Когда-то, при Советской еще власти, когда гаражи были символом зажиточности, там шла своя, обособленная от остального мира, жизнь. Там пустяками не занимались, поскольку собирались люди солидные — автовладельцы и прочие. Сейчас — не так, поскольку представления о богатстве и зажиточности сильно изменились, однако гаражное братство по-прежнему существует. Сосед по боксу всегда подскажет, что сможет, даст совет, если сумеет, по крайней мере — выслушает и посочувствует. Люди у нас отзывчивые, пока не попадут во власть…

Словом, у гаражей эта история и началась. Виктор Васильевич Тимохин — ничем не примечательный орловец, торгующий запчастями для сельхозтехники и приходящий в отчаянье от постоянно растущей арендной платы, мимоходом, то ли отпирая, то ли запирая двери своего сарая, рассказал о своем унылом предпринимательстве внимательному, сочувствующем соседу.

Рассказ был прост. Семь лет назад аренда за квадратные метры торговой площади отнимала у него восемь тысяч рублей в месяц и жить позволяла. Сейчас за тот же метраж он платит тридцать тысяч и уже физически ощущает, как арендная удавка стягивает ему горло. «В гробу я видел такое предпринимательство, — так примерно обрисовывал он ситуацию соседу, — когда вся прибыль уходит на то, чтобы погасить аренду! Была б возможность — взял бы клочок земли, построил на нем что-нибудь свое и колупался бы там — все меньше дармоедов-арендодателей кормить».

— Есть такая возможность, — заметил ему сочувствующий и хорошо информированный сосед, поскольку человек он образованный и за земельными вопросами и делами внимательно следящий.

И рассказал уставшему предпринимателю об участке земли на Силикатной, хорошем и свободном участке, который только и ждет, чтобы его кто-нибудь взял, нужно лишь обратиться в инстанции и подождать пару недель (или чуть больше), пока вызовут для оформления. Ну а как иначе? Есть участок, есть желающий взять его в пользование. Какие проблемы?

Виктор Васильевич за хороший совет поблагодарил и — прямиком в «единое окно» на Ленин­ской. Заявление «о предоставлении» — все в точном соответ­ствии с образцом — составил и в окошечко сунул. Там бумагу приняли и в ответ «талон о приеме заявления и документов к нему» заявителю дали.

И пошел заявитель домой чай пить. Через определенное время бумаги пошли в городскую архитектуру, в мэрию, оттуда — в областное управление государ­ственного имущества Орловской области, что на Набережной Дубровинского, не тем Дубровин­ский будет помянут, каковое управление В. В. Тимохин для краткости называет «земельным отделом», «плохим отделом». А почему, ясно станет позже.

Словом, долго ли, коротко ли, а приходит заявителю бумага, что искомый участок выделен Виктору Васильевичу Тимохину быть не может уже потому, что у этого участка есть кадастровый номер, а у него — хозяин.

Виктор Васильевич вздохнул и пошел дальше делами заниматься, их всегда много, пока во власть не попадешь.

— Ну как заявление, как участок? — поинтересовался сосед, который не просто сочувствовал, но и информацией делился. — Оформил?

— Есть у того участка кадастровый номер, — грустно ответил соседу Виктор Васильевич, — а у номера — хозяин.

— Никакого хозяина у участка нет, — услышал к своему изумлению В. В. Тимохин. — Я это точно знаю. — Пиши претензию.

Хорошо иметь среди друзей грамотного специалиста. Виктор Васильевич написал претензию, отнес ее куда надо.

Долго ли, коротко — получает ответ, что хозяин у участка все равно есть, а потому Виктор Васильевич Тимохин может быть свободен.

Тот — к гаражам. Оттуда — в кадастровую палату. Заказал справку. Выдали. Кадастровый номер, действительно, у участка есть. А хозяина нет, поскольку организация, которая этим участком владела, давно развалилась, и земля бесхозно с тех пор «висит».

В. В. Тимохин — вновь на Набережную с новой претензией и документом из кадастровой. «Что скажете?». Взяли документ. И — молчок…

Время — тик-так, тик-так. Виктор Васильевич — в городскую архитектуру.

