У Н. С. Лескова есть рассказ о сельском священнике, которого очень любили прихожане, но который не был крещен в церкви. Так случилось, что крестные не довезли младенца до храма, потому что сбились с пути из-за метели. И готовясь к, казалось бы, неминуемой гибели, крестная успела прошептать над ребенком молитву и начертать ему талой водой на лбу крестик. Но младенец Савва и его крестная мать выжили и вернулись в родное село. Никто из односельчан не сомневался, что обряд состоялся. И только перед смертью, спустя годы крестная призналась, как всё было на самом деле. Подняли церковные книги — и впрямь нет там записи о крещении младенца Саввы. А он к тому времени уже закончил духовную семинарию и служил в родном селе священником. Всё в конце концов разрешилось благополучно. А герои и читатели рассказа поняли, что православный обряд крещения — это действительно таинство, которое не исчерпывается одной только формой и местом совершения.

Про Артема Омельчука его мама Любовь Александровна тоже говорит, что он «не крещеный, а — «погруженный». Прабабушка Марфа посадила малыша в таз, добавила в кувшин святой воды и совершила, судя по всему, обряд крещения «по чину для мирян», который допускается в исключительных случаях уставом Русской православной церкви. А случай действительно был исключительный: в 1980 году, когда родился Артем, в городе Балхаш Джезказганской области Казахской ССР, да и на много верст вокруг не найти было ни одной православной церкви.

— Только немецкий молельный дом, — вспоминает Любовь Александровна.

В 1990 году семья переселилась на Орловщину. Начиналось «великое переселение» советского народа или, как говорят еще, — исход русских людей с национальных окраин разрушающегося Советского Союза.

Омельчуки осели в поселке Звезда Хотынецкого района. В 1991 году у Любови Александровны и Александра Марковича родился третий ребенок — дочь Зоя. В большом доме на орловской земле под одной крышей дружно зажило три поколения: трое детей (две девочки и мальчик), их родители и бабушка с дедушкой (родители Александра Марковича — ветеран Великой Отечественной Марк Федорович Омельчук и его жена Раиса Ивановна). Александр Маркович крутил баранку — занимался привычным шоферским делом. Любовь Александровна работала на ферме. Большой огород, земельные паи в местном сельхозпредприятии, пенсия стариков — из всего этого складывались доходы большой семьи. На жизнь, на детей хватало. Были силы, было благоденствие, были дети и мир в доме. А что еще для счастья нужно!

Артем рос. Правда, крестик, который прабабушка Марфа когда-то надела на «погруженного» малыша, где-то затерялся. Но Артему это обстоятельство как будто и не вредило: он рос здоровым, очень ласковым и добрым мальчиком.

Ничто мальчишеское ему не было чуждо. Спортивный, подвижный он вместе со сверстниками раскапывал в полях за поселком гильзы времен минувшей войны. В его домашней коллекции был ржавый трехгранный штык, которым Артем очень гордился. Он самозабвенно играл в хоккей, занимался боксом, вольной борьбой. Но все это сочеталось в нем, например, с таким «не мальчишеским» качеством, как любовь к цветам.

— Особенно подснежники ему нравились, — вспоминает Любовь Александровна. — И всегда первые — бабушке Рае!

Балалайка и аккордеон — тоже как будто не вписываются в атрибуты типичного современного сельского мальчишки. Но Артем с младшего школьного возраста не расставался с этими музыкальными инструментами. Необходимость помогать родителям по дому, в огороде вносила свои коррективы в мальчишеский характер. И хотя сын больше тяготел к матери, чем к отцу, «маменькиным сынком» Артем не был. «Слово нежной матери было для него закон — сколько священный, столько же и приятный — потому что он во всем согласовывался с потребностями собственного нежного сердца ребенка», — так написано у Лескова о «некрещеном» Савве. А как будто — про Артема.

— Младшую сестру сам воспитал, — улыбается Любовь Александровна. — Я целыми днями на работе, а он с ней. Когда сын погиб, она заперлась в комнате и долго не выходила: рисовала портрет брата. Девять лет было Зое тогда…».

Артем любил детей. И дети к нему тянулись. Знаете, как бывает: войдет человек в комнату, улыбнется — и незнакомая малышня уже тянет ручонки, просится к нему на колени. «Входя в возраст», Артем Омельчук был своим для соседской детворы. Его мотоцикл стал любимым развлечением для малышни. Аттракцион — да и только! Артем катал детей без устали. Казалось, они не могут ему надоесть.

