция же В. Еремина была такова. Очень простая была позиция. Словами В. Еремина ее и характеризуем.

— Если меня обвиняют в том, что я зимой в чистом поле сорвал с орловской яблони кило груш, совершив тем самым уголовно наказуемое деяние, — чуть не кричал Василий Васильевич, вспоминая, через что еще недавно ему довелось пройти (хотя, казалось бы, чего кричать, все уже позади, нужно расслабиться и успокоиться), — то я хочу, чтобы мне хотя бы показали это удивительное дерево, поскольку лично я абсолютно точно знаю, что зимой в чистом поле груши на орловских яблонях не растут!

Герой, конечно, утрирует, стал бы Следственный комитет (его областное управление) заниматься грушевидными яблоками! Но утрирует В. Еремин только для того, чтобы мы почувствовали себя в его шкуре.

— А вот ты докажи, что не нанес ущерба…

— А вы докажите, что я нанес!

— Мы-то докажем. У нас и свидетели есть, и специальные научные методики…

Так примерно обстояло дело.

Но то, что кажется обычным в Орловской области, может не показаться таким в Москве, например. И прием, не прием даже, а отчаянный крик очень разозленного человека, возымел, вы знаете, действие. Материалы дела мухой из Следственного управления были переданы в прокуратуру, а оттуда — в суд!

И началось. О ходе разбирательства, его наиболее важных моментах, мы писали в нашей газете достаточно подробно. Но сколько осталось «за кадром»!

Начнем с «методик». Доказать сознательный, злокозненный ущерб там, где задействованы тарифы, бюджет и разные нормативы, — это не совсем то же, что застукать с поличным вора-несуна на проходной. В этом, тарифном, деле требуется научное обоснование, экономические выкладки.

Вы знаете, оказывается, такие выкладки имелись задолго до того, как измотанный В. Еремин пообещал местным следователям рассказать о «грушевидных яблоках» высокому московскому начальству. Была экспертиза действий В. Еремина — на 160 с лишним страницах, — заказанная самим же областным орловским управлением СК; доказывающая, что В. Еремин ни в чем, что ему «шьют», не виноват; объясняющая, что в экономике существуют объективные законы, по которым, продолжая ассоциациативный ряд оправданного, а тогда обвиняемого В. Еремина, зимой в чистом поле груши с орлов­ских яблонь не жрут. Ни В. Еремин этого не может сделать, ни кто-то другой, даже самый изощренно-циничный и преступный, С. Сенин, например (это сарказм. — Авт). Но именно эти выводы областное орловское Следственное управление не удовлетворили. И тогда оно заказывает новую экспертизу! И не кому-нибудь, а преподавателю самого (ударение на последнем слоге) Орлов­ского коммерческого института Н. Лытневой! Авторитетней эксперта просто не сыскать.

В. Еремин, узнав, от кого теперь в очень большой степени зависит его судьба, не на шутку встревожился.

Слово оправданному, а тогда еще обвиняемому.

— Я говорю: «Закажите экспертизу в Москве».

— Вы знаете, сколько это стоит?

— Да сколько бы это ни стоило! Я штаны последние продам, оплачу эту экспертизу, если нужно! Меня же на восемь лет посадить хотят!

Нет… Лытнева написала «экспертизу», выводы которой След­ственное управление удовлетворили.

И Еремин понял, что остался с системой один на один. Понять это нужно было раньше, сразу после того, как того же В. Еремина подловато «сдала» любимая областная администрация, незадолго до события любезно принявшая его на работу. То есть не сама администрация, конечно, а ее руководство.

Ведь как было дело? Как только управление СК возбудило дело, «фигурант» В. Еремин, работая в должности зам. губернатора, уходит в отпуск, чтобы подготовиться к оборонительным боям. А когда до выхода из отпуска осталось совсем ничего, то же «возбужденное» управление Следственного комитета попыталось добиться отстранения В. Еремина от должности, чтобы с ним проще было работать, чтоб, значит, не давил злой В. Еремин на свидетелей. Суд в этой инициативе управлению СК отказал. Умерил аппетиты.

И тут произошло то, что должно было открыть глаза В. Еремину на происходящее сразу. Любимое руководство любимой областной администрации само увольняет подследственного Еремина. Увольняет вопреки решению суда!

И это вместо того, чтобы поддержать, помочь, просто повести себя по-мужски в отношении человека, попавшего — не по своей воле — в очень непростой переплет и не знающего, как из него выбраться. Да что вы! Какие сантименты? Иди, дорогой и уважаемый, вон! Ничего личного. Знаем, что груши зимой на яблонях не растут, знаем, но и понимаем, что не в них, грушах, дело. Сказано, что ты рвал и ел, значит…

Ох, как жаль, что не обо всем — по просьбе самого В. Еремина, чьи представления о порядочности существенно отличаются от нравов его бывшего начальства — нельзя сказать прямым текстом.

