Илью Кушелева исключили из Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Даже если отвлечься от личности этого конкретного человека, все равно случай поразительный: общественная организация изгоняет из своих рядов активиста. Тем более, что это — ВООПИиК, организация, ассоциирующаяся в сознании, по крайней мере старшего поколения, с собранием интеллектуалов, знатоков отечественной старины. Что же такого надо совершить, чтобы быть изгнанным из общества рафинированных интеллигентов?

— Как вы узнали о своем отлучении от ВООПИиК?

— Я был на работе, вел занятия в родном музыкальном колледже. Вдруг в класс зашел наш директор и попросил меня выйти с ним. Мы пришли в директор­ский кабинет, и там, извиняясь и чувствуя себя неловко, мой непосредственный начальник сказал, что ничего не понимает, но должен мне сообщить следующее. Тут он взял листок бумаги и прочитал, что звонил некто В. И. Филонов из ВООПИиК и просил передать, что согласно решению президиума центрального совета этой самой организации от 27 сентября Кушелев И. Е. больше не является её членом.

— В. И. Филонов — это новый председатель нашего местного отделения ВООПИиК?

— Да.

— Зачем же он звонил директору колледжа?

— Хороший вопрос! Я бы сам хотел знать на него ответ.

— Это напоминает мне сообщение из милиции по месту работы провинившегося гражданина. Как-то не вяжется с демократическими традициями вообще и интеллигентностью воопииковцев, в частности.

— Насколько я знаю, господин Филонов не работал в милиции, но он ученик и преемник бывшего председателя областного отделения ВООПИиК В. А. Ливцова. Может быть, объяснение столь странному шагу Филонова нужно поискать в этом? Хотя формально преемник поспешил: по крайней мере, на данный момент, когда мы с вами разговариваем, (8 октября. — «КС») протокол того самого заседания центрального совета еще не подписан председателем Г. И. Маланичевой. Более того, вопрос о моем исключении даже не был в повестке дня заседания, на нем не присутствовала ни сама председатель, ни многие другие члены центрального совета. Так что странное это было заседание…

— А В. А. Ливцов там был?

— Думаю, был, он же один из замов Маланичевой, и к тому же, кто еще мог рассказать членам центрального совета, какой я плохой и вредный для ВООПИиК?

— Ливцов добровольно ушел в отставку с поста руководителя областной организации ВООПИиК, но сохранил пост в центральном совете?

— Да.

— Но он еще возглавлял местную организацию ВООПИиК, когда вас лишали удостоверения общественного инспектора?

— Именно так. Я думаю, что и в том, и другом случае роль Виктора Анатольевича была решающей.

— Вас лишили полномочий инспектора в те дни, когда только начиналось рассмотрение судебного дела по Гостиной, 1, тем самым лишив возможности выступать в суде в качестве специалиста. Исключение из ВООПИиК произошло, как вы утверждаете, 27 сентября. А 26-го, насколько мне известно, состоялось очередное судебное заседание. Здесь нет никакой связи?

— Кроме суда произошло и еще кое-что. За несколько дней до исключения я отправил на имя председателя Центрального совета Г. И. Маланичевой два письма. В одном из них я выразил свое недоумение по поводу заключения госэксперта В. Э. Яндовского, которое, как мне стало стало известно, он сделал (правда, пока в устной форме) по поводу зданий на Гостиной, 1. Я написал письмо и ему самому, в котором попросил не поддерживать позицию орловских конъюнктурщиков, желающих доломать объект культурного наследия у Красного моста. А мое второе письмо — это была официальная жалоба по поводу моего изгнания из общественных инспекторов. Там я уделил внимание и личности господина Ливцова. Я написал, что с некоторых пор постоянно слышал окрики с его стороны, угрозы и упреки: дескать я своей деятельностью нарушил якобы созданный им баланс. Так вот, ответов на свои письма я не получил, но уже на следующий день после отправки текстов по электронной почте я начал получать устные претензии от членов президиума областного совета ВООПИиК. А 3 октября узнал об исключении меня из общества.

— А что говорит устав организации?

— Насколько я знаю, устав предусматривает исключение только в случае, если члены дискредитируют ВООПИиК.

— Так, может, вашу деятельность в Орле сочли именно дискредитирующей чистые помыслы и намерения организации, долгие годы балансирующей между Сциллой и Харибдой?

— Во всяком случае, это обвинение нужно аргументировать. Когда меня выгнали из инспекторов, то, знаете, какую придумали формулировку? «За превышение полномочий инспектора по музыкальным памятникам». Между тем, я получил удостоверение инспектора из рук Ливцова именно потому, что активно занимался объектами недвижимости — объектами культурного наследия. А пока я занимался старинными нотами церковной музыки, мне никто не предлагал статус общественного инспектора ВООПИиК.

— Когда мы с вами познакомились несколько лет назад, вы, помню, были вместе с Виктором Анатольевичем…

— Да, у нас в течение последних двадцати лет были очень хорошие отношения и взаимопонимание. Из его рук я получил и членский билет воопииковца в 1991 году.

