В распоряжении нашей редакции есть копии двух писем. Первое — от действительного члена Российской Академии художеств, народного художника России, Почетного члена Российской Академии архитектуры и строительных наук, лауреата Государственной премии СССР, доктора искусствоведения, профессора А. Н. Бурганова — губернатору А. П. Козлову. Второе — группы орловских архитекторов — в адрес мэра г. Орла С. А. Ступина.

В первом письме, датированном апрелем 2011 года, автор сообщает высокому чину, что готов принять участие в создании в Орле памятника генералу А. П. Ермолову и гарантирует высокое качество работы, не требуя за нее авторского гонорара.

Во втором — недавнем, на имя орловского мэра — местные архитекторы интересуются у С. А. Ступина, что происходит за забором на площади А. П. Ермолова, почему памятник неизвестного скульп­тора сооружается без публичного обсуждения, и высказывают мысль о целесообразности приостановки работ до тех пор, пока проект не будет рассмотрен градостроительным советом, творческой общественностью и не пройдет все согласования, предусмотренные законом.

Первое письмо, если судить по резолюции, было отписано губернатором заместителям — И. Ю. Гармашу и О. Н. Ревякину, после чего кануло в Лету, будто и не бывало. Второе вызвало широкий резонанс. В част­ности, председатель областного отделения общества охраны памятников В. А. Ливцов, выступая на заседании столь же Общественной палаты, криво улыбаясь, объяснил позицию орловских архитекторов их неудовлетворенной корыстью.

Корысть же, по убеждению общественного деятеля, оказалась неудовлетворенной по той причине, что гениальное творение Р. Юсупова самодостаточно, и потому не требует участия архитекторов в установке памятника.

Гениально практически все, что делается при участии областной власти на Орловщине, поэтому странно, что обойденными — и в одном-единственном случае — оказались именно архитекторы.

Мы связались с подписантами и, переступая через брезгливое отношение к корыстолюбцам, договорились о встрече. Газетный график, привязанный к дню верстки, оказался удобным не для всех, поэтому в редакцию из пяти авторов письма пришли только двое — председатель Орловского отделения Союза архитекторов России Б. Е. Ермолов — однофамилец легендарного генерала — и доцент кафедры архитектуры ОрелГТУ Г. В. Павленко. Представительство, принимая во внимание должности пришедших, вполне достаточное.

Шутку о корыстолюбцах и брезгливости, через которую во имя дела приходится переступать, оба оценили. Странно и даже немного разочаровывающе, но В. А. Ливцов их — обоих — не удивил, поскольку «знаем его давно». Разговор велся не только о памятнике Ермолову. Он как бы явился высшей точкой других процессов, прочно прописавшихся на Орловщине, поэтому гости отходили от главной темы, размышляя в том числе и о власти, и об архитектурном пространстве, профессионализме и людях, на которых в конечном итоге все и замыкается.

Махнув рукой на председателя областного отделения общества охраны памятников, Б. Е. Ермолов и Г. В. Павленко с сожалением заметили, что не ожидали подхалимажа в адрес власти от тех, кто прежде никогда не отличался похвальной гибкостью. Фамилии назывались, но мы их опустим из человеколюбия. Говорилось, прежде всего, о тенденциях и атмосфере, которые уже далеко не те, что были прежде. В частности, Г. В. Павленко заметил следующее:

— Прежде, еще несколько лет назад, музейщики, краеведы вызывали частенько раздражение своей неуступчивостью, готовностью бороться за любую в кавычках развалюху, в которую, даже при сильном желании, уже невозможно было вдохнуть жизнь; раздражали отсутствием деловых предложений. Но в то же время они вызывали восхищение своей, в хорошем смысле этого слова, ненормальностью, упорством, требованием в градостроительных и культурных делах соблюдать закон и прислушиваться к общественному мнению. Опасаясь власти, они тем не менее, не опасались отстаивать свою точку зрения…

Ныне же, продолжил Г. В. Павленко, все переменилось. Почему именно сейчас? Когда-то происходит качественный перелом, количество новых явлений накапливает критическую массу и происходит нечто — рождается новое явление. Возможно, что при рождении этого явления — атрофировании у так называемой творческой интеллигенции ее главного качества — совестливости — мы и присутствуем.

