В Орле не любят памятники архитектуры, истории и культуры. Не любят обыватели, не любит власть: статус памятника мешает «осуществлению имущественных интересов». Разве что горстка энтузиастов-краеведов переживает за судьбы еще сохранившихся домиков, оригинальных фасадов, резных наличников, старинных, кое-где еще сохранившихся лестниц и т. п. Но всеобщая нелюбовь делает свое дело: всё, что так дорого знатокам орловской истории и ценителям русской городской самобытности, постепенно и неуклонно исчезает. Если перефразировать классика, получается: «…Потому что все этого хотят».

Очередной скандальчик вокруг старинного особняка на ул. Пушкина (дом № 84) не стал журналистской сенсацией минувшего июля. Так, промелькнул на страницах главной губернской газеты, в эфире одного из орловских телевизионных каналов — и все. А между тем в областную прокуратуру было подано заявление от группы лиц, которые настаивают на возбуждении уголовного дела по факту нарушения законов Российской Федерации. По мнению авторов заявления, налицо умышленное уничтожение памятника архитектуры и градостроительства. И ответственность за это могут понести нынешние владельцы одной из квартир упомянутого дома — самые обычные граждане, муж и жена, родители двух несовершеннолетних детей.

Такого в Орле еще не было. До сих пор главными разрушителями орловской старины были чиновники и действующие с их одобрения различные структуры, чаще всего — строительные фирмы. А тут вдруг — мирные обыватели. Что бы всё это значило? Может быть, дурной пример заразителен? Если власть разрешает ломать старину и не стесняется публично выказывать пренебрежение к городским историческим ветхостям, то почему рядовые обыватели должны испытывать благоговение и трепет при виде старых стен? Тем более если их ветхость банально мешает налаживать относительно комфортный быт под исторической крышей. А других крыш большинству из орловских обывателей не видать как своих ушей!

В случае с домом на ул. Пушкина представителей орловской краеведческой общественности, членов Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) по­трясло уже то, что со стены дома в июле этого года исчезла мемориальная доска, висевшая там уже семнадцать лет. С фасада дома она перекочевала в сарай во дворе. А сам фасад претерпел серьезные «преобразования»: одно окно оказалось заложенным кирпичом, зато рядом в бревенчатой стене был вырезан широкий оконный проем, в который накрепко вписалась современная пластиковая рама. Исчезли и прежде радовавшие глаз резные оконные наличники. Их обнаружили сначала на помойке, а потом, после того как разразился скандал, — в сарае при доме, рядом с мемориальной доской. Со стороны ситуация выглядела просто дико и вызывающе. Воинствующее невежество — да и только! Однако не все так просто…

Старинный дом, расположенный по адресу: Пушкина, 84, в котором, как установили орловские краеведы, в 1912—1915 годах бывал И. Бунин и где жила его сестра, уже давно стал многоквартирным. В конце 2010 года в одну из четырех квартир на правах собственников вселилась семья Парфеновых. Вселилась по договору обмена. Семье с двумя детьми стало тесно в однокомнатной квартире на ул. Московской, и Парфеновы нашли вариант на ул. Пушкина. За фасадом с мемориальной доской и резными наличниками они получили хотя и небольшую, но все же двухкомнатную квартиру. Семья взялась за ремонт не сразу. Но, как рассказывает глава семьи Петр, в просевшей перегородке между комнатами не открывалась дверь, и нужно было переносить перегородку, так как под ней уже не было опоры. В результате стенка уперлась в окно, и его пришлось заложить наглухо. «Мы не могли открыть рамы, — рассказывает хозяйка квартиры Марина, — они разваливались».

О ветхости своего нового жилища Парфеновы могут говорить долго и убедительно. Что уж тут сомневаться: дому более ста лет. По словам соседей–старожилов, в 80-х годах его и вовсе планировали снести. Но так и не дошли руки — к счастью для истории города и к несчастью для застрявших в нем жителей. В середине девяностых на доме появилась мемориальная доска, а в 2001-м решением Орловского областного Совета народных депутатов дом бы включен в государственный реестр объектов культурного наследия как памятник архитектуры и градостроительства регионального значения.

Теперь Парфеновы утверждают, что мемориальная доска сама упала от ветхости деревянной облицовки фасада и что случилось это неожиданно в начале июля, «когда ребенок катался возле дома на велосипеде». Супруги готовы призвать в свидетели соседей и с горькой иронией говорят, что несколько дней ждали: «может, кто-нибудь придет» по этому случаю. Видимо, имелись в виду официальные лица, отвечающие за сохранность дома-памятника. Ожидание это, однако, со стороны новых владельцев квартиры было пассивным — сами они об упавшей доске никуда не сообщали. А висела она как раз там, где теперь врезан большой стеклопакет

Официально дом обслуживает МУП ЖРЭП (Заказчик). Именно этой организации жильцы всех четырех квартир перечисляют квартплату. Но о последнем капитальном ремонте исторического дома никто из его обитателей ничего припомнить не смог. Наверное, он, как и всякое главное событие в нашей жизни, еще впереди. Но Парфеновым жить нужно уже сейчас, и они начали ремонт сами. Видимо, перестарались. Умышленное разрушение объекта культурного наследия — серьезная статья Уголовного кодекса РФ. Однако в этом деле возникают вопросы не только к злополучной семье.

