Санкции, которыми сегодня угрожают РФ наши «западные парт­нёры» — далеко не новый механизм регулирования межгосударственных отношений. С режимом санкций не единожды сталкивались и царская Россия, и СССР. В свою очередь, досоветская Россия, а позднее — как СССР, так и РФ, применяли определённые политические и экономические санкции в отношении отдельных государств. Иногда, руководствуясь национальными интересами, а иногда — по принуждению «союзников». Примером может быть участие в блокаде Англии после поражения и подписания Россией Тильзитского мира в 1807 году; разрыв хозяйственных связей с Вьетнамом, Кубой, Северной Кореей и другими странами, избравшими некапиталистический путь развития.

Последнее делалось якобы ради большой дружбы с «цивилизованным» западным сообществом, не представляя, что спустя два десятилетия руководимые коммунистами беднейшие страны, вопреки санкциям, превратятся в самые быстро растущие. В итоге, скажем, Вьетнам в настоящее время по общему объёму ВВП заметно превысил показатели антикоммунистической Украины, в советские годы богатой, но теперь устремившейся на Запад.

Наш исторический опыт тоже свидетельствует, что в одних случаях от санкций выигрывают те, кто их вводит, а в других, наоборот — в конечном счете, определённые выгоды получают те, против кого они применяются. В этом отношении полезно помнить о завете Г. В. Гегеля: «Нет истины вообще. Истина всегда конкретна». Всё зависит от места, времени, условий, и главное — от уровня научного обоснования социально-экономических последствий тех или иных санкций.

Конкретный пример из нашей отечественной истории. После создания СССР ведущие страны Западной Европы отказывали нам даже в формальном юридическом признании на протяжении двух–трёх лет, а США в течение –
11 лет. О каких официально дозволенных инвестициях в нашу экономику и о каких взаимовыгодных торговых отношениях в таких условиях могла идти речь? А ведь до того экономика СССР была разрушена семилетней войной 1914—1921 гг. и двухлетней жестокой засухой 1920—1921 гг. Объём ВВП, в сравнении с 1913 годом, упал без малого в 2 раза. В таких условиях, в целях скорейшего восстановления народного хозяйства, естественно, хотелось получить зарубежную поддержку. И в принципе такая возможность сохранялась, но для этого нужно было оплатить благосклонность иноземных владельцев больших капиталов — согласием на возврат к системе прежних кабальных отношений, а значит, и отказом от служения трудящемуся люду.

Руководители СССР на такой вариант возрождения страны не пошли. И оказалось, что всего за 4—5 лет, невзирая на радикальные санкции и даже благодаря им, удалось почти удвоить ВВП; превысить досоветские показатели жизненного уровня основной массы населения — рабочих и 90% крестьян; обеспечить заметный рост образования, здравоохранения, науки, культуры. Значительно вырос международный авторитет страны Советов как независимой, миролюбивой державы.

А самое положительное, что принесли нам западные санкции, обнаружилось спустя несколько лет. Когда в 1929—1933 гг. грянул мировой экономический кризис, наша страна не только не разделила печальную участь Германии, США, Франции и Испании, где начали массово закрываться предприятия, росла безработица и нищета. Больше того, СССР на этом кризисе неплохо заработал, поскольку кризис вынудил западных предпринимателей включиться в поддержку нашей индустриализации, независимо от политической ориентации своих правительств.

Прошло еще несколько лет, и оказалось, что благодаря санкциям, которые не позволили СССР врасти в капиталистическую систему мирового хозяйства, наша экономика смогла доказать преимущества своей самодостаточности — для победы над фашистскими агрессорами, на которых работала совокупная экономика большей части стран, ныне ставших членами ЕЭС.

Да и после 1945 года, опять-таки независимо от многообразных санкций периода «холодной войны», народное хозяйство СССР обеспечивало неплохие темпы роста ВВП, научно-технического и социального прогресса. К сожалению, всё это было утрачено, как только с конца 80-х гг. возобладало «мышление», согласно которому во имя дружеского отказа наших западных соседей от санкций якобы имеет смысл отказаться от заботы о защите своих территориальных и природных ресурсов, своего экономического суверенитета, от достигнутого уровня материального и социального благополучия населения.

