Разговор с бывшим кандидатом в губернаторы Орловской области Виталием Рыбаковым.

— Задавайте вопросы.

— Как жизнь?

— Вообще?

— В контексте последних событий…

— К сожалению, печальна.

— Месяц назад, когда мы делали первое интервью, вы излучали оптимизм, все было прекрасно.

— Да, тогда в отношении меня завели одно уголовное дело, теперь их два.

— Что вменяют?

— То же самое.

— Как — то же самое?

— То же самое, только смоделировали новые эпизоды. Якобы.

— Поподробнее, пожалуйста.

— Возбудили дело о якобы заниженной стоимости выкупа земли. Обвинение, на мой взгляд, высосано из пальца, так как продавал землю департамент имущества, и оценивал ее тоже не я. Формулировка же в уголовном деле такова: я якобы вошел в сговор с администрацией области — с той, первой командой варягов.

— А когда вы занимались этой преступной деятельностью, по мнению следствия?

— В 2009-м и 2010-м годах, по мнению следствия. В период с декабря по февраль.

— Почему дело так долго не возбуждали?

— Я, собственно, и сам не знаю. Это не мой вопрос. Меня интересует другое. Во-первых, есть понятие срок исковой давности. Во-вторых, при чем здесь я? Мне счет выставили, я заплатил.

— Доказательства вашего «преступного сговора» приводятся? Показания свидетелей?

— Нет.

— Данные оперативной работы?

— Нет. Что-то наверняка смоделировано, ведь дело просто так возбудить нельзя, но причины кроются совсем в другом.

— В чем же?

— В выборах. После того, как меня с них сняли, времени стало больше, больше появилось возможностей анализировать причинно-следственные связи. За 22 года руководства «Лесоторговой базой» я едва ли не каждый год получал грамоты от губернаторов Орловской области и мэров города Орла за хорошую работу и развитие предприятия.

— Честно скажите — подарки носили?

— Нет.

— Чем тогда помогали?

— Уместнее спросить, кому. Садикам, например, помогал. Адресов много. Грамоты — именно за это, за социальную ориентированность бизнеса. Грамоты министерства, облсовета, горсовета, губернаторов. И вдруг в одночасье, с приездом второй команды варягов, я стал изгоем. Сразу после того, как осмелился заявиться на выборы губернатора Орловской области.

— Так, может быть, вы делаете неверный вывод из анализа причинно-следственных связей, поскольку «команда варягов» скажет, что не имеет никакого отношения к Следственному управлению, а Следственное управление — что не имеет никакого отношения к варягам.

— У меня есть другая информация. Инициативу по арендным делам могло проявить только определенное управление в администрации области, а без санкции вышестоящего руководства, скажем так, начальник этого управления даже рот не раскроет, тем более — не напишет какую-то бумагу, особенно на депутата областного Совета.
Полагаю, что в анализе причинно-следственных связей я не ошибся, было дано указание «привести Рыбакова в тонус», чтобы другим неповадно было без чьего-то разрешения заниматься политикой.

— А вы действительно дешево купили землю?

— Существует определенный порядок её продажи, разного рода коэффициенты, утвержденные федеральными структурами. Чиновник любого уровня в этом смысле легко контролируется. А они пишут, что я в сговор вошел.

— А с кем вы вошли в сговор, не пишут?

— С неустановленными лицами администрации области. Какие могут быть неустановленные лица, если договор подписан? С одной стороны — Рыбаковы, с другой — управление имуществом. Это, что ли, неустановленные лица? Подразумевается, что я вошел в сговор с чиновниками из администрации А. Козлова, но вы-то знаете, какие у меня были отношения с первой командой варягов.

— Признаюсь, что особо не следил. Войны, если не ошибаюсь, не было, но и дружбы тоже.

— И войны не было, и дружбы. Я к ним не ходил и ничего не просил.

— Зато предпринимались попытки, насколько мне известно, «отжать» ваш бизнес.

— Каждый новый… большой начальник пытается в этом смысле проявить инициативу, поэтому приходилось защищаться.

— Большой начальник думает, что пришел на кормление и ему обязаны заносить?

— Может быть. Мы же не знаем, что они думают. Может, и так. У приходящих людей это постоянно в голове сидит. Но тут есть одна сложность. Некоторые полагают, что бизнес — это монетка, которую можно вытащить из чужого кармана и переложить в свой. Да, благодаря инерции можно какое-то время просуществовать, но потом монетка исчезнет. Бизнес растет снизу. Информированным людям в нашей области хорошо известны такие факты: когда детки больших начальников, больших функционеров получают готовый бизнес, он очень быстро обнуляется и обращается в прах. Точно по русской поговорке — как пришло, так и ушло. Жизнеспособен только тот бизнес, который имеет мощную корневую систему.

