В Орловском Военно-историческом музее открылась выставка, посвященная 20-летию событий, послуживших началом современной нам Первой чечен­ской войны, официально вошедшей в историю под нейтральным названием «Восстановление конституционного порядка на территории Чеченской республики». За первой последовала вторая. Отголоски этих войн еще слышны, горе до конца не изжито, и не все раны зарубцевались.

Организовал выставку директор музея С. В. Широков — редкий пример человека, занимающегося своим делом увлеченно и профессионально. Впервые были выставлены фотографии всех орловцев, погибших на этой одной большой войне — без малого сотня фотопортретов. Свои снимки, сделанные во время боевых действий, на отдыхе, в «командировке», принесли ветераны.

«Афганские» ветераны, «чеченские»… Вот так незаметно для кого-то, постепенно, в череде больших и малых войн делается история, в которой Россия, перевязывая раны, продолжает жить. Чтобы она жила, кто-то должен был погибнуть. Погибнуть в бою. Всё что мы можем сейчас — почтить их память минутой молчания на каком-то мероприятии; не забывать их живых матерей — никогда; попытаться понять, сколько заплачено за победу, чтобы не делать ошибок в будущем, чтобы не готовить новые жертвы — плату за искупление.

Говорилось о том, что Чечен­ская война — прямое следствие уничтожения Советского Союза, страшный плод известного предложения брать суверенитета столько, сколько можно проглотить. Была дана отмашка на уничтожение России. Мы уцелели.

Погибшие на Первой чечен­ской отдавали свои жизни за страну, в которой новая «элита» открыто грабила и воровала, провозгласив патриотизм уделом неудачников. Некоторые из этих «элитариев» и сейчас прекрасно себя чувствуют, кто-то, как Березовский, повесился в ванной. А мальчишки и взрослые мужики гибли на войне — страну нужно было сохранить. Они с этой задачей справились.

Цель выставки, рассказывал С. В. Широков, — показать материалы о всех, кто принимал участие в войне, — солдатах-срочниках, контрактниках, милиционерах, пожарных, женщинах-медиках. Многие их них, получив просьбу, принесли то, что сохранилось, — какие-то фото, военные «артефакты». Не всех можно узнать, сличив фото с нынешним живым «портретом». Время! Есть что-то трогательное в мужиках пенсионного возраста, стоящих скромненько у стеночки и только после настойчивого приглашения ведущего согласившихся выйти на всеобщее обозрение и рассказать о рядовом эпизоде, — бой, «двухсотый», «трехсотые», раненый, который был обречен, но которого удалось спасти. Парень был не из Орла, но уже приезжал сюда несколько раз благодарить за свой второй день рождения.

Скромная фотография — стоит какая-то девушка в военной форме. К чему, зачем? Улыбается кому-то. Родина Лариса Николаевна, это уже другая история, награждена медалью Суворова. Солдату в ногу попала граната из подствольника — врезалась в плоть, застряла в ней и не взорвалась. Никто не соглашался сопровождать бедолагу в госпиталь, все хотели жить. А она согласилась. Не потому, что хотела умереть. Но кому-то же надо было ехать. Довезла. Спасли.

Некоторые вещи и понятия, став привычными, теряют былую ценность, пропадает острота восприятия простых истин. Россия должна быть сильной, чтобы выжить? Ну да, это известно. Наша страна побеждает, когда сражается за правое дело? Тоже подтверждено историей, согласны. Но когда об этом говорит афганец — Джавид Ахмад Ансари, председатель областной общественной организации «Союз афганских беженцев», готовых умирать за свою новую Родину, за Россию, это признаюсь, пробирает.

Этот очень серьезный человек читал стихи на родном языке. А потом переводил смысл и продолжал тему — погибшие смотрят на нас с небес и просят их не забывать. Ради чего-то большего, чем просто память.

Сергей Заруднев.