Помните, у Шукшина, в его замечательном «Живет такой парень», есть эпизод. Главный герой — Пашка лежит после своей героической травмы в больнице и спрашивает у сельского учителя, есть ли, по его мнению, на свете счастливые люди. А тот спокойно отвечает, что есть, и начинает читать сочинение деревенского мальчишки о том, как тот вместе с друзьями шатался по лесу, «зорил» сорочьи яйца, слушал страшную историю, испугался немного и смеялся потом; как мамка всыпала, чтобы не рвал последние штаны. А отец спросил, хорошо ли было в лесу. И сам засмеялся, услышав от сына более чем утвердительный ответ. Словом, это было сочинение по-настоящему счастливого человека.

И деревенские мальчишки, да и не только деревенские, из нашего детства, такими и были — по-настоящему счастливыми, хотя ничего необычного и сверхъестественного в их жизни не случалось. Счастье было будничным, каждодневным и потому почти незаметным, привычным. Или, как заметил младший брат Вити Михайлова Алексей, теперь уже взрослый человек, отслуживший срочную на Северном флоте, «всё было в обычном режиме».

Дрались частенько. Чинили свои мопеды и подаренный им старый отцовский «Восход-3». Старший — Виктор младшему подзатыльники давал — чтоб не курил малец. Обычная жизнь обычной деревни Тайное Орловского района.

Младшие классы — в деревне, старшие — в 18-й школе «на Микроне».

Виктор закончил железнодорожное училище, стал помощником машиниста. Сразу после практики призвали в армию. Попал мальчишка в Москву, в спецназ «Русь». Сказать, что ему было трудно — значит ничего не сказать. А в письмах к брату, который некоторое время спустя сам ушел «долг Родине отдавать», — только поддержка и призывы не сгибаться перед трудностями.

«Русь» воевала в Дагестане. Вторая «чеченская». В отпуск Виктор приехал с осколком в ноге, позже, сказал, вынут. Рассказывал, как освобождали от боевиков дагестанские села. Как их, русских мальчишек, провожали, будто родных — местные резали для них баранов, ставили ящики газировки и устраивали пир.

Демобилизовался. Попытался устроиться по профессии. «Подожди, — сказали ему, — мест нет».

— Подождал и раз, и два, и три, — рассказывает его отец Николай Александрович.

А затем заключил контракт, устав ждать, и ушел довоевывать. Ушел в конце февраля. Погиб в начале апреля. В Аргунском ущелье, рассказывал сослуживец Виктора Алексей Никитин, разведчики, в числе которых был и Витя, попали в засаду, ребят забросали гранатами. Из 16 человек выжило четверо. Виктор прибежал к своим раненый, из ушей лилась кровь. Думали, что контузия, а он только крикнул — предупредил, что нарвались на врага, упал и умер от раны в сердце — малюсенького осколочка размером со спичечную головку.

Алексей — младший брат — был в это время в походе на своем «Святом Данииле Московском» — многоцелевой атомной подводной лодке (база в Видяево).

Рассказывает:

— Пришли. Вызывают по «Каштану» (внутренней связи) к помощнику командира. Странно, думаю. Косяков, вроде, никаких не было.

Заходит главный старшина командир электротехнического дивизиона А. Михайлов к офицеру. «Разрешите!».

— Присаживайся…

И — телефонограмму. «У тебя брат в Чечне погиб».

Был на корабле замечательный такой человек — мичман Ифиндиев— дагестанец, жена русская, из Дмитровска. Он Алексея — к себе домой в Видяево. Накормил, напоил, дал «гражданку», чтобы в дороге патрули жизнь не портили, оформил проезд­ные документы, посадил в такси до Мурманска, дал денег на дорогу, а жена его еще и «тормозок» собрала.

— Почему так? Он же не обязан был по должности всем этим заниматься.

Алексей, мне показалось, даже вопроса не понял. Мичман Ифиндиев еще трижды к Алексею в гости приезжал. И на свадьбе у него был.

— Нас во всей дивизии, — рассказывал Алексей, — всего двое было орловцев… — И, помолчав, добавил. — Так брат своей смертью меня от смерти спас.

На этот раз я не понял.

Разъяснил:

— В августе «Курск» погиб. Из нашего экипажа семь человек на него были откомандированы. Я должен был быть в их числе.

Алексей Никитин, бывший с Витей в одном бою, полгода у Михайловых жил. Мать Виктора его как сына приняла.

— Человек он неразговорчивый, про войну рассказывать не любил, — делится той информацией, которая есть, Алексей Михайлов. — По ночам только зубами скрипел.

* * *

Какова вероятность, что из менее, чем сотни орловцев, погибших на двух войнах, даже не орловцев, а просто людей, хоть краешком своей судьбы прикоснувшихся к Орловской области — родившихся здесь, живших хоть недолго, призывавшихся отсюда, — двое окажутся из одной деревни? Не велика, правда? Олег Королев погиб на «первой чеченской», в 2005-м, в самом ее начале. Виктор Михайлов — во «второй», по сути, при ее завершении. Оба бегали мальчишками по деревне «Тайное» Орловского района, «зорили гнезда», пугались и радовались. Они были счастливыми людьми. Пусть такими в памяти и останутся.

Сергей ЗАРУДНЕВ.