20 сентября 2013 года в программе Первого канала «Человек и закон» был показан сюжет, снятый в продолжение страшной истории, о которой журналисты рассказали год назад. Мы приводим текст передачи с незначительными сокращениями.

Ведущий:
— Постоянные зрители программы время от времени просят рассказывать, как сложилась судьба героев наших сюжетов. Впрочем, мы и без этих пожеланий стараемся отслеживать всё самое важное в их жизни. Хорошо, если всё складывается благополучно. Плохо, когда на людей обрушивается новая беда. Одним из самых щемящих за последнее время был сюжет о маленьком мальчике из поселка Глазуновка, о врачебной ошибке, тотальной человеческой чёрствости. Кто бы мог подумать, что спустя год эта история получит свое ожидаемое неожиданное продолжение…

Корреспондент:
— Эту душераздирающую историю мы рассказывали в прошлом году. 14 апреля 2012-го в семье Солдаткиных из поселка Глазуновка, что в 60 км от города Орла, случилось несчастье. Их годовалый улыбчивый карапуз по имени Арсений подавился.

Архив, июнь 2012 года. Ирина Солдаткина, мать Арсения:
— Я буквально отвернулась, смотрю — он упал. Я к нему подошла, взяла на руки. Он плакать начал и знаете как… такое ощущение, что слюну не может сглотнуть. Пытается сглотнуть, но не может, что-то ему мешает.

Корр.:
— Родители сразу поехали в районную больницу. По дороге Ирина всё голову ломала, что такое сын проглотил. А потом вспомнила: накануне Сеня просыпал пакет с фасолью. Возможно, не все зерна тогда собрали, а сейчас малыш нашел одну из них и решил попробовать.
С этими словами родители буквально вбежали в кабинет дежурного врача.

Ирина Солдаткина:
— Он говорит: «Мамаша, не плачьте. Видите — ребёнок кричит, значит будет всё нормально». И послал шофера «Скорой помощи» за врачом-педиатром Шитухиной Светланой Александровной. «Скорая» поехала. Мы в этот момент сидели на кушетке. Ребёнок у меня на руках лежал, на животике, а медсестра всё, что делала — бинтиком вытирала ему слюнки.

Корр.:
— А дело по закону подлости было в субботу, накануне Пасхи, и в больнице на тот момент не оказалось ни хирурга, ни анестезиолога, ни педиатра. Но и после того, как детского врача Светлану Шитухину вызвали на рабочее место, спасать Арсения она почему-то не стала, просто послала его и его родителей в областной центр за пятьдесят с лишним километров, а сопровождать маленького пациента в дороге отказалась. Да и дежурного врача больницы по фамилии Ермаков, судя по всему, совсем не впечатлил задыхающийся ребенок.

Ирина Солдаткина:
— Я говорю: «Пожалуйста, я отблагодарю, только поедемте с нами». А он на часы показал: «У меня конец рабочего дня, я ухожу».

Корр.:
— В итоге сопровождать ребёнка в Орёл и следить за его состоянием поручили фельдшеру по фамилии Воротникова. Но вот беда — её тоже не было на месте, за ней ещё предстояло заехать по пути. А ребёнок, напомним, всё это время уже дышал через раз. Как только машина «Скорой помощи» всё-таки выехала в сторону Орла, мальчик стал терять сознание. Решили не рисковать — вернулись обратно.

Ирина Солдаткина:
— Шитухина — детский врач начинает кричать на Воротникову: «Зачем ты их сюда привезла? Я сказала ехать в Орёл!». А она: «Ребёнок тяжёлый, я его до Орла не довезу. Если хотите — сами садитесь и езжайте». Она, ой… «Пусть… он лучше по дороге умрет, чем здесь у нас в больнице…».

Корр.:
— Услышав эту перепалку, Солдаткины с ребёнком на руках решили ехать в Орёл сами, без сопровождения. Уже за пределами посёлка они встретили знакомого гинеколога Наталью Штывнину, ту самую, которая трижды принимала роды у Ирины. Стали умолять её о помощи. Но и она, видя серьёзность ситуации, настояла вернуться в районную больницу. Арсения, уже бледно-синего из-за недостатка кислорода, все-таки направили в реанимацию, но было уже поздно. Через несколько минут мальчик умер.

