В деле Натальи Сычевой позиции прокуратуры и орловской судебной системы оказались настолько противоположными, что мы просто не могли пройти мимо. Суд по существу выступил на стороне ответчика — администрации г. Орла. При этом и в районном суде, и в суде областной инстанции доводы прокуратуры о наличии в деле подложного документа не были судьями приняты. И более того, суды и первой, и второй инстанции принимали решения исходя как раз из того, что оспариваемый прокуратурой сомнительный документ является подлинным. В обиходе в таких случаях говорят: кто-то из двоих лжет. Но можно ли такие подозрения отнести на счет уважаемого суда и тем более прокуратуры, которая выступила в интересах сироты?

Однако обо всем по порядку. Наталье было 10 лет, когда умерли ее родители. Как и положено в таких случаях, над сиротой была установлена опека. Постановлением Столбецкой сельской администрации был назначен опекун, родная бабушка, у которой девочка и поселилась вместе с сестрой и братом. Окончив сельскую школу в 2001 году, Наталья поступила в Орловский государственный технический университет (ныне ФГОУ ВПО «Орловский государственный университет»). Пока училась, жила в общежитии и, уже будучи студенткой второго курса, была поставлена на учет в администрации Заводского района как лицо из числа детей-сирот, то есть имеющее право на внеочередное получение жилья. Но когда девушка закончила вуз, никакого жилья площадью не менее 33 квадратных метров ей в Орле не дали. Чиновники администрации г. Орла потребовали от нее «обновить документы», подтверждающие ее право на жилье вне очереди. А потом и вовсе кто-то из администрации позвонил и заявил девушке, что ее сняли с учета, так как она утратила свое право на жилье. Правда, официального уведомления она так и не получила. Сироте ничего не оставалось, кроме как искать защиты в прокуратуре Заводского района. Но когда прокуратура стала разбираться, выяснилось что за сиротой закреплено жилье в деревне Верхне-Столбецкое Покровского района.

Такие решения обычно оформляются сразу одним постановлением главы местной администрации: одним пунктом назначается опекун, а вторым — закрепляется жилье. Если же этот второй пункт отсутствует, тогда, стало быть, никакого закрепленного жилья у сироты нет. Отсутствие этого второго пункта как раз и дает право детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, позже вставать на учет как нуждающимся в жилье, причем вне всякой очереди. И в такие списки наша героиня тоже попала. Но как же такое могло случиться в 2002 году, когда, судя по материалам, обнаруженным в личном деле Сычевой, за ней уже в 1994-м, 10 августа, был закреплен некий дом в деревне?

Старший помощник прокурора Заводского района М. В. Бурдин сделал запрос в архив Столбецкой сельской администрации. Работника прокуратуры очень смутила сама форма документа из личного дела сироты: постановление за № 8 от 10.08.94 г. было написано почему-то от руки и подписано не главой сельской администрации, а кем-то еще: перед словосочетанием «глава сельской администрации» бы сделан традиционный стыдливый косой штрих, означающий, как известно, что форма не соответствует содержанию. Каково же было удивление старшего помощника прокурора, когда на стол ему легла архивная копия постановления главы Столбецкой сельской администрации! В ней стояла та же дата 10.08.94 г., но номер был другой — 6. Печатный текст был подписан лично главой администрации, и пункт о закреплении жилья за сиротой отсутствовал. Дело приняло еще более интересный оборот, кода выяснилось, что в архиве нашлась и копия именно 8-го постановления от 10.08 94, но в ней речь шла вовсе не о сиротских делах, а о планах работы сельской администрации на 4-й квартал 1994 года.

Убедившись, что Наталья Сычева имеет все права на жилье, и именно в Орле, где она после окончания вуза осталась жить и работать, прокуратура подготовила в интересах Н. В. Сычевой иск к администрации города с требованием обеспечить сироту жильем вне очереди.

— Я был и остаюсь уверенным в том, что рукописное постановление в личном деле Сычевой недостоверно, попросту говоря, — фальшивка, — говорит М. В. Бурдин. — И я не сомневался, что этот факт окажется решающим в суде.

Но не тут-то было.

Заместитель председателя Советского районного суда М. А. Старых отказала прокуратуре в иске. Рукописное и непонятно кем подписанное постановление судья признала подлинным, поскольку Н. В. Сычева его получила якобы сама в 2002 году. Хотя Наталья утверждает, что узнала о якобы закрепленном за ней доме только в 2011-м, когда «обновляла документы» по просьбе городских чиновников из жилотдела.

И напрасно представитель прокуратуры пытался объяснять, ссылаясь на решения коллегии Росархива и статьи Закона Орловской области «Об архивном деле…», что архивная копия «является документом, воспроизводящим изображение оригинала», а также «…материальным носителем с зафиксированной на нем информацией, которая имеет реквизиты, позволяющие ее идентифицировать…». Эти доводы судом не были восприняты. Хотя, казалось бы, простая логика убеждает: ведь если постановление № 8 существует в двух совершенно не соответствующих друг другу вариантах, а постановление № 6 — в виде однозначной архивной копии, то всех сомнений в подлинности заслуживает как раз первый документ, а не второй. Но у судей, видимо, своя логика.