— Почему, Василий Васильевич?!

— Не в моих правилах бить лежачих.

— А если б вы сейчас сидели в тюрьме?

— …

Все равно не хочет добивать. О чем речь? Да вот о чем…

«Теплогаз» в Орловскую область привел не Еремин. «Услуги» этой структуры навязывал тоже не он. И в стрелочники, разумеется, записался отнюдь не добровольно. То есть вообще не записывался. Назначили — после серии мутных, до сих пор до конца не проясненных распасовок.

Словом, понял В. Еремин, что остался с мощно и слаженно работающей «государственной» машиной Орловской области один на один.

Об экспертизе Н. Лытневой, понравившейся Следственному управлению, мы также писали довольно подробно. Старший эксперт Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции К. Петров на процессе корректно препарировал это изделие преподавателя коммерческого института, мягко упрекнув коллегу, по сути, в непрофессионализме.

В. Еремин реагировал на все это более эмоциально. Даже сейчас реагирует:

— Настоящий специалист никогда бы не сделал то, что сотворила Н. Лытнева. Она же в суде семь или десять раз сказала: «Извините, я ошиблась». Как ты ошиблась?! Мне же на основании твоих «ошибок» тюрьма грозит!

Да, вот это вот, разбитое в пух и прах «экспертное заключение» и явилось в итоге единственным «доказательством вины» В. Еремина — оправданного, реабилитированного и прочее, и прочее. О процессе реабилитации — позже. А сейчас — о заказном характере дела. В. Еремина собирались посадить вопреки всему, даже вопреки тому, что он вообще зимой не ест с яблонь груш.

— Следственное управление, — рассказывает В. Еремин, — заплатило Н. Лытневой за непрофессиональную экспертизу с выводами, которые следователя устраивали. Но был другой путь — вполне законный и, внимание, для СУ СК совершенно бесплатный! Дело в том, что Министерство финансов само, напрямую оплачивает работу структур Минюста, делающих экспертизы для управлений СК. Управление Следственного комитета по Орловской области очень легко могло такую экспертизу в подразделении Минюста по ЦФО заказать и через месяц — полтора, объяснили мне знающие, авторитетные люди, получить результаты. Но «беда» в том, что эти результаты меня бы полностью оправдали!

Что и случилось в суде благодаря заключению, сделанному уже названным старшим экспертом Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Минюста К. Петровым, на каковую структуру В. Еремин вышел сам, потратив на это собственные деньги, время и нервы.

А если бы не вышел? Тогда бы он сейчас сидел в тюрьме, а «правоохранители» успешно отчитались бы по строчке «борьба с коррупцией» в отдельно взятой поразительной и удивительной Орловской области.

Теперь о реабилитации. Чтобы перед В. Ереминым извинились хотя бы за действия — непрофессиональные, так мягко скажем — следователя С. Цуканова, он, В. Еремин, дважды обращался в прокуратуру. А затем в суд. И только после этого ему, В. Еремину, принесли извинения и заговорили о реабилитации. А перед С. Сениным, например, который проходил с реабилитированным В. Еременым по тому же делу и, как и В. Еремин, полностью оправдан, никто не извинялся. А зачем? Он же не обращался — настойчиво — с этим требованием в прокуратуру и в суд.

Как эти люди вообще сумели выдержать и сбросить с себя пресс давившей на них системы — государственной, пусть и в рамках только одной, поразительной и непостижимой Орловской области? Удивительно…

Что еще меня в этой истории поразило? (Что ж делать, поражаться в ереминском деле приходилось часто). На протяжении всех двух с лишним лет, когда невиновным «клепали» не совершенные ими преступные деяния, их жизненный путь пересекался с друзьями (теперь уже бывшими), сослуживцами, разного рода экспертами, обычными свидетелями, которые, говори все они просто правду, не ври, не испугайся — развалили бы обвинение задолго до процесса. Требовалось-то немного — всего-навсего оставаться людьми, не обрекать на тюрьму своей трусостью или корыстью тех, кто тюрьмы не заслуживает. Но людей без кавычек оказалось не так много, как еще года два с половиной назад предполагал ныне оправданный В. Еремин. Упрись эти, оказавшиеся теперь в кавычках, люди, не «прогнись» они под следствие и его влиятельных кураторов, то максимум, что им бы грозило за честность и строптивость — это увольнение. Не расстрел, не тюрьма, не репрессии в серьезном смысле этого слова. И все равно испугались!

Гнилой человеческий материал, господа, мы порой наблюдаем. И это мне кажется сейчас самой большой проблемой России и отдельно взятой Орловской области. Люди, которые оказались в кавычках, готовы лечь под кого угодно. Такую страну, если есть желание, можно брать голыми руками.

Одно утешение: все-таки ереминское дело — дело областное. Пусть хоть так.

Сергей ЗАРУДНЕВ.