Известно, что за последние 22 года в отраслях реальной экономики (промышленность, сельское хозяйство, строительство, транспорт, связь) объём производства увеличился в США и в Западной Европе примерно в 2 раза, в Китае в 5,5 раз, тогда как в РФ сократился на 20—25%.

При этом исследование проблем функционирования объективных экономических законов в нашей стране практически остановилось. Видимо, это связано с невостребованностью знаний в данной области — в связи с преобладанием частно-хозяй­ственного волюнтаризма в управлении, при общем снижении интеллектуального уровня руководства экономикой.

Волюнтаризм всегда в той или иной мере заявлял о себе при выработке курса социально-экономической политики. Но если в советские годы этот курс всё же нередко определялся с оглядкой на требования объективных экономических законов, то в постсоветский период догма о всемогуществе незримой руки рынка превратила знание законов развития экономики в факт не престижный и больше того — политически неуместный.

В последнее время на уровне высших эшелонов власти появляются проблески заинтересованности в поиске научно более обоснованных способов достижения экономического роста и реального социального прогресса. Однако настораживает, насколько безупречно, с профессиональной точки зрения, формируются эти проблески.

Пример тому, в частности, — постановка задачи оживить основательно порушенные судостроение и гражданское авиастроение — без восстановления станкостроения. Аналогично проблема преодоления кризиса в сельском хозяйстве зачастую рассматривается вне задачи восстановления сельскохозяйственного машиностроения. То же касается ориентации на всё большую зависимость от импорта инвестиций, на сокращение роли государства в регулировании хозяйственной деятельности, на сохранение олигархической формы собственности и т. п.

Тем не менее, хотелось бы надеяться, что в случае реализации декларируемых руковод­ством РФ инициатив, с учетом накопленного негативного опыта, будет все более основательно пробуждаться желание опереться на потенциал экономической науки, а значит, на использование открытых и открываемых ею объективных экономических законов.

В конечном счете, это неизбежно, поскольку объективные экономические законы способны навязывать обществу свою волю независимо от того, знаем ли мы о существовании этих законов или не знаем, хотим ли мы их использовать или не хотим.

Они заявляют о себе даже тогда, когда социальные элиты пытаются их требованиям активно противиться. Тогда со временем на смену этим элитам придут другие, и они вполне обоснованно осудят предшественников за некомпетентность, алчность и т. д. Соответственно новые элиты будут более способными понимать — незачем противиться, если в отношениях с экономическими законами, как и в отношениях со многими законами природы, имеется возможность, не теряя человеческого достоинства, подчиниться их требованиям, когда это соответствует интересам общественного прогресса.

Иное дело, если некоторые из них, в частности, законы динамики экономических патологий, связаны с условиями, при которых темпы общественного прогресса замедляются, либо даже усиливаются кризисные явления в экономике. Познание таких законов должно стать инструментом поиска способов, позволяющих добиться минимизации их негативного влияния на процесс воспроизводства.

Но сегодня, к сожалению, далеко не все претенденты на управление экономикой знают, в чем состоит содержание и каков механизм действия объективных экономических законов. Еще меньше тех, кто готов использовать это знание для управления хозяйственной деятельностью, особенно, если оказывается, что в итоге ущемляются их материальные и моральные претензии.

Что же касается тех, кто нацелен не на эгоистические клановые, националистические или узкоклассовые ориентиры, то им определённо нужна помощь в познании законов, регулирующих динамику как отношений нормы, так и экономических патологий. А это требует соответствующего совершенствования программ подготовки специалистов, которым предстоит включиться в процесс управления экономикой. Тем же, кто находится у руля, надо браться за ум или уходить. И особенно важно не допускать к управлению тех, кто объективные законы пытается приспособить под свои корыстные интересы. К чему это приводит, показывает недавняя история «рыночных реформ» на Орловщине.

В управленческой деятельности особенно важно понимание, что решающая роль принадлежит всеобщему основному экономическому закону. Согласно ему, развитие народного хозяй­ства окажется тем более устойчивым и эффективным, чем большая часть населения будет стремится увеличивать не прибыль, не ВВП, а общественное богат­ство, то есть ресурсы материальных, природных благ и человеческого капитала.

Насколько далеко от этого наше руководство, можно судить по тому значению, которое сегодня придаётся неуправляемому государством росту част­ной прибыли, невзирая на то, что он возможен за счет ухудшения условий воспроизводства — как природных ресурсов, так и населения.

