В понедельник, 17 июня 2013 года, прах Ермоловых по-тихому вернули в могилы, разложив его по трём новым гробам. Специалисты Российской академии наук накануне доложили: они собрали полный скелет сына героя Отечественной войны 1812 года — Клавдия Ермолова и почти полный — отца, Петра Алексеевича. Что касается самого Алексея Ермолова, то найдены лишь берцовая кость, кости голени, раздробленные части левой руки и таза. Ответ на вопрос, где основная часть его праха — в склепе не нашли, что закономерно, поскольку с самого начала было известно: Ермолова там нет.

Иными словами, копателям трёх могил говорить о каких-либо археологических открытиях не приходится. Тем не менее, на последнем совещании комиссии под руководством начальника областного управления культуры Аллы Егоровой почти патетически прозвучало, что все должны сказать огромное спасибо реставраторам за то, что они не выбросили прах Ермоловых вместе со строительным мусором, по­благодарить управление культуры за то, что в ту же ночь оно не залило бетоном ермоловское захоронение, и отдельное спасибо журналисту «Орловской правды» Александру Алояну за то, что он вытащил из-под ног работника, нанятого ООО «Реставрация», генеральский эполет. Кощунство комментировать не хочется.

Однако удержаться от анализа уроков, которые нам преподнесла работа с историческими захоронениями, просто невозможно, хотя бы потому, что, несмотря на обилие великих имён, так или иначе связанных с орлов­ской землёй, Ермолов — един­ственное наше всё: здесь его прах, здесь прах части его семьи, здесь дом его отца.

Урок первый, организационный

В любом деле надо помнить поговорку: «Не зная броду — не суйся в воду». В том числе её надо выучить Алле Егоровой и её помощникам. К проведению реставрационных работ внутри Троицкой церкви, о которых общественность просила многие годы, подошли, на наш взгляд, абсолютно безответственно и неквалифицированно, по соб­ственной инициативе полезли в склеп, ничтоже сумняшеся стали выгребать содержимое, даже не задавшись вопросом, что можно, что нельзя, как можно и как нельзя. В таком деле, как говорят профессионалы, извлечение максимальной достоверности должно идти с минимальным вмешательством в исторический материал. Но, как заметила даже предельно корректная руководитель группы РАН Ася Энговатова, когда они приступили к работе, «в вандалистическом состоянии, не побоюсь этого слова, было все. Вещи были выброшены, в том числе эполеты, в том мусоре, который был выкинут и который наши коллеги из музея могли просеять».

В результате прах Ермоловых спасали от уничтожения всем миром.

Орловский пример «регламентированного вандализма» побудил Министерство культуры сделать выводы: нельзя в исторические захоронения соваться непрофессионалам. В могилах не орудуют лопатами. Там нужны кисточки, послойно, по сантиметру снимающие исторические слои. И специальное оборудование. Решено при реставрации таких объектов прописать обязательное требование по сопровождению работ специалистами-археологами.

Урок второй, краеведческий

Вынуждены констатировать: не смотря на солидную историческую школу, которая номинально есть в Орле — специализированные исторические факультеты, диссертационный совет по истории, сотни кандидатов наук, докторов, музейных, архивных работников и краеведов, — она, с одной стороны, была проигнорирована властью и до начала работ, и во время их проведения, и после окончания, а с другой стороны — сама оказалась настолько пассивной и безразличной к, прямо скажем, исключительному событию последнего полувека, что возникают сомнения в «боеспособности» всей этой армии. Специалисты РАН уехали из Орла в ноябре прошлого года, а вернулись только в июне. И полгода НИЧЕГО не делалось! Никто не изучал архивные материалы и не искал ответы на целый ряд вопросов, касающихся как тайны исчезновения праха Алексея Ермолова, так и истории многочисленных актов вандализма в отношении захоронения. Парадокс, но это НИКОМУ не было нужно, и прежде всего — власти. Показательно, что ни на совещании у губернатора, проходившем в день «опускания останков в склеп», ни на совещании у сити-менеджера в присутствии мэра Орла днём позже даже не возник вопрос о ермоловском захоронении, хотя это — визитная карточка областного центра!

За всё это время ни руковод­ство города Орла, ни руководство области ни разу не выступили в СМИ на эту тему, не обратились к жителям Орловщины за информацией об истории захоронения, которую они, возможно, знают и могли бы пролить свет на тайну ермоловского праха. Вместо этого власть наложила запрет на эту тему в подконтрольных СМИ!

В результате потерян год, прах не найден, но зато есть идея после завершения реставрационных работ в церкви с оркестром и помпой поздравить себя, любимых, с удачным завершением увековечивания памяти Ермолова. Кого обманываем, господа?