— Я полагаю, что, пытаясь отобрать у вас базу, инициативная группа меньше всего думала о развитии производства. Кстати, о корневой системе. Как вы ее развивали?

— В 1992-м из нескольких кандидатов меня выбрали директором «Лесоторговой». Тогда на ней висел долг в 11,5 млн. рублей. Это в масштабах тех цен, когда доллар стоил 2,5 рубля. В сегодняшних ценах — это порядка 170 млн. рублей. Я взял кредит. Взяли — отдали. Наработали положительную кредитную историю. Сегодня я могу взять кредит в любом банке, но делаю это крайне редко. Есть такое понятие как удельный вес кредита в товарообороте. Он должен быть минимальным, поскольку сжирает прибыль и порождает экономические риски. Многие предприятия из-за этого попросту погорели. Мы справились. Тогда на предприятии работало 25 человек, сейчас — 250. В номенклатуре товаров — сто тысяч наименований.

— Продолжим тему грусти и причинно-следственных связей. Поддержу вас в том смысле, что «наезды» на Рыбакова традиционно носят сезонный характер и всегда совпадают с теми или иными выборами, в которых вы принимали или собирались принимать участие, и прекращались сразу после их окончания. Но уголовные дела в отношении вас возбуждены впервые. Уголовные дела — это серьезно.

— У меня есть документ, датированный 4 апреля 2014 года. Областной департамент экономики сделал запрос в администрацию города о финансовых показателях моего предприятия. По-другому, видимо, информацию получить не могли. Этот запрос стал частью мониторинга всех крупных и успешных предприятий области. Вторая команда варягов приехала в первых числах марта, а уже в начале апреля начала выяснять, какой у меня товарооборот, каковы взаимоотношения с предпринимателями и, что особенно любопытно, каково было движение земельных участков с момента основания «Лесоторговой». Уже тогда я понял, что в области появились, мягко говоря, люди голодные и злые.

— Деловые…

— …Голодные и злые. По моей информации — я же работаю в предпринимательской среде — жалуются многие. У кого-то под угрозой оказалась лицензия, у кого-то хотят отнять карьер, у кого-то земли сельхозназначения. Вы ведь понимаете — рынок в Орловской области давно устоялся, все «игроки» известны, всё на виду.

— Так в чем, прошу прощения, заключался «наезд» на вас? Люди просто интересуются.

— Я разговаривал со многими крупными предпринимателями, малый и средний бизнес и упоминать не будем. Поверьте мне: то, что происходит сегодня в Орловской области, предпринимательское сообщество сильно настораживает.

— Вы наладили какие-то личные отношения с новой властью?

— Нет.

— Вас приглашали в администрацию области на встречи, совещания, посвященные экономическим вопросам?

— Нет, хотя я — руководитель крупного предприятия, депутат, председатель комитета по соб­ственности, промышленности и жилищным отношениям. Понимаете, в чем дело… Во всех этих разговорах о гигантских планах экономического развития — 90 процентов пиара. Все серьезные люди это понимают. Работа первой команды варягов меня, скажем так, сильно расстроила. Вспомните: тоже сначала — обещания, прожекты. А когда получили власть… Все же видели, какие пошли подрядчики — Москва, Казань… Не наши, не орловские. Я понял, что область должна выставить на выборы своего кандидата. Никто не захотел поучаствовать. Даже не победить, а поучаствовать. Я пошел. Дальше начались причинно-след­ственные связи. Я разговариваю с очень большим количеством людей. Так вот, все в недоумении от того, что происходит в Орловской области.

— Как дела на вашем предприятии с проверками?

— Проверяющие организации активизировались.

— Нашли что-нибудь?

— Ищут.

— Эмигрировать не собираетесь?

— Да вы что?!!

— Бизнес продавать не надумали?

— Нет. Будем бороться, правда всегда побеждает.

— В сказках…

— И в реальной жизни тоже. Посмотрите на Брянскую область… Сколько в стране губернаторов по недоверию отстранили? Этот — уже шестой за год. Два года проработал, победил на выборах при поддержке всех и вся. И — недоверие! Народ вовсе не безучастен, он реагирует. Это сказалось. В Орле, кстати, очень много людей, которые не терпят неправды.

— Что-то я этих людей в большом количестве не замечал.

— А я замечал.