Сложнее с показателем ВВП, который фигурирует в качестве главного в требованиях, предъявляемых руководством страны к оценке своей управленческой деятельности. Поэтому вспомним, что ВВП включает стоимость товаров, услуг и налоги, но при этом никак не учитывает количественное и качественное изменение стоимости основных фондов, природных богатств, трудовых ресурсов, в том числе и в тех случаях, когда они предпринимателями используются хищнически.

С другой стороны, размер ВВП может быть существенно раздут за счет таких слагаемых, которые к росту общественного богатства никакого отношения не имеют: услуг паразитарного посредничества и паразитического потребления, ритуальных услуг, услуг, связанных с многократным переделом и перепродажей соб­ственности, с рекламой, с устранением некоторых последствий рукотворных катастроф и др.

Обратимся к таблице, которая характеризует динамику ряда слагаемых ВВП России в 1990—2010 гг.

Предположим, что нас не обманывают, когда сообщают, что к настоящему времени в России восстановлен объём производства ВВП на уровне 1990 года. Но судя по таблице, достигнуто это не за счет ресурсов, которые определяют размер общественного богатства. Не за счет машин и оборудования, не за счет зерна, молока и мяса, а только за счет утроения масштабов торгово-финансовых операций, удвоения налогообложения и создания такой в принципе общественно бесполезной сферы деятельности, как рыночные операции с недвижимостью.

В итоге не только появляется соблазн успокаивать общественное мнение информацией о якобы успешном управлении страной (умалчивая, насколько существенно ухудшилась структура ВВП). Опасней то, что в наших условиях показатель ВВП в целом демонстрирует себя в качестве кривого зеркала социально-экономического развития страны и поэтому в течение последних четырёх лет указывает на якобы скромный рост, несмотря на то, что:

— продолжается деградация инфраструктуры народного хозяйства, поскольку со «стратегических частных собственников» никто не спрашивает за безответственное использование приватизированных ресурсов;

— продолжается вымирание населения (в первом полугодии 2012 г. на 100 родившихся в РФ умерло 106 человек), и параллельно усиливается его деинтеллектуализация (в 1991—2011 гг. численность россиян, занятых научной деятельностью, сократилось почти в два раза);

— увеличивается отставание РФ от ведущих мировых держав в развитии передовых отраслей реальной экономики, в состоянии фундаментальных и прикладных наук.

Иначе и быть не может, пока значительную часть созданных в России ресурсов наши «стратегические частные собственники» отправляют за рубеж. А при этом сохраняется благожелательное отношение политической элиты к рекордной для Европы дифференциации доходов населения.

Определённо назрела необходимость при оценке динамики экономического роста вместо ВВП (на региональном уровне — ВРП) использовать показатели, способные более точно отразить процесс воспроизводства общественного богатства, а значит, и требования всеобщего основного экономического закона.

Поскольку научные исследования в разработке соответствующих показателей несколько отстали, особенно в части измерения прироста природных ресурсов и человеческого капитала, для начала можно признать достаточными экспертные оценки профессионалов, отобранных в ходе специально организованных ретро-испытаний. Уже этого будет достаточно, чтобы на государственном уровне управления появилась возможность выбирать такие направления хозяй­ственной деятельности, которые будут нацелены на всемерный рост общественного богатства, а не ВВП, и значит, не на рост общественно бесполезных и даже вредных услуг, а также угнетающих экономику налогов.

Это никак не будет отменять важное коммерческое значение показателей прибыли. Однако появится возможность движением прибыли управлять. В част­ности, используя такие способы регулирования систем налогообложения, кредитования, дотирования, квотирования условий хозяйственной деятельности, которые обеспечат больше прибыли предприятиям, вносящим больший вклад в рост общественного богатства. Значит, будет поощряться создание не любых товаров и услуг, а прежде всего тех, которые увеличивают общественное богатство. Значит, будет сокращаться (например, с помощью налогов и штрафов) возможность получать прибыль за счет сверхэксплуатации трудовых и природных ресурсов, а увеличиваться (через систему привилегий) прибыль тех предприятий, которые добиваются лучших результатов в суммарном увеличении материальных, интеллектуальных и природных благ. Как того и требует всеобщий основной экономический закон.

Пора на всех уровнях управления начинать планомерную подготовку к освоению и внедрению в нашу практику научно-обоснованных методов и показателей. Это одно из условий вожделенного экономического роста.

И. Загайтов, проф., д.э.н.
Н. Турищев, к.э.н.