Урок третий, патриотический

Все события, связанные с захоронением Ермолова и его семьи, могли бы стать настоящим уроком патриотического воспитания в Орловской области. Это повод, пусть даже не очень позитивный, для усиления внимания к истории своей страны и её героям в школах, вузах, на телевидении, для поиска потомков Ермолова, его праха, восстановления исторической справедливости, это импульс для наведения порядка в архивах области, появления краеведческих изысканий, литературы на эту тему и т. д., и т. п. Не считая труда энтузиастов-одиночек, которые и без разрытия могил интересовались историей своего края, НИЧЕГО не было сделано.

Нам ответят: так мы же целый памятник поставили! Верно. Поставили. И теперь даже пытаются завести новую традицию — если раньше власть склонялась над прахом Ермоловых, гордясь тем, что эти люди — тоже орловские, то теперь несёт цветы к конной статуе, гордясь собою. Всё смешалось в головах у Иванов, не помнящих родства.

Урок четвертый, нравственный

Как копали могилы, зачем копали и почему, что искали — вопросы к правоохранительным органам, которые должны, на наш взгляд, дать оценку действиям копателей. Но есть в этом деле и другая сторона, этическая. Она возникла после того, как в руках власти оказались вещи из могил — две иконы, три десятка пуговиц, эполеты и что-то ещё. И почему-то возник, на наш взгляд, совершенно дикий вопрос: а нужно ли это вернуть на место?

Господа-товарищи, а вы это туда клали, чтобы забирать?

Нам говорят: могила, за которой не ухаживают 30 лет, считается бесхозной, и её можно копать, можно оттуда всё забирать и т. д. А раз за Ермоловыми никто не ухаживал, значит…

Что значит? Что водоворот событий вынудил многих потомков Ермоловых покинуть Россию? Что власть в 1937 году расстреляла оставшегося в стране Сергея Голицина — праправнука Алексея Петровича? Что даже нынешним потомкам Ермолова, живущим здесь, опасно признавать, что они имеют отношение к проконсулу Кавказа?

Поражает и позиция председателя Орловского отделения ВООПИиК Виктора Ливцова: «Не захоранивать же эполеты Ермолова после реставрации! Интеллигенция нам не простит, что мы потратили деньги и положили это в землю. А иконы изначально не надо было хоронить — хотя, конечно, хорошо, что они там оказались для будущего. И Ермолов на небесах будет рад, что мы ему какую-то память воздаём. Это будет огромным рычагом для воспитания юношества. Это будет наше оружие в борьбе с невежеством!».

Что будет сообщать юношеству музейная надпись над измогильным экспонатом — «Икона, вытащенная из склепа Ермоловых в 2013 году?». Тогда чем отличаются «чёрные копатели» от орловских «от-культурных»? Те тоже достают из могил «артефакты», восстанавливают их, сохраняют, так сказать, для человечества… Словно позабыто, что вещи эти найдены не при каких-то раскопках неизвестного или малоизвестного захоронения, когда любой найденный артефакт — достояние науки, не при каких-либо научных изысканиях, а в известных могилах известных людей при — не факт, что законном — проникновении. Император Николай Первый, не любивший Ермолова, не посмел сорвать с генерала эполеты, а мы — можем только потому, что герой Отечественной войны не ответит? Или потому, что потратили деньги на реставрацию? А вы думали, когда тратили эти деньги, — зачем?

Чему научит икона, положенная в гроб покойнику и вытащенная оттуда без разрешения близких? Художественной ценности она не имеет. Это икона, которая, как считали родственники покойных, была необходима душам их любимых людей. С этим Ермоловых похоронили, и не нам в XXI веке решать, правильно это было или нет.

А чему научит эполет, предположительно принадлежавший Клавдию? Без него, что, музей — пуст? Но есть другие, менее сомнительные способы наполнения фондов! Яркий пример тому — музеи И. А. Бунина, Н. С. Лескова, писателей-орловцев, И. С. Тургенева. Не из могил же тащить экспонаты!

История, которая с разрешения областной власти имела ужасное начало, когда лопатами выбрасывали останки Ермоловых вместе со строительным мусором, не менее ужасно заканчивается: прах героя не найден, поиском его никто, кроме энтузиастов-общественников, не занимается, а у его семьи отбирают последнее — даже то, в чем хоронили.

Нельзя смириться с тем, что полупустой гроб — это захоронение Ермолова, согласиться с тем, чтобы положили в музейные витрины «украденные» иконы и золотом сверкающий эполет и сделали из коня с всадником идол для поклонения. И невозможно смириться с тем, чтобы тайна захоронения Алексея Петровича — главная на сегодня тайна героя Русской армии, намест­ника Кавказа, упрочившего в XIX веке южную границу России, единственного человека, которого при жизни русское общество приветствовало, как императора — осталась нераскрытой. Ещё не поздно приглушить амбиции и объединить усилия — учёных, краеведов, церкви, власти — и сделать ради наших потомков, ради самих себя, ради памяти Ермолова то, чего он, безусловно, заслуживает!

Владимир Матвеев,
Елена Годлевская,
члены правления ОФ
«Орловское Ермоловское общество».