Гости, побывавшие на скандальном заседании комитета горсовета, где с большим количеством приглашенных рассматривался один вопрос — проникновение в г. Орел памятника А. П. Ермолову рук Р. Юсупова — в обход общественного обсуждения и вообще какого-либо влияния жителей на проект и его судьбу, «музейщики и краеведы» поразили архитекторов отсутствием внятной логики, которая прежде культурную общественность отличала. Создавалось впечатление, что речи были заготовлены заранее и преследовали одну цель — продавить установку памятника любой ценой.

Обмениваясь мнениями по поводу нового явления в культурной жизни Орла, я заметил, что не вижу в этом явлении ничего странного: миром ныне правит культ денег, «интеллигенция», уяснив наконец, что одной интеллигентностью, предполагающей совестливость, не прокормишься, трансформировалась в новую разновидность обслуги — ту, которая обслуживает власть не потому, что является ее частью, и по другому, если хочет жить, существовать просто не может (обслуживать — ее работа), а обслугу внештатную, делающую вид, что желание власти совпало с убеждениями общества. Это печальная картина, свидетельствующая, что интеллигенции в ее традиционном для России понимании в Орле больше не существует.

Предложение А. Н. Бурганова сделать памятник А. П. Ермолову бесплатно для города, хорошо известно. Однако никто из записных патриотов не поинтересовался судьбой этой инициативы. Почему областная власть предпочла собирать деньги и силами малоизвестного попечительского совета быстро, так, что опомниться никто не успел, их потратила? Почему выбран Р. Юсупов, а не кто-то другой? Почему общественности отведено место у забора, через щели в котором предложено следить за тем, что происходит? «Интеллигенция» могла задать хотя бы эти вопросы. Однако записные общественники будто воды в рот набрали. Вопросов у них нет, есть только трансляция посылов власти.

Установка скульптуры без участия архитектора — это нонсенс. Мы же говорим о центре города, площади, сформированной специально для того, чтобы воплощать красивые архитектурные проекты.

Вот как об этом рассказывают Б. Е. Ермолов и Г. В. Павленко:

— Площадь им. Ермолова создавалась таким образом, чтобы через нее проходила визуальная ось ул. Ленина — Смоленская церковь. Ради этого была понижена этажность нового дома и «стесан» его угол. Ради той же цели — об этом мало кто знает — при реконструкции были выпрямлены перила Александровского моста, поскольку они уходили влево. Была проведена очень большая архитектурная работа. Посмотрите с ул. Ленина (Болховской) на Александров­ский мост и открывающуюся перспективу. Это красиво. Сажать в таком месте памятник «как получится» — верх невежества. Начнем с того, что проект должен был быть рассмотрен, обсужден и согласован. Затем он передается в управление архитектуры, где дается разрешение на начало строительства, скрепляемое подписью главы администрации города. Что из вышеперечисленного было сделано? Ничего. Далее: памятник, который ставят на века в центре города, принято, прежде чем заливать фундамент, создать в виде макета в натуральную величину — его «лепят» из досок, чтобы специалисты, профессионалы посмотрели, как скульптура вписывается в уже существующее пространство. По сравнению с потраченными на скульптуру миллионами эта работа стоит копейки. Ее тоже не сделали. Может быть, скульптура гениальна. Дай Бог, чтобы так и было, поскольку изменить что-то вряд ли уже получится. Но почему все творится в тайне, с нарушением обязательных процедур, с какими-то хитростями и полным пренебрежением мнением специалистов и общественности?

Пытаясь ответить на этот вопрос, архитекторы заметили, что произвол в действиях власти присутствовал всегда, такова, видимо, этой власти природа. Однако с таким, выражаясь современным языком, «беспределом», как ныне, они еще не сталкивались. Игнорируются все и всяческие нормы — от технических и прописанных в законе до неписанных, опирающихся на традиции и негласные правила.

Г. В. Павленко в присущей ему манере серьезной ироничности:

— Спрашиваем, почему проект не рассмотрен и не согласован на градостроительном совете. А нам отвечают: «Союз женщин посмотрел…».

Павленко делает круглые глаза, в выражении которых нет ничего неприятного ни для женщин, ни для их Союза, но содержится непонимание, какое отношение общественницы, объединенные по принципу пола, имеют к вопросам архитектуры и землеотведения.

