Существует несколько почти официальных версий того, что произошло на улице Мостовой в г. Орле. Первая: бывший губернатор А. Козлов, видя, как его не любят на Орловщине, и в предчувствии скорого своего ухода, решил отомстить. Вторая: коммунисты (КПРФ), захватившие власть в городе, из чувства классовой неприязни к хозяевам частных домовладений, выставившим свое богатство на всеобщее обозрение, задумали им нагадить, заодно превратив долгожданный праздник в большое разочарование для ещё одной категории частных собственников ― автомобилистов. Третья версия: тупо дербанили федеральные деньги, а в этом достойном деле ― дербанить ― и есть результат и главная цель, всё остальное ― лишь издержки процесса, которые следует игнорировать. Четвертая версия, последняя: правда ещё многообразнее, богаче, невероятнее и одновременно ― проще. Это же Орёл, сынок!..

Во-первых, следует отметить появление на карте города прежде небывалого, самого настоящего гетто ― целого ряда хижин, огражденных, вопреки воле их жителей, от всего остального мира высоким забором с узкими и редкими проходами внутрь гетто. Забор ― по официальной версии дербанивших деньги ― предохраняет аборигенов от излишнего и потому вредного для здоровья проживающих шума автомобильного транспорта, проносящегося мимо. На самом деле ни от какого шума этот забор, напоминающий убогую ширму, никого не предохраняет. Сходите, послушайте.

Само это изделие настолько криво поставлено и так эстетически непривлекательно, что рождает мысли о руках, растущих у зодчих, дербанивших деньги, не из того места.

Особый писк проекта ― внутренний, зазаборный подъезд к домам жителей гетто на Мостовой, совмещённый с пешеходным тротуаром. Иначе говоря, тротуара внутри гетто нет, не предусмотрен проектом, а пешеход должен двигаться по однополосному проезду в одном потоке с транспортом. Спрятаться некуда: с одной стороны ― ненавистные домовладения частников, с другой ― эстетически привлекательный забор. Перелезть через него ― непростая задача, требующая длительной и упорной тренировки и, желательно, подручных средств.

Если пешеход побежит от настигающей его машины по совмещённой транспортной артерии, он забежит в тупик, который, как и положено тупикам, никуда не ведёт. Чтобы двигаться дальше, папуас должен осторожно высунуть голову за глухой забор, прочитать несколько заклинаний, чтобы отвести от себя беду в виде железного монстра, несущегося из-за непросматриваемого заборного закругления, и (два варианта): либо продолжить самоубийственное пешее движение по автомагистрали впритирку с металлической ширмой, либо, перекрестясь, бежать через четырёхполосную магистраль на другую сторону, где в отдалении просматривается пешая тропа. Минус у этого маневра только один, и очень маленький для людей, имевших счастье поселиться в данном районе: пешеходного перехода в месте перебежки и окончания совмещенного тротуара нет. Не предусмотрен проектом. То есть что-то человеконенавистническое или ― мягче ― садистское в реализации проекта присутствует.

Столь же страшно и даже страшнее, чем пешеходу-аборигену, выбираться на волю из-за забора аборигену-автомобилисту. Если у аборигена глаза, которыми он определяет степень опасности, расположены относительно недалеко от носа и следуют сразу за ним, то автомобилист, чтобы определить степень риска при выезде на автомагистраль, прикрытую непросматриваемым заборным закруглением, должен сначала высунуть на автомагистраль бампер своей машины, затем ее капот, затем свой нос и только после этого ― глаза, с помощью которых он, вспотев, и может убедиться, что угрозы нет.

Прикол: если вас собьют, разбив заодно и вашу машину, вы же и будете виноваты, поскольку не уступили. Как эту дорогу принимала Государственная инспекция безопасности дорожного движения ― великая тайна!

Проектанты ― продолжаем тему гуманизма ― предусмотрели из человеколюбия в конце совмещённой пешеходно-автомобильной мостовой, в самом тупике, где пешеходы падают на землю, или лезут на забор, или бегут, творя заклинания, через четырёхполосную магистраль, ― два канализационных люка. При желании, отодвинув тяжелые, но изящные крышки, можно нырнуть туда. Два-три путешествия под руководством опытного диггера с Мостовой ― и вы научитесь самостоятельно ориентироваться в подземелье. Коммуникации куда-нибудь да выведут. Под землей нет машин, там безопасно!