Евгений Солдаткин, отец Арсения:
— Наталья Николаевна спускается, головой покачала и вроде как сказала, что нет, не спасли. Ну и я побежал сразу туда, схватил Сеньку на руки… Еще сам, помню, пытался… (Не может говорить).

Корр.:
— Версия с фасолью подтвердится. Патологоанатом покажет убитым горем родителям то самое проклятое зёрнышко. А уже после похорон Солдаткины будут требовать наказать врачей за бездействие. Прошлым летом вместе с нашей съёмочной группой они приходили в больницу, чтобы посмотреть в глаза педиатру Светлане Шитухиной, которая, как они сами утверждают, даже не пыталась помочь…

Эмоции родителей, потерявших ребёнка, конечно, понять можно. Но это не просто эмоции. То, что Арсений умер в том числе из-за халатности работников районной больницы, признали в региональном подразделении Следственного комитета. Почти сразу было возбуждено уголовное дело, но, к удивлению Солдаткиных, педиатру Шитухиной в нём определили статус свидетеля. По результатам внутренней проверки регионального департамента здравоохранения Светлану Шитухину лишили врачебной категории, но это нисколько не мешает ей и сегодня лечить маленьких пациентов.

Ирина Солдаткина:
— Через некоторое время я узнаю, что она, оказывается, работает заведующей педиатрическим отделением 1-й поликлиники города Орла. Заведующей отделением… В итоге пошла на повышение.

Корр.:
— Узнав об этом, мы решили навестить Светлану Александровну на новом рабочем месте, но, увы, не застали. Не исключено, что о нашем визите её вовремя предупредили коллеги… А год назад Светлана Александровна охотно отвечала на наши вопросы. Утверждала, что в тот злополучный день она всё равно ничего не смогла бы сделать. Дескать, пациент был обречён.

Кадры из архива, Светлана Шитухина:
— Я поняла всю крайность и сложность ситуации, потому что в наших условиях, условиях ЦРБ, было сложно оказать помощь. Ребёнку требовалась специализированная помощь. Её оказывают анестезиолог-реаниматолог и лор.

Корр.:
— Ни одного из этих специалистов, когда привезли мальчика, проглотившего фасоль, не оказалось на месте. Выходит, что дело не только и не столько в возможности или невозможности спасти ребенка, а в наплевательском отношении к делу, ведь тот же анестезиолог-реаниматолог Тупиков, по словам следователя, несмотря на дежурство, уехал к родственникам в город Курск без разрешения главврача. Правда, и он в итоге почему-то отделался лёгким испугом.

Следователь по расследованию особо важных дел СУ СКР РФ Андрей Печонкин:
— Действия Тупикова по оставлению места дежурства без уведомления руководителей не подпадают под действие ст. 109 УК. Его действия не состоят в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями. Поэтому было отказано в возбуждении уголовного дела в отношении него.

Корр.:
— За полтора года, пока идёт расследование этого уголовного дела, были проведены две сложные судебно-медицинские экспертизы. Одна в Смоленске, другая в Москве. В обоих заключениях специалисты сошлись во мнении, что фасоль, которую проглотил Арсений, ушла слишком глубоко и, разбухнув от слюны, практически намертво застряла в трахее малыша. При этом московские судмедэксперты четко дали понять: если бы врачи глазуновской районной больницы правильно, а главное, вовремя оказали медицинскую помощь Сене Солдаткину, его наверняка можно было спасти.

Цитата из заключения:

«Обследование и лечение Арсения Солдаткина проведены неполно и неправильно. В подобных ситуациях необходимо выполнение прямой ларингоскопии, трахио- и бронхоскопии. В лечении необходимо было использовать кислородотерапию для поддержания воздушной проходимости дыхательных путей. Проведение интубационной трубки позволило бы продвинуть и переместить инородный предмет в один из главных бронхов и обеспечить минимально необходимую легочную вентиляцию. Стоит отметить недостатки организационного характера: транспортировку пациента на личном транспорте без сопровождения врача и без обеспечения подачи кислорода.

Ирина Солдаткина:
— Я смотрела передачу про доктора Рошаля. И там он говорил, что в медицине существует термин «золотой час». То есть если окажешь больному помощь в это время, будет много зависеть, будет жить человек или нет… А у нас, получается, ребенок жил больше часа, и ему за этот час никто даже кислорода не дал, даже просто не осмотрел!