По закону включение того или иного здания в список памятников, охраняемых государством, должно сопровождаться регистрацией в так называемом Едином государственном реестре прав. Подавать соответствующую заявку должен областной департамент имущества — после того, как областной Совет принимает решение об охране, а регистрировать — Орловское управление Росреестра (Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Орловской области). Благодаря такой процедуре Росреестр при регистрации сделок с недвижимостью отслеживает сделки с памятниками и не регистрирует их без соответствующих обременений. Иными словами, купить памятник можно, но при этом владельцу придется соблюдать ряд правил по его содержанию.

В российском Законе «Об объектах культурного наследия» есть недвусмысленное требование: «На объект культурного наследия, включенный в реестр, собственнику данного объекта соответствующим органом охраны объектов культурного наследия выдается паспорт объекта культурного наследия». В этом документе должно быть прописано, что обязан свято сохранять в историческом доме его новый владелец. Но у Парфеновых на руках есть только типовое свидетельство Росреестра о регистрации обмена жилой площади. Сделка была зарегистрирована без всяких обременений, что может означать одно из двух: либо регистрация вновь выявленного памятника — дома № 84 по ул. Пушкина в Едином реестре прав в свое время не состоялась по халатности областных чиновников, либо в управлении что-то упустили при регистрации договора обмена, в котором участвовали Парфеновы.

«Соответствующим органом охраны объектов культурного наследия» в Орловской области со времен разгона областного цента по охране памятников является некое подразделение при областном управлении культуры. За старшего там в настоящее время Д. В. Рябцовский. Так вот, как рассказывает Марина Парфенова, господин Рябцовский предложил ей подписать некий документ об обременениях только тогда, когда испуганная претензиями представителей ВООПИиК собственница сама пришла в управление культуры за разъяснениями. Парфенова, по ее словам, отказалась что-либо подписывать. Любопытно, не правда ли?

Зато прокомментировать ситуацию журналисту «Красной строки» Дмитрий Викторович решительно отказался, сославшись на общий порядок предоставления информации. «Обращайтесь в пресс-службу губернатора!» — несколько раз повторил Рябцовский в ответ на мою настойчивость. Официальный запрос мы, конечно, подготовили и отправили, но, честно говоря, пребываем в растерянности: ну с чего бы такая реакция? Неужели только из соображений субординации?

А вопрос в сущности один: если дом на Пушкина, 84 является охраняемым памятником архитектуры, то почему Парфеновым позволили вселиться туда без соответствующих обременений и почему еще три семьи проживают в том же историческом доме, не имея на руках документов, требующих от них неукоснительного сохранения тех или иных элементов исторического здания?

Ведь во многоквартирном до­ме за общее имущество, а в данном случае, значит, и за фасад, отвечают собственники квартир.

Незнание закона, разумеется, не освобождает от ответственности, но и закон должен каким-то образом проявлять себя. И о том, каким образом, — четко сказано в тексте самого Закона РФ № 73 «Об объектах культурного наследия». В конце концов, гражданин не обязан сам узнавать: а не купил ли он квартиру в доме-памятнике! И не обязан бегать по инстанциям, выясняя, чего он не имеет права трогать в своем жилище. Все это должно быть ему четко объяснено при совершении сделки с недвижимостью.

Что вообще является предметом охраны в доме, где бывал Бунин: фасад ли, внутренние интерьеры или и то, и другое вместе взятое? И это далеко не праздный вопрос. А для Орла и его исторического наследия просто-таки ключевой, судьбоносный, от ответа на который зависит не только судьба дома № 84 по ул. Пушкина, но и судьбы других исторических зданий, которые уже мешают алчным застройщикам и власти. Закон требует от владельцев зданий-памятников сохранения их внешнего и внутреннего облика в неизменном виде, но также требует и конкретизации этих сохраняемых особенностей, «являющихся предметом охраны и описанных в его паспорте». (Либо в заключении экспертизы, если памятник только что выявлен). И это, в общем, разумное требование закона в орловских условиях зачастую оказывается миной замедленного действия, потому что с оформлением таких документов у нас туго: то ли денег не хватает, то ли усердия со стороны чиновников из «соответствующего органа охраны», которые поставлены в условия строгой субординации и не могут шага ступить без санкции сверху.

Чтобы уберечь орловские памятники от посягательств частных лиц, безответственных губернаторов, мэров и коммерческих застройщиков, все наши еще сохранившиеся исторические объекты нужно как можно детальнее описать в паспортах и зарегистрировать все полагающиеся обременения на их содержание в Едином реестре прав. Но кто будет делать эту работу? Власть явно не заинтересована, у общественности нет сил и средств. При этом очевидно, что одними мемориальным досками и решениями облсовета тут не обойдешься: доски и решения имеют свойство ветшать и исчезать в архивах и личных сараях. Об этом лишний раз напоминает нам ситуация, сложившаяся на ул. Пушкина, 84.

Что же касается семьи Парфеновых, то очень похоже, что она оказалась заложницей этой самой ситуации, когда дело сохранения памятников в Орле, мягко выражаясь, весьма запущенно. Вроде бы памятник и есть, а в то же время его как бы и нет.

Будем надеяться, что прокуратура проведет проверку и расставит точки над «i», определив меру ответственности сторон — участников возникшего конфликта вокруг исторического дома на ул. Пушкина. Но, думаю, главные вопросы все же должны быть заданы не Парфеновым.

Андрей Грядунов.