О коммуникациях. Канализации в урочище нет, поэтому наглые хозяева частных домовладений, мешающих городу правильно, планомерно жить и развиваться, гадят прямо в ямы. К каждой яме, чтобы выкачать продукты жизнедеятельности гадящих аборигенов, должна подъехать специальная машина. Машина эта большая, неповоротливая, того и гляди ― снесёт спасающий от шума забор. Еще у аборигенов ― хитрецы! ― есть в домах газ и электричество. Люди там живут всё-таки дикие, поэтому случаются то и дело поломки, приезжают ремонтники на таких же неповоротливых машинах. У одного товарища, чтобы сделать дело, сначала спилили забор ― тот самый, спасающий от шума, иначе было не развернуться, затем аккуратно приварили его на место. Цивилизация…

Прямо под совмещённым с дорогой тротуаром залегает магистральный водопровод высокого давления. Бух! Представляете ― фонтан! Тогда забор придется сносить быстро и неаккуратно, налицо будет очевидный вред эстетике, о которой так заботится городская власть. Ну и здоровью граждан ― ущерб, все-таки нарушение звукоизоляции.

А теперь давайте поговорим о самой дороге. Два километра шоссе причудливо извиваются. Оставим как ненужный вопрос, зачем упирать четыре полосы «скоростной трассы» на Мостовой в две загруженные полосы на ул. Генерала Родина. Пусть народ утопит педаль газа хотя бы на этих двух километрах, если внимания на светофоры не обращать, конечно, ― уже развлечение! Вопрос: изгибать-тобыло зачем? Местные, живущие здесь долго, указывают на пустырь, находящийся на противоположной от жуткого забора стороне. Совершенно свободное пространство, по которому «скоростная трасса» легко бы могла пройти напрямую, не изгибаясь. Тогда зачем изогнули?

А потому, отвечают сами же инициативные граждане, пытавшиеся, безуспешно, правда, бороться с орловской разновидностью цивилизации, что пустырь этот не простой, земли на нем давным-давно проданы. Поэтому лучше заборчиком придавить тех, кто не так влиятелен, мелких частных собственников, мешающих дербанить большой федеральный куш. Ну и придавили.

Придавленные на Мостовой куда только ни обращались, у кого и где они только ни были! Были они, разумеется, и в суде. Решение Советского районного, рассматривавшего иск инициативной группы о признании проекта дороги по Мостовой недействительным, достойно пересказа. Решение такое: оснований для признания проекта недействительным нет, но если после ввода объекта в эксплуатацию нормы по шуму и проч. окажутся превышены, заказчик обязан эти нарушения устранить. Интересно ― как? Ведь дорога уже построена. Перенести в другое место или переселить поселок Зареченский?

Ну, и о мелочах: стоимость двух км трассы ― порядка 230 млн. федеральных денег. Больше 100 млн. за км… По условиям конкурса, подрядчик должен был все работы провести сам, не нанимая субподрядные организации. ООО «Каздорстрой», победив, тут же заключило договор с ОАО «Автотрасса», которое, в свою очередь, заключило договора с массой других организаций. И что? И ничего, 230 млн. руб. ― это не шутка.

Четыре полосы «скоростной автострады», упирающиеся в бутылочное горлышко ул. Генерала Родина, финансовые изгибы, наплевательское отношение к людям и их безопасности… Приходим к выводу, что именно четвертая версия точнее всего объясняет то, что произошло на ул. Мостовой. Уже озвученное: «Это же Орёл, сынок!». Сторонники версии «тупо дербанили деньги», думаю, будут не согласны. В качестве примирительной фразы ― одна версия другой не противоречит.

Пытаться устроить чиновничье шоу на открытии кунсткамеры ― тоже неискоренимый местный обычай. Хоть бы красную ленточку пожалели. Сколько их, бедных, на подобных цирковых представлениях зарезали…

Сергей Заруднев.