10 декабря 2012 года первый заместитель председателя Орловского областного Совета народных депутатов М. Вдовин на своем сайте опубликовал соб­ственные размышления о том, «что с нами произошло в последнее десятилетие» и «почему богатство, стремление жить за счет других, нахождение у власти таких, как Сердюков, Скрынник, стало приемлемой чертой нашего бытия?». Причину сегодняшнего торжества порока М. Вдовин видит в том, что за годы Советской власти якобы были разрушены нравственные устои нашего народа. И делает вывод: «Однако я вовсе не призываю забыть наше прошлое с 1917 года. Но Павликов Морозовых нам достаточно. Сердюковы, Скрынники и другие как раз и появились благодаря таким Павликам, предающим родную кровь, глумящимся над святым».

В интернете над рассуждениями Михаила Васильевича посмеялись, но лично меня, признаюсь честно, они поразили, ибо такие вещи может написать — да простит меня автор — либо махровый лицемер, либо непроходимо дремучий человек. Что в данном случае предпочтительнее — выберите сами.

Прежде всего, в тексте М. Вдовина странным образом проявилось некое духовное родство с сочинениями на ивашинско-канатниковском порождении — сайте «Регион 57». Там тоже любят потоптаться на Павлике Морозове, полагая, будто сравнением с ним можно кого-то очернить. Но в том случае — своя «клиника». Не зря же А. Канатников еще во времена «Орловских новостей» как-то заявил депутату горсовета Ю. Малютину: «Как же я вас, коммунистов, ненавижу!».

Однако у Вдовина, при всех его… гм… особенностях, паранойи на почве антикоммунизма прежде вроде бы не отмечалось. Так что, может быть, достаточно окажется простого просвещения?

Михаил Васильевич, вот что на самом деле произошло с Павликом Морозовым — всё это давным-давно опубликовано. Утром третьего сентября 1932 года два мальчика из глухой уральской деревни Герасимовка, братья Павел и Федя, отправились в тайгу по клюкву. Причем, их настойчиво уговаривала пойти родная бабка Аксинья. Через три дня, шестого сентября, братьев нашли в чащобе убитыми.

Участковый инспектор милиции составил акт осмотра трупов: «Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону, на голове надет красный мешок. Павлу был нанесен смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесен в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос — русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две березы…

Труп Федора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Федору был нанесен удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесен смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости…».

На первом допросе арестованный молодой мужик Данила, двоюродный старший брат убитых мальчиков, показал: «Кулуканов несколько раз уговаривал меня убить Павла, однако не было подходящего момента. Третьего сентября я зашел к нему и сказал, что браться ушли по ягоды. Кулуканов сказал: «Я давно договорился с Сергеем обо всем, но ему одному ничего не сделать. Возьми деньги, а когда прикончим Павла, я дам тебе золота две пригоршни». После этого мы с дедом Сергеем решили идти в лес. Мы знали, какой дорогой Павел ходит с болота домой, и пошли ему навстречу. Ребята ничего не подозревали, подошли близко, и тогда дед внезапно ударил Павла ножом. Павел вскрикнул: «Беги, Федя!..». Я кинулся за Федором, схватил его, дед подбежал и нанес ему несколько ударов. Убил обоих дед при моей помощи».

Сергей, родной дед убитых мальчиков и самого же Данилы, признал, что замысел убийства принадлежит именно ему, так как «Павел вывел из терпения, не давал проходу, укорял за то, что он содержатель конфискованных кулацких вещей». Но при этом заявил, что «сам братьев не убивал. Только держал Федора. Зарезал же ребят внук Данила». Тот вынужден был подтвердить эти показания и добавил некоторые подробности: «Павел не шевелился, но дед вытряхнул ягоды из мешка и сказал: «Надо надеть ему мешок на голову, а то очнется и домой приползет». Потом я стащил Павла с тропы на правую сторону, а дед стащил Федора на левую. Федю мы убили только затем, чтобы нас не выдал. Он плакал, просил не убивать, но мы не пожалели…».

Бабка Аксинья, жена деда Сергея, знала о замысле убийц, одобряла его и сама не раз говорила внуку Даниле: «Да убей ты этого сопливого коммуниста!». Потому в то роковое утро она, как соучастница, так настойчиво и выпроваживала внучат в тайгу.

Что же такого сделал Павел Морозов, который, как уверяет М. Вдовин, якобы «предал родную кровь, глумился над святым»?

Этот тринадцатилетний мальчик, будучи допрошен в суде (по причине малолетства — в присутствии матери и учительницы), в числе прочих свидетелей дал показания против своего отца — председателя сельсовета Трофима. Вот свидетельства участников тех событий: «Сергей Морозов был сердит на внука, ругал его за то, что он давал показания против отца на суде…»; «На суде сын Трофима Морозова, Павел, подтвердил, что видел в доме чужие вещи…»; «Мой свекор ненавидел нас с Павликом за то, что он на суде дал показания против Трофима…» и так далее.

