Дело «Орлеца», который попытались закрыть через суд, обросло техническими и админи­стративными подробностями, позволяющими говорить о своеобразном региональном феномене. Тему уместно обозначить так: мозоль и способы ее удаления.

С медицинской точки зрения операция не представляет труда, однако в данном случае мозоль имеет социальное происхождение и находится на ноге у власти. Традиционная медицина тут бессильна.

Для удаления или нейтрализации источника боли требуется какой-то иной инструментарий. Вот тут мы и переходим к подробностям административного и технического свойства, в совокупности создающих некий феномен — динамическую иллюстрацию способности или неспособности власти стричь мозоли, которые мешают ей жить.

Иначе говоря, на примере одной истории мы определим степень эффективности регионального административного ресурса. Берем проблему — «Орлец», пациента — хромающую власть — и смотрим. Вот идут медики…

Несколько эпизодов из истории болезни хромого. Напомним, что радикальные средства борьбы с наростом стали применяться после того, как стало ясно, что гремучая смесь — молодой нонконформизм и активная гражданская позиция основателей проблемного сайта — не поддается нейтрализации. Иначе говоря, купить «орлецов» не получилось. Не удалось и встроить раздражитель в систему на условиях относительной независимости. Как говаривал Егор Семенович в подобных случаях: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». А. С. Пушкин, «Полтава».

Началась операция «Ликвидация». Напомним ее узкие места. Самое узкое: тексты экстремистского содержания, послужившие основой судебного разбиратель­ства, были заброшены на «Орлец» в периферийные материалы, не пользующиеся особым вниманием посетителей сайта, где провисели несколько минут и были удалены бдительными администраторами. Однако четыре внимательных гражданина, один из которых — оперативник, а трое других — дисциплинированные подчиненные начальницы управления пресс-службы, связей с общественностью и аналитической работы аппарата губернатора и председателя правительства Орловской области М. Ивашиной — успели прочитать текст, запомнить, когда это событие произошло, а оперативник даже сделал снимок экрана, дабы следы экстремизма не затерялись.

В данном случае мы анализируем административную сторону феномена. В традиционном понимании управление пресс-службы и связей с общественностью такого статусного лица как губернатор должно служить ему с использованием средств, испокон веков применявшихся пропагандистским аппаратом. В частности: создавать или участвовать в создании популярных официальных СМИ, способных конкурировать с оппозицией; налаживать отношения с оппонентами, выстраивая взаимоприемлемые правила общения… Условием успешности власти в этом русле является профессионализм упомянутого управления и его руководителя. Увы, А. П. Козлову в данном случае не повезло. М. Ивашина, мягко говоря, не сумела влюбить общество в Александра Петровича… Более того, отрицательная харизма подчиненной стала частью имиджа самого шефа. А скандалы, сопровождающие провластные областные СМИ, имеют такой резонанс, что напоминают самопроизвольный взрыв боеприпасов на особо охраняемых объектах.

Несчастные случаи — не редкость на производстве, однако, возведенные в систему, они стали частью невиданной доселе деградации профессионального уровня рядового и начальственного состава. Прежде не приходилось слышать, чтобы чиновники управления, работа в котором хотя бы теоретически подразумевает наличие творческой искорки, использовались бы в суде в роли унылых коллективных свидетелей, да еще по очень сомнительному делу.

Подозрения снимаются, если допустить, что под началом М. Ивашиной собрались девушки и юноши с обостренной экстрасенсорикой и редким оперативным чутьем, позволяющим обнаруживать дыхание экстремизма глубоко в «интернетах»; чутьем, превосходящим даже таланты самой М. Ивашиной, которая, как известно, показаний в этом деле не давала. Однако простой математический расчет не позволяет сделать такой вывод. Одновременный заход на рядовой материал сразу нескольких чиновниц, чиновника и оперативника с последующим групповым обнаружением экстремизма — это больше, чем дар.

Но тогда что это? Соединим административные особенности дела с техническими. Вот что нам пишет один из наших читателей, следящих за перипетиями борьбы областной власти с общественной мозолью — сайтом «Орлец» — не с политической колокольни, а холодно и отстраненно, как санитар в морге.

Он вспоминает всё: и «самое узкое место» — невероятные свидетельства, и обыски у администраторов ресурса, когда у слегка обалдевших, но не теряющих чувства юмора ребят отбирали все имевшиеся в доме электронные носители.

Сначала про обыски: «Для анализа содержимого изъятых админовских компов привлекаются эксперты… Но любой эксперт и без изъятия мог бы по сети интернет за 5 минут проверить IP, с которого осуществлялся экстремистский вброс, после чего сделал бы заключение, что определить, кто разместил данные тексты невозможно, поскольку информация размещалась через целую цепочку анонимайзеров. Вопрос — зачем тогда обыски? У «Орлеца» — встроенный редактор. Материал, который отправляют на сайт с какого-то компьютера, в этом компьютере не сохраняется, поскольку текст набирается сразу в интернете; любой, хоть раз писавший в «Орлец», это знает».

