В условиях стихийно-рыночного хозяйства инфляция проявляется в форме повышения цен, а в административно регулируемом рыночном обороте может принимать и несколько иные формы (например, привилегии и взятки за доступ к дефицитным товарам). Инфляция — одна из многих экономических болезней, связанных с существенным нарушением пропорций воспроизводства, и прежде всего, с пропорциями товарно-денежного оборота.

Снижение темпа инфляции обычно рассматривается в каче­стве условия повышения устойчивости и эффективности хозяй­ственной деятельности. Но не следует забывать, что инфляция не для всех субъектов хозяйственной деятельности является бедствием. Например, если цены повышаются только на элитное жильё, транспорт и драгоценности, на отдых в Таиланде и Куршавеле, то 85% населения России этого даже не заметит. И только продавцы данных товаров и услуг отметят существенное повышение прибыли, а в этом смысле — улучшение экономической конъюнктуры.

Правда, в итоге часть капитала, занятого в производстве товаров, обеспечивающих воспроизводство основных элементов общественного богатства, в погоне за прибылью переместится в отрасли, обслуживающие элитное и паразитарное потребление. Только в этих отраслях благодаря инфляции начнётся экономический рост, тогда как в целом в масштабах народного хозяйства процесс воспроизвод­ства несколько замедлится.

Негативные последствия инфляции скажутся еще больше, если повышение цен коснётся не предметов роскоши, а средств производства и товаров массового спроса. В этом случае инфляция сократит финансовые возможности роста материально-технической базы народного хозяйства и рабочей силы, необходимой даже для простого воспроизводства общественного богатства.

В 1991 году, ратуя за раскрепощение цен на ставшие дефицитными товары, Б. Ельцин и команда Е. Гайдара — Е. Ясина предрекали, что через 9–12 месяцев после начала либеральных реформ цены в России начнут быстро снижаться. Прошло больше 20 лет, но, несмотря на продолжающиеся похвалы прозорливости этих отцов новой России, цены упрямо продолжают расти. И никто из их последователей даже не пытается объяснить, почему не только эти «титаны» экономической мысли, но и пришедшие им на смену новые кумиры наших либералов так оплошали. И почему их знаний и умений хватает лишь на обещания — постепенно снижать темпы инфляции.

Правда, в последнее время они пытаются объяснять высокую инфляцию в Российской Федерации тем, что у нас темпы роста производительности труда отстают от темпов роста зарплаты. Но при этом умалчивают, как согласуются эти показатели в России с показателями в других странах, претендующих на звание демократических и цивилизованных. Поэтому обратимся к таблице 1.

Как видим, каждая единица труда, вложенного в производ­ство валового общественного продукта, в Германии оплачивается более чем в полтора раза, а в Польше почти в два с половиной раза выше, чем в России. Остаётся задаваться вопросом, случайно ли наши либералы умалчивают, почему, несмотря на высокую оплату равно производительного труда, в западных странах в послеельцинский период уровень инфляции устойчиво ниже российского в 3–4 раза. Не потому ли командующие нашей экономикой либералы об этом умалчивают, что не желают признать — ситуация с инфляцией повсеместно более благополучна там, где у руля государственного регулирования хозяйственной деятельности находятся кейнсианцы, не очень доверяющие созидательному потенциалу «невидимой руки рынка» и поэтому отдающие предпочтение управлению денежным обращением, используя государственную соб­ственность на важнейшие инструменты формирования и оборота финансовых ресурсов.

А как же быть с таким, казалось бы, очевидным фактом — ежегодно зачинателем раскручивания инфляции является рост государственных тарифов на энергоносители, транспорт, воду и др.? Не говорит ли этот факт в пользу тех, кто ратует за новые либеральные инициативы — сократить участие государства в регулировании экономики, в частности, путём приватизации банков и компаний, «несущих золотые яйца» в бюджет?

