В последнюю неделю перед Пасхой, когда церковь вспоминает страдания Христа, на заднем фоне неизбежно маячит зловещая фигура Иуды Искариота: психология и мотивация его действий остаются загадкой для многих.

Для людей верующих, почитающих Библию Откровением Божиим, область этой загадки значительно сужена, ведь из Евангелий явственно видно (см. Ев. от Иоанна 12:6), что Иуда был злодеем, а вовсе не героем или жерт­вой непреодолимых обстоятельств, как это иногда пытаются представить, в той или иной степени, некоторые современные художественные произведения.

Но все же в чем состояло его злодейство? Только ли в банальном сребролюбии? Какова была внутренняя мотивация предателя?

На эту проблему обращает внимание еще в IV веке св. Иоанн Златоуст, рассуждая том, что апостол-предатель не просто был последователем Господа, но даже совершал чудеса Его именем, изгоняя бесов и исцеляя от болезней.

Будущий апостол-отступник присутствует при чуде насыщения пятью хлебами пяти тысяч человек и, как повествует об этом церковное предание, прогибается под тяжестью одной из двенадцати корзин с остатками этого хлеба, чудесно сотворенного Христом из «ничего».

Наконец, Иуда неоднократно видит, как Христос воскрешает мертвых, в том числе уже начавшего разлагаться Лазаря Четверодневного (Иоанна 11:43). Одним словом, не один год странствуя со Спасителем, воочию наблюдая чудеса и саму неизреченную красоту Его личности, он не мог быть неверующим. Только вера его была неправильной и в корне противоречила тому, о чем говорил Господь.

Судя по всему, Иуда жаждал и ждал такого же Мессию, какого до сих пор ожидают современные иудеи — величайшего политического лидера, который свергнет ненавистное римское иго, возвысит еврейский народ до необычайных высот и установит Царство Божие здесь — на земле.

Видя чудеса и популярность Господа, Иуда, вероятно, удивляется, почему Мессия столь кроток и не желает использовать свою сверхъестественную силу и власть для, в общем-то, благих политических, социально-экономических и военных целей, направленных на процветание еврейского народа, да и всего человечества.

Он слышит странные для него слова Господа о том, что Царство Его «не от мира сего», дивится учению о прощении врагов и прочим вещам, никак не укладывающимся в его приземленной и корыстной голове.

Возможно, предательством своего необыкновенного Учителя Иуда Искариот решает «сдетонировать» ситуацию, поместив Иисуса Христа в такие условия, при которых Он будет просто вынужден применить Свою божественную власть и наказать Своих завистливых обидчиков и хулителей. Ну а там недалек путь и до установления реального царствования мессии, в котором ему, Иуде, перепадет должность премьер-министра или, на худой конец, министра финансов…

В пользу этой версии свидетельствуют два факта. Во-первых — цена предательства. Тридцать сребреников — не такие уж большие деньги. В те времена на них можно разве что купить раба или небольшой клочок земли, но вовсе не обеспечить себе безбедную старость.

А во-вторых — его бесславная, по-своему бесстрашная (имеется в виду швыряние денег под ноги первосвященников) кончина, которая свидетельствует о том, что он не ожидал такой драматичной развязки: «Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Матфея 27:3–5).

Пример предательства Иуды, вспоминаемый церковью накануне Светлого Христова Воскресения, показывает нам, что вовсе не всякая религиозность спасительна, а предать Господа и саму суть Его учения можно, руководствуясь вполне благими ультрапатриотическими, либеральными, пацифистскими или иными идеями, в которых Ему отводится роль скорее средства, но не цели.

Поэтому любая религиозно-философская система, в которой Христос является лишь подручным средством, штрихом, дополняющим общую картину, но не целью — ошибочна в корне, и тот, кто исповедует такой подход — совершает с точки зрения Евангелия поцелуй Иуды, какими бы высокими идеями и задачами он ни прикрывался.

Эта трагическая история также учит нас и тому, что даже близость к величайшей святыне, не сопряженная с должным устроением сердечным (искренней жаждой истины и главным условием богопознания — чистотой сердечной), может быть для нас бессмысленной так же, как бессмысленно наливание воды в худое ведро.

Беда Иуды и всех нас еще и в том, что мы не всегда понимаем, что такое настоящее покаяние и где грань между горделивым самоедством, могущим довести даже до самоубийства, и покаянной надеждой на милосердие Божие, которое имели грешный, но благоразумный разбойник и смалодушничавший в определенный момент Петр.

Иерей Димитрий Фетисов. «Взгляд». 9 апреля 2015 г.