А теперь про «самое узкое место»: «Сотрудники М. Ивашиной показали, что видели экстремистские тексты, и те их сильно возмутили. Но эти тексты до удаления их админами провисели от 3 до 8 минут в статьях, которые редко кто смотрит. Это легко проверить: у «Орлеца» полностью открыта не только история правок, но и статистика. Можно, например, узнать, сколько народа посещает материал «Мценск» — один из трех, ставших площадками для вброса. Заходим в пункт меню сайта «Орлец» от А до Я», подводим курсор к ссылке на нужную статью и смотрим. Здесь не каждый день вообще бывают просмотры. И вдруг — несколько сотрудников Ивашиной и оперативник одновременно в промежутке менее 8 минут… Даже если б удаленный кусок текста провисел целые сутки, заход такого количества людей на слабо посещаемый материал маловероятен.

Что хотелось бы спросить: проводились ли следственные дей­ствия с обысками в отношении подозрительно себя ведущих сотрудников управления пресс-службы, связей с общественностью и аналитической работы аппарата губернатора и председателя правительства Орловской области? Или эта честь только для добросовестно выпиливающих всякую гадость админов, которые не позволяют превращать социально-ориентированный «Орлец» в прибежище разных экстремистов?

Почему бы не задать этим коллективным свидетелям элементарный вопрос: что побудило их в строго определённое время заходить на одну конкретную статью? Ведь статей на сайте — более 700…».

Вернуться к «орлецкой» истории нас побудила вторая волна обысков в среде администраторов и даже не администраторов «Орлеца», волна столь же странная и нелепая, как и первая.

Если следственные действия, предположительно описанные нашим автором, все же будут проведены, к ним, на мой взгляд, уместно привлечь любого среднего, не самого выдающегося орловского математика, который на промокашке быстро посчитает, какова вероятность того, что подчиненные М. Ивашиной говорят правду; что в искомый материал их завела ее величество случайность, а не распоряжение какой-то другой начальницы. Это было бы математическим, в высшей степени убедительным доказательством того, что небывалое бывает.

Повторюсь, что побудительной причиной написания данного материла, в котором исследуются некоторые особенности борьбы власти с общественной мозолью на своей хромой конечности, стали новые обыски в среде «орлецких» «админов» и людей, которые на это звание даже не претендуют. Техническую сторону данного увлекательного процесса мы сегодня рассмотрели с помощью читателя, чьи цитаты приводились выше. Говорили и в других материалах. Вновь разводим руками. Что ищут?

И здесь рождается еще одна особенность феномена. Например, когда у алиментщика — злостного негодяя — изымают мебель, ее в присутствии понятых так и описывают: изымается-де стул — на ножках, драный, такого-то цвета, с характерной потертостью на сиденье, высота.., ширина…». Словом, эту мебель с другой, если что, не спутаешь. А вот если у активистов оппозиционного ресурса изымаются флешки со всем содержимым, что в присутствии понятых описывается? Не станут же следователи тратить неделю, чтобы только классифицировать — по файлам — несколько гигов информации? Не станут. Так как узнать — что взяли, а что вернули? И не вернут ли больше того, что брали? Или, наоборот, меньше? И не скачали ли то, что брали только посмотреть? И вообще — что смотрели?

Словом, особенностей у этого нашего регионального феномена — борьбы власти за свое здоровье — так много, что мы, возможно, только на пороге настоящих исследований.

Андрей Борзёнков — обысканный из второй волны — очень смешно рассказывал. Он — вообще не администратор «Орлеца» с какими-то эксклюзивными правами и полномочиями, а просто человек, зачисленный отцами-основателями «мозольного» ресурса в друзья. За это, в общем, несколькими часами покоя и поплатился. Однако, Андрей к лицам, проводившим обыск, не в претензии, поскольку, будучи человеком воспитанными и даже вежливым, умеет ценить эти качества и в других. Так вот, после того, как он, разбуженный в семь часов утра мощным и настойчивым стуком в дверь, эту дверь отпер, в нее вошли люди в штатском. Войдя и показав хозяину квартиры удостоверения, они вежливо поинтересовались, нужно ли разуваться, чтобы проследовать дальше. Андрей, вздохнув, ответил, что желательно… Поскольку в квартире — чисто. И вошедшие разулись… Это, согласитесь, как-то примиряет тех, кто пришел, с теми, к кому пришли. Это как-то светло и радостно, по-доброму, что ли, как-то. А когда у Андрея уносили комп, он протер его тряпочкой (Андрей — комп). Это тоже очень хорошо! Это — продолжение праздника и подчеркивание уважительных отношений.

Единственное — сонный хозяин обысканного жилища переживал за понятых, которые производили впечатление людей, взятых из гнезда. В то утро стояли суровые морозы, а свидетели законности процедуры обыска стояли едва ли не в дезабилье, то есть одеты были очень легко. И Андрей не знал, что это за люди. Не видел их никогда. Я знаю, что найти понятых рано утром в благополучном районе — та еще задача. В таких случаях свидетелей законности процедуры возят, как правило, с собой. И те, отбывая повинность за старые грехи, страдают.

А почему бы в качестве понятых не использовать сотрудников управления пресс-службы, связей с общественностью и аналитической работы аппарата губернатора и председателя правительства Орловской области? Во-первых, это не противоречит логике нашей истории. Во-вторых, зарплата в администрации хорошая, есть транспорт, одеты все прилично и по сезону — имидж губернатора не пострадает. Управление начнет приносить реальную пользу. Показатели региона в графе «эффективность государственной службы» улучшатся, «Орлец» потеряет почву для критики — и мозоль рассосется.

Народ и власть сольются на площади им. Ленина в объятиях. Ведь всеобщему счастью больше ничто не будет мешать.

Сергей ЗАРУДНЕВ.