«Я — Рагим Мусаев, внук ветерана Великой отечественной Владимира Владимировича Саморукова. 116-я отдельная морская стрелковая бригада (ОМСБ), в которой воевал дед, почти полностью состояла из моряков, снятых с кораблей Владивостока и Советской Гавани. Долгие годы дед вел дневник, но тему войны обходил стороной, ограничиваясь общими фразами. Однако несколько последних лет он вел переписку со школьным музеем. На основе этой переписки, дневников деда и его газетных интервью разных лет я решил провести свое, семейное расследование, чтобы восстановить события военных лет и понять, почему дед так не любил о них рассказывать…»

Поисковики работают в Болховском районе каждый год в течение многих лет, и все время что-нибудь находят. Правильнее будет сказать — кого-то… Останки, останки, останки… Люди, воины, не погребенные по-человечески уже более полувека. Сколько же их здесь лежит…

«— Дед, что значит ОМСБ и почему 2-го состава?
— ОМСБ — это отдельная морская стрелковая бригада. Первый состав нашей бригады был сформирован в октябре 1941 года, когда немецкие войска стремились взять Москву. Наша армия несла значительные потери, сил на оборону столицы не хватало. Новые части решили сформировать из моряков Военно-Морского Флота, которых прямо с кораблей Дальнего Востока переправили на сухопутный фронт вглубь страны. Так и появились стрелковые бригады, которым, помня их происхождение, присвоили наименование «морских»…»

Чернозем, почти все истлело. А это — «удачная» яма. Среди костей, остатков шинелей — бритва с нацарапанными именем и фамилией — Иван Грачев. Тут же — фляжка с надписью, сделанной каллиграфическим почерком — Приходько… г. Молотов. Неделя в архиве Министерства обороны — и при удаче можно будет установить, кто эти бойцы, в каком подразделении воевали. А станет известно это, можно будет с большой долей вероятности определить лежащих рядом других неопознанных, пропавших без вести солдат.

«На фронт бригада выступила зимой… Дед никогда не верил рассказам о том, что простой солдат прошел всю войну и без ранений дошел до Берлина.
— На войне командир батальона живет месяц, командир роты — неделю, командир взвода — 3 дня, а рядовой — одно наступление… В начале февраля 1943 года нам устроили всеобщий смотр, провели учения, и бригада заняла исходную позицию против села Городище. Тургеневские места! Справа от Городища лежит тот самый Бежин луг, где происходит действие знаменитых «Записок охотника». Говорили, что село очень древнее и рядом с ним сохранились славянские курганы».

На торжественное открытие орловской областной «Вахты памяти» в Дмитровске иногородние, «инообластные» поисковые отряды не поехали. Не до торжественности, пиара и речей. Курганцы, москвичи, ребята из Коми разбили палаточные лагеря и приступили к работе здесь. «Костер» (Москва — Коми) к первым числам мая поднял более 200 погибших, их останки. Курганские поисковики вместе с орловским «Самолетом» — чуть меньше сотни…

«Орловская наступательная операция началась с прорыва фронта в районе села Городище, которое к этому времени представляло собой крупный неприступный узел обороны нем­цев. Немцы стояли там около полутора лет. Все подступы к селу Городище были заминированы. Саперы разминировали в минных полях только узкие проходы. Стоит сделать шаг в сторону — взрыв мины со всеми последствиями. До этого взять Городище безрезультатно пыталась 5-я Стрелковая дивизия, в основном состоявшая из жителей Средней Азии…».

«Вахта памяти» хороша тем, говорят орловские поисковики, закаленные равнодушием властей к погибшим на Великой войне, что хотя бы гробы привезут… Искать можно на свои деньги, в свое свободное время — так поисковики (жуткий парадокс!) и работают. Но гробы, похороны — это просто неподъемные траты, которые невозможно осилить без активной в «вахтовые» дни властной помощи. Несколько гробов привезли с собой москвичи — знают, видимо, про местные областные возможности, патриотизм и энтузиазм… В один гроб укладывают останки порядка двадцати человек…

«— Боевой крещение мы приняли 14 февраля 1943 года.
Из Журнала боевых действий 20 танкового корпуса: «14.2.43. 116 ОМСБр должна была быть введена в прорыв для развития успеха… но в действительности бригада вводилась не для развития успеха, а для прорыва переднего края обороны противника, т. к. впереди действовавшие части 5 и 283 СД успеха не имели. В 4.30 без артподготовки бригада вводится в бой. Атака успеха не имела… Моряки залегли на берегу р. Ока. Успех не намечался, к исходу дня моряки несли большие потери».

Орловцам повезло — в захоронении метрах в пятидесяти от крайнего городищенского дома нашли среди останков неповрежденный эбонитовый медальон — с текстом, написанным карандашом на стандартном клочке бумаги: Зубов Прокопий Михайлович, сержант, 1903 г. рождения, уроженец с. Черемуха…

Несколько медальонов нашли поисковики «Костра». Будет работа в архивах. Родственники пропавших без вести по всей стране узнают, где можно поклониться праху павших, где лежат их отцы, деды и прадеды. Сколько же их тут лежит! — скажем еще раз.

«…Воспоминания старшины второй статьи Ивана Васильевича Старикова из Владивостока, воевавшего в соседнем первом батальоне:

«На рассвете наш первый и третий батальоны пошли в атаку. Осторожно, без шума перебрались через Оку, вскарабкались на обрывистый берег. До передовой немцев — метров четыреста. Когда мы прошли по глубокому снегу половину этого расстояния, наш ротный первым сдернул шапку и надел бескозырку. Все, кто сохранил бескозырки, и я тоже, тут же последовали его примеру, другие распахнули или сбросили шинели, показывая тельняшки и, дружно грянув «Полундра!», рванули вперед, к проволочным заграждениям «в четыре кола». И тут вся немецкая оборона засверкала точками огней. Страшное дело началось! Косили они нас из пулеметов в упор, хладнокровно. Мы падали, вставали, снова падали, ползли — но нигде не было укрытия в белом поле от пуль… Треть из нас все же добралась до проволочного заграждения, а там ни одного прохода, везде густая колючая проволока! Здесь и ударила мне пуля прямо в рот, выбила передние зубы и вышла через щёку…».

На одном поле к раскопкам сразу приступить не удалось — прежде нужно было договориться с арендатором. С арендатором… Договорились. Не хватило полиэтиленовых пакетов для костей. Каждый год работают поисковики в районе Городища. А земля до сих пор усеяна останками погибших.

«20 февраля 1943 года бои достигли высшего напряжения. Из «Журнала боевых действий 20 танкового корпуса»: «20.2.43… После мощной артподготовки (в 9.30) начали наступление. Но как только наши бойцы подошли к проволочным заграждениям, огонь противника сделался настолько интенсивным, что пехота была вынуждена залечь, неся большие потери».

Земля села Городище до сих пор хранит следы тех боев. Мест­ные жители, вернувшиеся сюда после освобождения, вспоминали, что от села в полтораста дворов не осталось ни одного целого кирпича… Три года после освобождения на поле боя вырастала трава в рост человека. Говорили, это от того, что земля пролита кровью».

Две недели «вахты». Поисковики, по-прежнему работающие за свои. Не маловато ли для памяти, власть?