Да, говорят, было заявление, свободен участок, но сейчас согласований нужно кучу получить, и документ этот ваш в Горгазе!

В. В. Тимохин — в Горгаз за бумагами, которые ему, в общем-то не принадлежат и за движением которых должны наблюдать чиновники, к племени которых В. В. Тимохин не принадлежит и никогда в этом племени не числился.

— А-а! — говорят в Горгазе. — Да недели две как эти ваши документы готовы, только никто их не забирает.

Виктор Васильевич забрал и отвез в архитектуру, хотя не имеет к этим документам никакого отношения, они не его. Но душевно у нас всё и на доверии, поэтому радостно вокруг.

Из управления архитектуры бумаги поплыли на Набережную Дубровинского. И — молчок…

— Молчат и молчат, — рассказывает поразительно деликатный и терпеливый заявитель. — Молчат и молчат…

Тогда он сам к ним пошел.

— Готовим ваши документы, — говорят там Виктору Васильевичу, хоть они, эти документы, не его, участок же ему не принадлежит, он, Виктор Васильевич Тимохин, лишь добивается, чтобы процедуре выделения участка был придан какой-нибудь ход, чтобы шла эта процедура. Но в «плохом отделе» его все уже знали и документы, которыми занимались, называли «ваши документы», В. В. Тимохина то есть.

— Молчок и молчок… Молчок и молчок… Готовы документы? — продолжает рассказ заявитель, воспроизводя свой диалог с неким исполнителем, фамилию которого он уже забыл.

— Не знаю. Готовятся.

— А когда будут готовы?

— Не знаю…

Молчок и молчок… Молчок и молчок. А время, знай себе, идет. Виктор Васильевич — к начальнице управления Е. Н. Терляевой, в переписке с которой уже состоял.

— Недели через две приходите, участок будет выставлен на аукцион.

Через две недели:

— Недели через три приходите.

А затем — и через две, и через три недели — В. В. Тимохину сказали, что до Нового года вряд ли что-нибудь получится. Новый год все-таки. А потом «посленовогодие», поэтому тоже вряд ли. Так что аукцион, скорее всего, будет в феврале. Может быть…

Любопытно, что Виктор Васильевич понимает, что, скорее всего, этот аукцион он не выиграет. Он даже убежден почти, что проиграет, и участок, оформление которого он пробивал, уйдет кому-нибудь другому.

— Тогда зачем вам все это нужно? — поинтересовался я.

— Да потому что нельзя так работать! — совершенно не по-рыночному и не по-чиновничьи возмутился гость нашей редакции. — Они же вообще не хотят ничего делать. Вообще! Даже готовые документы на аукцион не могут выставить.

Виктор Васильевич хочет заставить эту гору сдвинуться с места. Безумству храбрых мы традиционно в «Красной строке» поем гимны. Но с другой стороны, если не шевелиться, гора эта похоронит всех. Виктор Васильевич сработал сразу за несколько чиновничьих структур — один! Если бы не он, бесхозный земельный участок с кадастровым номером до сих пор «висел» бы между небом и землей. Он бы не существовал. Хотя он есть… А сколько таких участков…

Для справки: заявление в «единое окно» В. В. Тимохин отдал 22 августа прошлого года. А затем своими руками буквально пропихивал бумаги из одной чиновничьей структуры в другую. Прошло почти полтора года!

Нет, определенно требуются репрессии.

А сосед В. В. Тимохина по гаражу, выслушав его историю и узнав про аукцион, полюбопытствовал:

— Какой такой аукцион? Если несколько заявителей, тогда конечно. А если заявитель один, кто сказал, что аукцион нужен? — И продолжил: — По Земельному кодексу, выделение земельного участка под предпринимательские цели конкурса не предполагает. Конкурс, аукцион обязателен, когда земля идет под жилищное строительство, а это не твой случай.

Но это так, мелочи, прокуратуре и бизнес-омбудсмену на заметку. Вдруг в Орловской области действительно захотят помогать предпринимателям, а не будут только говорить об этом.

Сергей ЗАРУДНЕВ.