Лукавства в действиях областной власти столько, что оно перешло все границы, рождая на ровном месте анекдоты. Один из которых короток и сводится к тому, что штатные «специалисты» признали памятник Ермолову не объектом капитального строительства, а элементом благоустройства, под какую категорию подпадает и куст у забора, и урна на колесиках.

Возвращаясь к теме, почему власть не «продавила» нужный ей проект с соблюдением всех законных процедур, мы пришли к выводу, что В. А. Ливцов, скорее всего, прав, и виноваты во всем деньги, которые нужно было срочно оприходовать. А общественное внимание к процедуре замедляет движение капиталов. Дополнительным обстоятельст­вом, усиливающим роль волюнтаризма в современной истории, является пришлость верхушки областной власти, для которой Орел и Орловская область являются местом временного пребывания. Нарушения, с которыми создается памятник, не являются чем-то из ряда вон выходящим. Таким же образом по Орлу растут на тротуарах, газонах и остановках общественного транспорта ларьки «Родного села», застраиваются кирпичными уродцами скверы и другие земли общего пользования. Но история с засекреченной скульптурой явилась венцом всего, апофеозом уже привычного произвола.

— Мы поняли, что теперь можно ждать в прямом смысле всего, чего угодно. Таким же образом кто-то может неизвестно что сотворить с «Дворянским гнездом», а общественность, ту ее часть, которая не желает пресмыкаться, попросту поставят перед фактом. Таким же образом всё, что угодно, можно теперь сотворить с Парком Победы, — обосновывают свою позицию архитекторы. — Мы вовсе не противники власти, — размышляют в конструктивном русле гости «Красной строки» — известного «оппозиционного» ресурса. — Мы просто хотим, чтобы все делалась по закону и гласно. Мы хотим, чтобы город становился лучше, а не пугал народ непредсказуемыми сюрпризами.

Я, со своей стороны, заступился за областную верхушку, которой в чужих землях, в окружении неизвестного народа приходится непросто, и заметил, что, возможно, та хочет порадовать жителей Орла, как родители радуют малолетних детей, пряча от них подарок до торжественного дня, не обращая внимания на слезы и крики неразумных чад, терпя даже незаслуженные упреки и оскорбления — всё во имя любви к детям. Зато когда в назначенный день дети проснутся, на площади будет стоять конь!

Но архитекторы восприняли эту теорию скептически. Я сам не очень в нее верю. Мое же предположение, что произвол властей извиняется их высоким уровнем культуры, позволяющим игнорировать настроения архитектурного и прочего плебса, мне развить не удалось в силу малого количества аргументов в пользу такого смелого предположения. На ум почему-то пришел «Инвестиционный ангел» из города Баку, осенивший своим крылом родину Тютчева и Фета; «Макдональдс» и «Родное село» на улицах третьей литературной столицы.

Прав, видимо, все-таки общественник В. А. Ливцов. Бал правят деньги. Но эта тема мне неинтересна.

Среди авторов письма мэру есть сотрудники института «Орелгражданпроект», с которыми Б. Е. Ермолов и Г. В. Павленко поддерживают тесные отношения. Рассказывают:

— Удивительно, но в Орле и области «Орелгражданпроект» почти ничего не проектирует — нет заказов. Зато работает в Подмосковье, Ярославле, Калуге, Набережных Челнах, Благовещен­ске… Его сотрудники ездят туда в командировки и поражаются масштабам строительства, кипению жизни.

Речь шла о том, что, может быть, со временем, когда-нибудь, жизнь тоненькой струйкой просочится и в Орловскую область, размягчив, оживив унылую чиновничью твердыню, холм, где все просто, как урчание желудка. И тогда нормальные, вменяемые люди займутся благоустройством земли, на которой живут. И будут это делать с любовью, а не демонстрируя любовь. Тогда не будет нужды прятать от общественности проекты для вящей демонстрации собственной значимости и сокрытия каких-то сомнительных интересов. И «общественность» тогда, даст Бог, не будет рождать в памяти старый советский анекдот-быль. Помните: «Роман Пастернака не читал, но вместе со всем советским народом осуждаю». «Памятник Ермолову не видел, но вместе со всей общественностью одобряю». Что изменилось?

Холуйство, даже меняя знаки (минус на плюс), все равно останется холуйством. А это некрасиво. Это может испортить архитектурный облик города.

Будем надеяться, что этого не произойдет.

Сергей ЗАРУДНЕВ.