Туман подобных инициатив рассеивается, как только мы попытаемся ответить на вопрос, почему растут тарифы. А растут они потому, что в нашем консолидированном бюджете всё время не хватает средств. Не хватает не только потому, что значительная часть бюджета используется на непроизводительные цели и масштабно расхищается (вспомним замечание Д. Медведева об «откатах» только с госзаказов в объёме 1 триллиона рублей). Не хватает средств еще и потому, что доходная часть бюджета чрезвычайно сужена — ввиду низкого удельного веса государственной собственности в базовых отраслях народного хозяйства, что мешает преодолеть коммерческую тайну даже налоговым службам. Значит, следующая волна приватизации дефицит бюджета только увеличит, и тогда придётся рост тарифов заменять ростом ставок налоговых платежей.

Так что повышение тарифов — это хотя и примитивный, но всё же технически самый удобный способ компенсации бюджету потерь, связанных с приватизацией, которую в СМИ нередко называют «бандитской». Называют так, видимо, учитывая не только способы её проведения, но и политические последствия. Прежде всего, такой её примечательный итог, как создание условий для почти безнаказанного роста казнокрадства и бюрократизма.

При этом инновационное развитие данных видов экономических патологий опирается на такую модернизацию использования бюджета, которая позволяет содержать армию чиновников, численностью превышающей показатели 1990 года примерно в 3 раза (в расчёте на 100 человек, занятых в отраслях реальной экономики).

Значит, если следовать рекомендации К. Пруткова («зри в корень»), то причина инфляции не в праве государства на установление тарифов, а в тех условиях, которые вынуждают государство тарифы повышать. А вынуждает не сила, наоборот — слабость государства в решении экономических проблем, отсутствие возможности опереться на действенное регулирование развитием базовых отраслей народного хозяй­ства, даже на контроль калькуляций и реальные размеры прибыли в частных компаниях.

Вспомним открытый К. Марксом закон количества денег, необходимых для обращения. Согласно данному закону, темп инфляции в условиях стихийно функционирующего рынка определяется соотношением динамики, с одной стороны, объёмов товаров и услуг, подлежащих реализации, а с другой стороны — массы денег, находящихся в обороте.

А теперь обратим внимание на следующие цифры. За последние 5 лет номинальные денежные доходы (бумажные деньги) всего населения России (богатых и бедных) выросли в 1,8 раза. Часть этого прироста денежных средств превратилась в инвестиции и в сбережения, остальные обрушились на рынок товаров и услуг в качестве платёжеспособного спроса. А что ожидало их на рынке? На рынке им противостояли отечественные и зарубежные товары и услуги. И что примечательно. За рассматриваемые 5 лет объём производства отечественных товаров и услуг увеличился всего на 9,3%. Из них примерно половина пополнила ту часть экспорта, выручка от которого не вернулась в Россию.

В итоге наш рынок недосчитался произведённых в стране товаров на сумму 196 миллиардов долларов (6 триллионов рублей), а потому, в соответствии с требованиями объективного закона динамики инфляции, ввиду недостаточного притока товаров на рынок — рост потребительских цен в Российской Федерации за последние 5 лет достиг 52%.

А можно ли было не допустить столь быстрого роста цен при сохранении роста доходов? Естественно, такая возможность была. Но для её реализации требовалось, во-первых, обеспечить если не нынешние китайские, то хотя бы советские темпы экономического роста в мирные годы до горбачевского периода. Это позволило бы увеличить товарные ресурсы не на 9,3%, а примерно на 34%. Тогда рост цен составил не 52%, а примерно 18%.

Но это не всё. Предположим, что в 2012 году были бы приняты необходимые меры по сбалансированию внешнеторгового оборота. Это вынудило бы наших предпринимателей либо сократить экспорт и оставить на российском рынке больше отечественной продукции, либо на всю сумму своего экспорта завезти в Россию необходимые здесь машины, оборудование, потребительские товары. В таком случае объём товаров на нашем рынке увеличился бы почти на 6 триллионов рублей и роста цен вообще не было.