— Богатый предприниматель входит в клинч с действующей властью. С точки зрения разумного, осторожного обывателя вы ведете себя очень странно. Многие даже крутят пальцем у виска. Чего Рыбакову не хватало? Денег много, бизнес работает. С ума сошел, что ли? С властью нужно дружить. Здесь — подмазать, там — поклониться, и всё будет в шоколаде!

— Дело в том, что и кланяться нужды не было, работай себе. Здесь дело в другом. После первой команды варягов, которая натворила дел в Орловской области, мне стало за нашу область обидно. Опять варяги на пять лет? Ведь меня сняли с выборов исходя из чего? Были проведены социологические исследования, показавшие, что «фактор местного» при наличии серьезного кандидата — уже достаточное условие для победы. Валерия Ведешина, которого готовили в качестве «спойлера», почему до выборов не довели? Да по той же причине! Соцопрос выдал результат: местный, бывший офицер, занимающийся патриотическим воспитанием молодежи, запросто отнимет голоса. Много голосов! Вот и нет В. Ведешина в бюллетене. Испугались даже его. Что имеем в итоге: реальной конкуренции на выборах нет, а значит, нет и реального контроля за выборным процессом. Соответственно, достоверность итогов голосования будет вызвать вопросы. Значит, под сомнением будет и легитимность победителя, легитимность власти. Напряженность в орловском обществе очень высока.

— Может, сидя на своей орловской кочке, мы не видим каких-то сложных политических раскладов и потому не способы постичь государственную мудрость и необходимость тех или иных комбинаций? Может, мы чего-то не понимаем? Может, вы чего-то не понимаете?

— Может, я чего-то и не понимаю, но мне никто ничего не объяснил. Я решил принять участие в выборах, провел консультации с несколькими политическими партиями, заявился. Никто из больших начальников не говорил: «Не ходи туда, не ходи сюда».

— То есть если бы вам какой-нибудь авторитетный чиновник объяснил высокий государственный смысл того, что происходит, вы, возможно, и не рыпались бы, сидели бы себе на базе и в облсовете?

— Может, все может быть. Может быть, меня бы просветили какой-то информацией, которая бы перевернула мое сознание. Бывает же так?

— Бывает. Но я высокого государственного смысла в том, что происходит сегодня в Орловской области, не вижу.

— Я тоже. Со мной никто не разговаривал — ни авторитетный политик, ни какой-то другой. Я решил поучаствовать в демократических выборах на должность губернатора Орловской области…

— Поучаствовали, ха-ха! Извините.

— Поучаствовал. Что я получил? Два уголовных дела и массовые проверки предприятия. Причем, не только моего, но и моих партнеров. Я со страниц вашего издания хочу попросить у них извинения за то, что невольно стал причиной их проблем. Простите, что так получилось. Дело, вы понимаете, не в самих проверках, а в нервотрепке, с ними связанных. Всё сойдется, говорю в данном случае о своем предприятии. У меня электронная бухгалтерия.

— То есть вы настаиваете на том, что между появлением в Орловской области людей с Севера и уголовными делами, заведенными на вас, есть связь?

— Есть очень большая вероятность этого. Я предполагаю, как будут развиваться события в Орловской области. Пришли люди, которые, судя по всему, собираются работать только с бюджетом или преимущественно с ним. Возьмем «Юбилейное». Его купила питерская фирма. Рискну дать прогноз, что они восстановят пару теплиц, процентов десять от того, что было, а остальная земля пойдет под жилищное строительство. Смотрю на разные красивые проекты и сам себя спрашиваю — неужели это будет? Например, восстановление аэропорта. Орловский аэропорт восстановить невозможно, он находится практически в жилой зоне. Тогда зачем обещать? Или кластер заводов приборо­строения… Какой кластер?! Всё очень напоминает первую команду варягов. Обещали посмотреть, разобраться, решить. Что-нибудь решили?

— Не боитесь ошибиться в оценках?

— Если ошибусь, публично извинюсь и буду с этой властью работать.

— А власть будет работать с вами?

— А как же? Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, об этом еще Карл Маркс писал, а новая команда варягов — как раз продолжатели марксизма-ленинизма. Во всяком случае, они так говорят. Поэтому будем работать, лишь бы это было на благо…

— Отечества…

— И нашей области.

— Народа, о котором заботится партия.

— Точно.

— Пожелаем удачи власти в этом нелегком для нее деле.

— Пожелаем.

— Как думаете, еще одно уголовное дело против вас могут возбудить?

— Все может быть.

— Спасибо за интервью. Вы генерируете оптимизм.

Вопросы задавал
Сергей Заруднев.

На снимке — В. Рыбаков.
Фото: «Коммерсант».