«Если бы дом был действительно закреплен за Сычевой, — говорит М. В. Бурдин, — то органы опеки Покровского района обязали бы опекуна и сельскую администрацию заботиться о сохранности этого строения. А дом на поверку оказался разрушенным. Отсутствие актов проверки его состояния лишний раз подтверждает тот факт, что за сиротой не было закреплено жилье. В период с 1994 по 1999 год межведомственная комиссия Покровского района проводила обследования жилищно-бытовых условий по месту жительства Натальи Сычевой, то есть в доме ее бабушки-опекунши. При этом в составленных актах нет никаких упоминаний, что за девочкой было закреплено какое-то жилье».

Если бы Наталья Сычева сама не обратилась в местную администрацию с просьбой провести обследование технического состояния дома ее покойных родителей, то, вероятно, об этом ветхом строении никто бы и не вспомнил. Но «обновляя документы» по требованию орловских чиновников и узнав вдруг, что за ней закреплено жилье, девушка вынуждена было потребовать его обследования. Ведь без документального подтверждения, что каким-то хитроумным способом закрепленный за ней дом жильем фактически не является, Наталья лишалась всякой надежды получить квартиру в Орле. Дом был разрушен, и комиссия признала его непригодным для проживания. Однако суд потом истолковал этот факт как еще одно доказательство того, что Сычева являлась собственницей деревенского дома, хотя собранные ею справки красноречиво свидетельствуют об отсутствии у нее права собственности на жилую площадь в Орле и на территории Орловской области.

— Наталья Сычева обратилась в межведомственную комиссию как физическое лицо, представив паспорт, а не свидетельство о праве собственности, — поясняет М. В. Бурдин.

Но получилось так, что сам факт этого обращения обернулся против сироты.

В последнее время благодаря принципиальной позиции прокуратуры Заводского района в судах часто стали возникать споры с городской властью в защиту сирот и их права на внеочередное получение жилья. И почти всякий раз, когда возникают подобные процессы, против истцов выдвигается такой аргумент, как регистрация (прописка). Очень часто, заканчивая то или иное учебное заведение в Орле, юноши и девушки, оставшиеся без родителей, вынуждены прописываться где-то в деревне или даже в другом городе, у каких-нибудь дальних родственников, чтобы иметь соответствующий штамп в паспорте и не попасть в категорию бомжей. При этом они остаются жить и работать в Орле, снимая углы без всяких договоров социального найма и, конечно же, без регистрации. И наши суды с легкостью цепляются за это, рассматривая формальную регистрацию сирот как доказательство того, что они в Орле не живут, а значит, и требовать себе внеочередное жилье здесь не имеют права. Не стала исключением в этом смысле и Наталья Сычева. После окончания вуза в Орле, девушка имела неосторожность «подпортить» себе паспорт отметками о регистрации в Челябинской области, а с 2010 года — в деревне Верхне-Столбецкое Покровского района Орловщины. Для районного и областного суда этого оказалось достаточно, чтобы сделать вывод: «Орел не является для Сычевой местом жительства…»

— Ну а как же Конституция Российской Федерации? — возражает М. В. Бурдин. — Она гарантирует гражданам право на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах страны. Регистрация не может служить основанием ограничения или условием реализации этого конституционного права.

Есть по этому поводу и позиция Конституционного суда РФ: «Регистрация является лишь одним из способов учета граждан и не должна служить целям, не совместимым с ее уведомительным характером… место жительства лица может быть установлено судом на основе различных юридических фактов, не обязательно связанных с регистрацией…»

И суду были представлены такие факты. Например, копия трудовой книжки, справки с места работы Н. В. Сычевой, показания свидетелей. Всё говорило о том, что Наталья с 2007 года работает в Орле и живет на съёмных квартирах по устному договору с хозяевами. Но суд убеждали только отметки в паспорте Сычевой.

И что же получилось в сухом остатке? На основании сомнительного постановления о закреплении за сиротой жилья и наличии этого самого дома, непригодного для проживания, Наталья Сычева, двадцати семи лет от роду, состоявшая на учете в горадминистрации Орла как претендентка на жилье вне очереди, теперь права на него лишилась. Администрация города избавилась от необходимости изыскивать средства и оформлять документы на еще одну однокомнатную квартиру. А город Орел скорее всего лишится теперь еще одного жителя — молодой женщины, которая могла бы обзавестись семьей, нарожать детей и воспитать их достойными гражданами страны и орловцами. И даже если Сычева вопреки всем обстоятельствам останется в Орле, можно не сомневаться: торопиться стать матерью, а тем более многодетной, она уже не будет! Можно, конечно, сказать: невелика потеря! Да только кто подсчитывал истинный размер таких потерь? Может быть, как раз такие вот, как Наталья, сироты из многодетных семей и есть главная надежда страны, которая переживает демографический кризис и может в скором времени просто обезлюдеть! Богатенькие и избалованные в тепличных условиях что-то не очень-то стараются рожать детей, как свидетельствует о том неумолимая российская статистика.

А потери для престижа власти? Я уж не говорю о вере в справедливость, которая, конечно же, пошатнулась, если не совсем разрушилась в душе Натальи Владимировны. Как вы полагаете, что сейчас думают она и подобные ей избиратели о партии «Единая Россия» и о российском государстве вообще, частью которого является судебная и административная власть Орловской области? По-моему, догадаться нетрудно.

А. ГРЯДУНОВ.