А если бы вместо того, чтобы размещать за рубежом «подушку безопасности» под 1–2 процента годовых, хотя бы половина этих средств была использована внутри страны в качестве так называемого «льготного» кредита предприятиям АПК под 6% годовых, их инвестиционный потенциал, как минимум, удвоился бы, рынок получил бы существенный приток продовольствия по более низким ценам.

Таковы лишь некоторые примеры резервов подавления инфляции. Но все они сегодня не могут быть приведены в действие без принятия решений на политическом уровне. А вот для принятия таких решений знания закона, определяющего динамику инфляции, недостаточно. Нужно, чтобы руководство государ­ства, будучи заинтересованным в снижении инфляции, не только это декларировало, но и планировало опережающий рост рыночного предложения в сравнении с ростом объёмов рыночного спроса.

Тогда придётся планировать изъятие части избыточной денежной массы через налоговый пресс на непроизводительно используемые доходы, придётся экономить на содержании аппарата государственного управления, придётся стимулировать рост производства в реальном секторе экономики — снижением кредитных ставок, сокращением безработицы. А в качестве особо действенной меры — придётся предусматривать преодоление паразитарного посредничества и претензий на получение монопольной прибыли.

При определённых условиях государство, наоборот, может быть заинтересовано в том, чтобы использовать инфляцию в качестве инструмента сжатия платёжеспособного спроса тех не элитных социальных групп, которые накопили и держат внутри страны свои сбережения (в Российской Федерации это в основном средний и мелкий бизнес). Тогда оно будет ориентировать планирование на увеличение массы денег в обращении. Либо с помощью печатного станка, либо с помощью иных инструментов. Например, поощряя положительное сальдо внешнеторгового оборота, сокращая долю бюджета, используемого на развитие экономики, повышая налогообложение производительно используемого капитала и т. д.

Нынешние темпы инфляции в России убедительно говорят о том, каковы сегодня концептуальные приоритеты россий­ской социально-экономической политики…

При таком курсе социально-экономической политики на народно-хозяйственном уровне трудно заметно изменить ценовую ситуацию и на уровне региональном. Тем не менее, кое-что для локализации негативных последствий инфляции в Орловской области при желании сделать можно. Например:

а) дифференциацией тарифов ЖКХ с учётом рыночной стоимости недвижимости, транспорт­ных средств и акционерного капитала в частной собственности;

б) мобилизацией в областной бюджет дополнительных средств, которые можно было бы использовать на льготирование цен в детских садах, школах, вузах — на питание, школьную форму и др., на льготирование транспорта.

Источники:

– не использованная по назначению амортизация;

– сервитутные платежи;

– вменённый налог в размере непоступления в бюджет от
не введённого в срок и не заселённого жилья, от не используемого ранее приватизированного имущества. Вплоть до реприватизации предприятий, не дающих нормативный объём налогов;

– контроль калькуляций (возложить на налоговые инспекции, с привлечением общественности), что позволит вывести из тени необлагаемую налогом прибыль.

И, конечно, решительно кончать со всякого рода комбинациями с бюджетными средствами, недвижимостью, которые в области с конца 90-х роковых годов приобрели угрожающий характер. Трудно переоценить вклад в социально-экономическую политику в размере почти 4 миллиарда рублей долгов бюджета за широко разрекламированную программу «Пшеница–2000». Неоценим вклад бывших рыночников (как они любили себя именовать) ОАО «Орловская Нива», «Развитие» в переводе нашей области на рельсы криминального рынка. Пора их всех делать почётными гражданами…

С содроганием слушали отчёт КСП Орловского городского Совета народных депутатов за 2012 год. Ну что ещё нужно сотворить, чтобы пробудить наших депутатов начать думать о судьбах тех, кто их избирал!

Большое складывается из малого, и оно, как мощный поток, может потом всё разрушить на своём пути. В экономике разрушительная сила негатива накапливается долго, и если просто созерцать всё это, последствия могут быть непредсказуемы.

И. Загайтов,
доктор экономических наук.
Н. Турищев,
кандидат экономических наук.