— Когда же начались трения и из-за чего, главным образом?

— Да, вот в течение последнего года и начались. Одним из первых звоночков была история с домом № 84 на ул. Пушкина. Это дом, где бывал Бунин, памятник истории и культуры. Но в одну из квартир дома вселись новые жильцы и изуродовали фасад задания. Я убежден, что все еще можно было поправить, если бы не поведение В. А. Ливцова.

Мы, члены ВООПИиК, вовремя забили тревогу. На тот момент жильцы только-только отодрали от окон резные наличники. Их легко можно было восстановить. Но письмо-обращение в областное управление культуры, составленное мною и подписанное многими, в том числе и Ливцовым, бывший председатель забрал и запер у себя дома, а сам уехал на неделю. По существу он не дал ход этому документу. И время было упущено: жильцы дома № 84 изуродовали фасад окончательно. Был и еще один эпизод. Я написал и хотел отправить в департамент надзора Министерства культуры РФ записку о состоянии объектов культурного наследия в Орле и о проблемах их охраны. Показал текст Ливцову. А он назвал мою записку бредом. Дело в том, что в записке, в частности, шла речь об уже утраченных памятниках. Но ведь многие эти утраты произошли в бытность Ливцова председателем областного ВООПИиК. И я понял: попади эта записка в Минкультуры, она могла бы вызвать ряд вопросов к тому же Ливцову или, как минимум, бросить тень на его деятельность. Ну, а последней каплей была, конечно, история с Гостиной, 1.

— Но, может быть, тут подмешивается тема так называемых «случайных памятников», поставленных на охрану по недоразумению? Об этом в последнее время много и говорят, и пишут: вот, дескать, в девяностые годы хотели подзаработать на старине и чохом записали всю рядовую застройку 19 века в памятники. А тут какой-то Кушелев всерьез решил отстаивать сохранение этой рухляди. Нет?

— Сам Виктор Анатольевич Ливцов и придумал эту концепцию. В действительности же под охрану должно быть взято в десять раз больше объектов, чем уже охраняется. В Орле много не выявленных памятников. Они есть. Но только никто не хочет заниматься ими. Охранное дело — это наука. Она развивается, но имеет и ряд незыблемых принципов. Есть, например, принцип подлинности. Или другой пример — воссоздание. Раньше воссоздание памятников считалось вообще недопустимым. Теперь допускается возведение объектов практически заново, если от старого ничего не осталось. Однако, на этом понятии — воссоздание — теперь много спекуляций: памятник фактически материально еще существует, а на него оформляют документацию по воссозданию, тем самым сохранившиеся подлинные стены обрекаются на уничтожение. Такова ситуация на Гостиной, 1 и на знаменитой нашей «Дворянке», где вот-вот начнется «воссоздание» дома Лизы Калитиной. Я решительно против такого подхода и такого «баланса» интересов. Причем, я ничего не придумываю. Моя позиция определена современным тенденциями. Они вызвали к жизни такие общественные движения, как московский «Архнадзор» и питерский «Живой город». Это по-существу молодежные движения, которые защищают памятники архитектуры, истории и культуры от различных спекуляций и «просвещенного» вандализма. Они отстаивают принципы сохранения городской среды и восприятия исторически сложившейся застройки, подлинности, наконец. А для Виктора Анатольевича, например, активисты «Архнадозра» и «Живого города» чуть ли не продолжатели «болотного движения».

— Так что же получается — руководство ВООПИиК в современных условиях смыкается с недобросовестными чиновниками и дельцами, не считая нужным решительно противостоять их коммерческим интересам?

— Есть такая тенденция. Если отбросить глубокомысленную словесную шелуху, то легко заметить, что суть позиции регионального ВООПИиКа — «молчалинская»: «умеренность и аккуратность».

— «Чудеснейшие два…» ка­чест­ва.

— «И стоят наших всех!» Но, как известно, в Евангелии Христос призывает: пусть «да» у тебя будет — да, а «нет» — нет, третье — от лукавого. Так вот, эта третья позиция и стала позицией Орловского президиума областного совета ВООПИиК. Виктор Анатольевич называет это «балансом, который он выстроил», и убеждает всех, что благодаря этому балансу в Орле удалось многое сохранить.

— Что же орловское отделение ВООПИиК отстояло за последние годы?

— Разве только Городской сад и музей Тургенева.

— А кинотеатр «Родина»?

— Позиция орловского ВООПИиКа по «Родине» не была высказана открыто.

— Изгнание из общероссийской организации не повредит вам как заместителю председателя вновь созданного областного общественного совета по сохранению историко-культурного и природного наследия?

— Надеюсь, нет! Новая общественная организация объединила здравомыслящих людей и, по крайней мере, на данном этапе она может занять ту нишу, которая образовалась в орловском гражданском обществе из-за молчалиных в орловском руководстве ВООПИиК.

А. Грядунов.