Ровесники — тоже. Очень часто бывало, что омельчуковский двор превращался в мастерскую по ремонту мототехники самых разных видов и марок. Друзья съезжались к Артему, как к себе домой, запросто.

— Его все любили, — говорит Любовь Александровна. — Он как ясное солнышко был для людей.

— И до сих пор, — отмечает мать, — ребята приходят к нам в дом и говорят, что Артем как будто временно отсутствует, как будто просто задержался где-то и вот-вот должен придти. Как будто и не умирал он…».

«Смерти нет, выдумали ее», — говорят герои старых добрых книг и кинофильмов. А еще говорят, что «все остается людям», и что именно в этом оставшемся «наше забвение или наше бессмертие». Известно также, что некоторым людям дано знать о тайне смерти больше других. «Погруженному» Артему, похоже, такое откровение было дано…

В 16 лет он упал с лошади и какое-то время даже не мог встать с постели. На боку, на коже, появилось белое пятно, которое так и не прошло.

— Ты теперь меченый, долго жить будешь», — говорили ему полушутя, полусерьезно родные и друзья. И столбенели от его реакции: выздоровевший и по–прежнему цветущий Артем выражал твердую уверенность, что жить ему осталось недолго, что, будучи призванным в армию, он погибнет.

— Купил себе рубашки, куртку — и все раздал, представляете! — вспоминает мать.

В Чечне тогда уже шла война…

Артема Омельчука призвали на срочную службу в 99-ом, после окончания хотынецкого профессионального училища. И надо же, такое совпадение: он ушел из дома 22 июня, как ровесники его деда Марка когда-то. И как многим из них, Артему тоже не суждено было в полной мере «изведать счастья ремесел». Тракторист широкого профиля не состоялся. Зато навсегда остался в списках Хотынецкого ПУ № 32 и в аллее Воинской славы Хотынца орденоносец, младший сержант спецназа Внутренних войск МВД Артем Александрович Омельчук.

Он воевал под Урус-Мартаном, Шатоем, освобождал Комсомольское. Был ранен и весной 2000-го лечился в госпиталях — сначала в Ставрополе, потом в Краснодаре. Но еще до наступления лета после короткой переподготовки в Казазово (Адыгея) Артем в числе других был отправлен в Моздок, а оттуда вертолетом — в горные районы Чечни. Последнее его письмо пришло из Ведено: «…Тут каждый день стреляют или бомбят. Я тоже «поливаю» из своего АГС. Хорошая штука этот автоматический гранатомет! Ночуем в палатках. Спим под шум выстрелов или взрывов. На заставе всего 18 человек. Вокруг горы. Все здесь уже зазеленело. Очень красиво в горах. Днем их бомбит авиация, ночью — артиллерия. Виден дом Басаева. Он очень большой. Его подорвали на днях…».

Там, неподалеку от Ведено, все и случилось. 1 июля 2000 года они возвращались после выполнения боевого задания. Впереди группы — несколько разведчиков, Артем — среди них. По официальной версии, один из солдат зацепил растяжку. По неофициальной — младший сержант Омельчук заслонил собой командира. Об этом рассказал родителям боевой товарищ их сына — Алексей Бандура. По его словам получалось, что, если бы не Артем, жертв от того взрыва было бы намного больше.

Обстоятельства гибели на войне часто трудно восстановимы. Это, как поется в известной песне — мгновение, которое раздает «кому — позор, а кому — бессмертие». В феврале 2001 года Указом президента Российской Федерации Артем Александрович Омельчук был посмертно награжден орденом Мужества.

…Незадолго до гибели Артем в письме просил мать прислать ему нательный крестик. Он не успел получить эту посылку. Теперь так и останется тайной: почему возникла такая просьба, что еще открылось «погруженному» Артему Омельчуку там, на войне, среди страданий и смертей? Но с «некрещенным попом» Лескова его несомненно роднит острое ощущение тайны бытия. Для Саввы «любить Бога было потребностью и высшим удовольствием…». Артем Омельчук не был настолько верующим человеком, он герой своего противоречивого времени. Но как знать, может быть, в эпоху смуты и безвременья этому чуткому парню просто не хватило жизни, чтобы стать в полной мере духовно мудрым человеком. А что такое духовность? Это истинное «целеполагание», понимание высших смыслов жизни и смерти. И сколько их было уже таких, двадцатилетних, в ком зарождалась, но не успела вызреть духовная мудрость, благодаря которой могла бы преобразиться современная Россия!

Однако, если они, стоявшие на пороге истины, были до времени вырваны из земной жизни и погружены в вечность, то, стало быть, неспроста. «Никто не гибнет зря!».

Андрей Грядунов.