Корр.:
— А в итоге единственным подозреваемым по уголовному делу стал дежурный врач приёмного покоя районной больницы терапевт Виктор Ермаков, тот самый, который отказался сопровождать ребенка в областной центр, сославшись на окончание дежурства.

Съёмка скрытой камерой, В. Ермаков:
— В итоге все хорошие, я один под следствием! Сказали, что судить будут одного меня! Что, я должен ходить оправдываться? Не буду я оправдываться!

— Ну, а вы сами считаете себя виноватым или нет? Хотя бы частично?

— Суд решит.

Корр.:
— После того, как Ермакову было предъявлено обвинение в причинении смерти по неосторожности из-за ненадлежащего исполнения должностных обязанностей, местная прокуратура почему-то завернула материалы дела на дополнительное расследование. Солдаткины считают, что всё это неспроста, ведь через полгода заканчивается срок давности по этой статье, а значит и Ермаков может выйти сухим из воды.

Ирина Солдаткина:
— Как вёл себя Ермаков на очной ставке, ой… Во-первых, когда мы зашли в кабинет следователя, он развалился на стуле и в лицо мне говорит: «Ты ждешь от меня извинений? Не дождешься!».

Корр.:
— Родители Арсения признаются: у них нет цели во что бы то ни стало кого-то посадить. Они хотят одного: чтобы подобное не случилось ещё с кем-то.

Солдаткин:
— Мне не важно — сядет кто-то или нет… Для меня главное, чтобы они не работали там просто, потому что я вижу, как они относятся к людям. Врач — это такой человек, который должен помогать. А эти…

Корр.:
— Спустя год мы решили вновь приехать в районную больницу и посмотреть, что же изменилось за это время. Может, после скандального случая с гибелью ребенка в учреждение пришла современная аппаратура? Ага, как же! В реанимации стоит всё тот же устаревший аппарат для искусственной вентиляции легких. На весь район по-прежнему дежурит всего одна машина «Скорой помощи». Может, хотя бы новых врачей набрали, раз не хватает специалистов? Нет, всё те же лица. Желающих работать за мизерную зарплату попросту нет.

Кадры, снятые в глазуновской больнице. Корреспондент:
— Получается, опять нет педиатра?

— Педиатра нет. Справляемся мы и областная больница дет­ская, туда направляем.

— Вот смотрите, допустим, такая же экстренная ситуацию, не дай Бог, кто-то проглотил пуговицу, булавку. Необходимо опять везти из района в область?

— Да.

Корр.:
— Грустно всё это. Неужели нужна ещё чья-то смерть, чтобы чиновники, наконец, обратили внимание на проблемы конкретной районной больницы? Хотя, сколько таких же, с позволения сказать, лечебниц, по всей стране… Со дня смерти малыша Арсения прошло уже полтора года, но время не лечит — признается Ирина. Как только кто-то заводит разговор о маленьком Сене или Сенечке, как его ласково называли мама и папа, слезы сами собой наворачиваются.

Ирина Солдаткина:
— Первое время я не понимала. Умом понимала, что случилось, а сердцем не понимала. Я даже, знаете, первое время, когда видела маму с ребенком, смотрела, а вдруг это мой Сеня… Я его ждала… (Плачет).

Корр.:
— Их старшие дети всё это время переживали ничуть не меньше.

Ирина Солдаткина:
— Илюшка, конечно, как мужчина, держался, не показывал слезы, боялся меня расстроить. А Аринушка, она каждый день плакала. Забивалась в угол и плакала. Я подходила к ней, улыбалась, хотя у самой всё внутри, всё внутри… болело. Говорю, что не надо плакать, что уже всё хорошо, просто Сенечка на небе, с Боженькой… (Плачет).

Корр.:
— Так случилось, что практически сразу после трагической смерти Сени Ирина узнала, что снова беременна. А восемь месяцев назад у них родилась очаровательная малышка по имени Ксюша. Наверняка и маленький Арсений был бы счастлив, узнав, что теперь у него есть ещё одна сестрёнка. Хотя, наверное, он уже и так об этом знает.

Ведущий:
— Не хочется после этого сюжета произносить банальные слова. Скажу главное: у родителей погибшего Арсения нет цели во что бы то ни стало кого-то посадить. Они хотят одного: чтобы подобное никогда больше не повторилось.

«Человек и закон».