Сегодня уже не столь важно, кто в прошлом навязал стране такое мышление. Важнее сказать «нет!» тем либералам, которые продолжают руководствоваться этими принципами на различных уровнях управления народным хозяйством и в сред­ствах массовой информации. В частности, запугивая руковод­ство страны последствиями санкций, которые готовы обрушиться на Россию в связи с кризисом вокруг Украины.

Либералы, конечно, понимают, что санкции могут обернуться и благом для России, но об этом умалчивают. Умалчивают не только о возможной экономии на командировочных расходах чиновников, для которых вводятся визовые ограничения. Важнее их умолчание о возможных позитивных последствиях использования достойных ответов на любые санкции. В том числе таких, которые с самого начала поставят западных партнёров в известность, что в ответ на дейст­вительно серьёзные экономические санкции последует взыскание — два рубля за рубль потенциально ожидаемого материального ущерба.

Напомним, что для такого ответа экономические и политические условия в настоящее время намного благоприятней, чем они были в 20-е и 30-е годы, когда западными санкциями большевики решили пренебречь. Сегодня для принятия подобных решений возможностей больше, поскольку и научно-технические, и инфраструктурные, и финансовые ресурсы России, несмотря на потери в ходе постсоветских реформ, всё же несравнимо выше потенциала 80-летней давности.

Значительно больше сегодня возможностей и для материальной компенсации ущерба от возможных санкций. Даже в сравнении с периодом «железного занавеса». Поскольку теперь, в отличие от советского прошлого, ежегодно за рубеж безвозвратно уплывает свыше 500 млрд. долларов, примерно 20% созданного в РФ ВВП. Всё это — в форме обслуживания внешнего долга, дивидендов и прибыли инвесторов, невозвращенного в страну избытка экспорта над импортом и др.

Потерять такие приобретения в России западный капитал не захочет, а поэтому если наши руководители, освободившись от засилья либералов, предупредят зарубежных недоброжелателей о возможности подобной потери, скорее всего, проблема санкций сразу будет снята. Если же этого
не случится, появится дополнительный шанс для усиления государственного стимулирования развития внутреннего рынка РФ. Как за счет отечественных ресурсов, так и благодаря использованию возможностей кооперации с рынками труда и инвестиций быстро развивающихся стран Востока и Юга.

Последний вариант заслуживает особого внимания, поскольку стараниями либерального блока правительства РФ еще до начала киевского майдана российская экономика обнаружила тенденцию рукотворного падения. За последние полгода эта тенденция достигла уровня так называемого промежуточного кризиса (не затрагивающего экономику большинства капиталистических стран), а в перспективе 4–5 лет уже маячит очередной циклический спад производства в ведущих странах Запада. Значит, смена ориентиров вполне могла бы ослабить последствия угроз, которые будут связаны с грядущим циклическим кризисом у наших западных соседей.

Спору нет, смена курса социально-экономической политики с либерально-олигархического, обращенного на срастание с интересами зарубежного капитала, на более независимый, предпочтительно государственно-демо­кратический, по примеру, скажем, Китая и Белоруссии, — принесёт определённые неприятности, связанные с временной потерей некоторых производственных и коммерческих связей на Западе. Но, во-первых, можно будет быстро получить существенный межотраслевой и межрегиональный эффект импортозамещения, а во-вторых, удастся с лихвой компенсировать возможные потери — в восточном и южном зарубежье.

Проблема в том, что смена курса социально-экономической политики не может быть безропотно поддержана не только той частью правящей элиты, которая уже разместила своё имущество и финансовые средства
в странах ЕЭС и в Северной Америке. Природа олигархического капитала такова, что он предпочитает постоянное расширение не столько отечественных, сколько зарубежных рынков сбыта (в РФ это относится к металлу, удобрениям, нефтепродуктам, зерну и др.). Поэтому олигархический капитал боится санкций на уже освоенных внешних рынках и старается им противиться, даже если уход с этих рынков для развития народного хозяйства целесообразен. Значит, искренне патриотично настроенное руковод­ство страны должно посодействовать данному виду капитала в смене его ориентиров, используя известные методы «пряника и кнута».

Не будем переживать даже за возможный арест зарубежных счетов наших чиновников и олигархов — у них было время вернуть эти средства в Россию. А вот что касается возможных потерь государственных предприятий, то они в полной мере могут быть компенсированы за счет тех зарубежных активов в России, соб­ственники которых поддержат санкции, наносящие ущерб нашему народному хозяйству.

И. Загайтов,
доктор экономических наук,
Н. Турищев,
кандидат экономических наук.