Тут надо еще пояснить, что Трофим Морозов еще задолго до всего этого бросил свою жену с четырьмя детьми и на глазах у всей деревни начал жить с другой, ушел к ней. Вот что вспоминал позже о Трофиме другой его сын, Алексей: «Привезли ссыльных поселенцев осенью тридцатого года. Вы думаете, отец их жалел? Ничуть. Он мать нашу, сыновей своих не жалел, не то что чужих. Любил одного себя да водку. И с переселенцев за бланки с печатью три шкуры сдирал. Те последнее ему отдавали: деньги, сало, мясо…».

Вот за торговлю этими бланками Трофима Морозова и посадили на несколько лет вместе с пятью другими председателями сельсоветов, промышлявшими в округе тем же. Алексей Морозов однажды выразился четко и ясно: «История Павлика — это трагедия семьи, которую отец растоптал и предал».

Слышите, Михаил Васильевич? Это не Павлик Морозов зарезал своего отца-предателя и его родню, а они его. За то, что принародно клеймил жуликоватого богача Арсения Кулуканова, который украл 16 пудов общественного хлеба; стыдил хитрого прижимистого деда Сергея, прятавшего ворованное и всегда стремившегося поживиться за чужой счет; обличал бросившего семью отца за махинации с фальшивыми справками и за то, что тот как председатель сельсовета во всем потакал богачам… Учительница Павлика Морозова Л. Исакова сказала о нем так: «Светлый он был человек. Хотел, чтобы никто чужую судьбу не заедал, за счет другого не наживался. За это его и убили».

Так как насчет «глумления над святым», разрушения нравственных устоев?

На мой личный взгляд, если уж первый заместитель председателя облсовета решил порассуждать о стяжательстве, неправедном богатстве, стремлении жить за счет других, то ему не стоит далеко ходить за примерами, надо просто повнимательнее вглядеться в собственное ближайшее окружение.

Коли М. Вдовин напоминает нам о том, что в старину наши предки считали божьим наказанием не бедность, а богатство, то вот бы и задумался о том: нормально ли такое положение дел, когда семья его непосредственного руководителя, председателя облсовета Л. Музалевского, только за прошлый год декларирует доходы практически в миллион долларов? Это в нищей-то Орловской области!

А как с нравственной точки зрения, например, выглядит факт, что тот же Л. Музалевский и сам М. Вдовин установили себе 50-процентную надбавку к окладам — «за секретность»? Смею предположить, что Леонид Семенович вместе с Михаилом Васильевичем вряд ли за всю свою жизнь держали в руках столько документов с грифом «Секретно», сколько пришлось даже вашему покорному слуге, уж извините. Не говоря уже о том, что ни Н. Володин, ни И. Мосякин никаких таких надбавок, насколько нам известно, не получали, не так ли, Михаил Васильевич?

Или поинтересовались бы у вашего коллеги, известного предпринимателя, богатого человека и еще одного заместителя председателя облсовета — С. Потемкина: как же это он умудрился довести до банкротства ОАО «Юбилейное», да еще и людям зарплату не платит несколько месяцев?

И подобных фактов — пруд пруди, было бы желание разбираться. В «Красную строку» они рекой текут. Вот только на днях к нам в редакцию передали копию обращения губернатору Орловской области от жительницы поселка Красные горки Орловского района Г. Яковлевой. «Уважаемый Александр Петрович! — пишет Галина Семеновна. — Осенью этого года в поселок Красные горки подвели газ. Мой дом также находится в том же населенном пункте, однако к моему дому газ не провели. Организовывал подвод газа… председатель областного Совета Музалевский Л. С. Это не случайно, т. к. у него находится база отдыха в этом поселке, которая оформлена на его тещу, но мы все, жители, знаем, что руководит всем там сам Леонид Семенович.

Я являюсь пенсионеркой, проработала 42 года на производстве, средств на проведение газа у меня нет… Работы проводились на бюджетные деньги, а на мой один дом не хватило денег. Убедительно прошу, чтобы газ провели к моему дому, т. к. я хотела бы провести оставшуюся жизнь в нормальных условиях».

В помощь М. Вдовину, если он заинтересуется темой: по данным «Красной строки», газ туда проводили по программе социального развития села, то есть действительно за бюджетные деньги. Проложили примерно 2,7 км труб. И домик у семьи Л. Музалевского там есть. И на место загородного отдыха это на самом деле смахивает, поэтому забота властей о самих себе понятна. Вот только как с пенсионеркой Г. Яковлевой быть? И как к этой истории Советскую власть с коммунистами пристегнуть, ведь это же единороссовское руководство себе газ проводило?

Вот о чем бы Михаилу Васильевичу призадуматься, а не на Павлика Морозова — якобы источник пороков нынешнего режима — кивать. Или это тоже, с точки зрения Михаила Васильевича, будет посягательством на святыни?

Юрий Лебёдкин.

На снимках: в поселке Красные горки