В нашем областном центре почти 80 процентов четвероклассников следующего, 2012—2013 учебного года будут изучать основы светской этики и основы мировых религиозных культур и только двадцать процентов «выпускников» начальной школы что-то узнают о родном православии. Таковы итоги родительского голосования, которое проходило с февраля по апрель в школах города Орла.

Городское управление образования настояло на повторном голосовании в первую неделю апреля. Но результаты в целом остались прежними. Цифры изменились лишь в некоторых школах, что существенно не повлияло на общую картину родительского выбора. Если быть совсем точным, этот расклад на сегодняшний день таков: 55 процентов родителей выбрали для своих чад основы светской этики; 24 процента — основы мировых религиозных культур и 21 процент — основы православной культуры. Культура ислама, буддизма и иудаизма в Орле, если судить по официальным данным, не заинтересовала никого, что, в общем, объяснимо: Орел все еще остается русским городом. Но вот почему здесь проявился столь невысокий интерес к традиционному для русских православию?

Стоит обратить внимание на тот факт, что наш город по своему интересу к «нейтральным» модулям нового школьного курса «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКиСЭ) оказался впереди России всей. По данным правительственной «Российской газеты», «нейтральные» предметы — светскую этику и мировые религии собираются изучать 60 процентов российских четвероклассников (соответственно 42 и 18 процентов). В Орле же эти модули оказались интересны 79 процентам. Православную культуру, как пишет «Российская газета», по стране в целом выбрали примерно 30 процентов учащихся и их родителей. У нас в Орле — чуть более двадцати. Примечательно то, что в нашей «многоконфессиональной и многонациональной» России, основы мусульманской культуры выбрали, по разным данным, от 5,6 до 9 процентов родителей учащихся, а иудейская и буддистская культуры оказались востребованными лишь у 1,2 и 0,1 процента опрошенных. Но это так, к слову.

Вернемся же к главному вопросу: так почему не православие?

Завуч одной из школ города Орла в телефонном разговоре со мной, например, призналась, что школа действительно рекомендовала родителям дружно выбрать «нейтральный» курс, потому что среди четвероклассников школы есть аж пять адвентистов! В общем, чтобы не обижать религиозные меньшинства, лишили детей возможности изучать православную культуру. Но не думаю, что страх прослыть «нетолерантными» был на родительских собраниях в Орле главным мотивом выбора. Ведь есть и другие факты, когда орловские мусульмане высказывались за православную культуру для своих детей. Отчасти неправославный выбор орловских родителей можно оправдать растерянностью. Ведь о том, что вводится новый курс из шести модулей, родители зачастую узнавали только на собрании в день голосования. И кроме «Памятки для родителей» — полуторастраничного компьютерного текста с перечислением модулей и кратким изложением основных задач курса, участники голосования никаких разъясняющих материалов и не видели. Не довелось им хотя бы пролистать «Учебники для родителей», изданные по каждому из шести модулей. Не дошли эти пособия до Орла в нужном количестве.

После двух лет эксперимента официальное правительственное решение о введении курса в штатном режиме появилось лишь в конце января этого года, а соответствующий приказ Министерства образования был подписан только 2 февраля. До этого момента планировалось вести преподавание ОРКиСЭ в последней четверти уходящего учебного года — у нынешних четвероклассников и продолжить обучение этих же детей в первой четверти следующего. Но буквально в новогодние дни всё переиграли. Общественный совет при Министерстве образования решил, что целесообразнее будет ввести курс с первого сентября 2012 года, и только для четвертых классов — по одному уроку в неделю. В Орле приказ начальника городского управления образования «Об организации работы по подготовке введения курса «Основы религиозных культур и светской этики» был подписан 21 декабря. И до Нового года в орловских школах проходило анкетирование нынешних четвероклассников с ориентировкой на последнюю четверть уходящего учебного года. А с конца января управлению образования срочно пришлось проводить совещания завучей и рассылать телефоно­граммы по школам об изменении сроков и, так сказать, объекта обучения. И хотя к началу апреля всё всем стало ясно и свой выбор сделали те, кому положено (то есть нынешние третьи классы), все же осталось ощущение некой спонтанности принятых решений. На ходу пришлось перестраиваться местным чиновникам, с ходу вынуждены были принимать решения и родители.

Но все это лишь отчасти объясняет сложившуюся ситуацию. Не следует ли признать: большинство отказывается от православного курса, потому что по образу жизни и мышления эти родители не являются православными людьми и вообще нерелигиозны? Данные общероссийской статистики свидетельствуют: из 72% называющих себя православными лишь 55% верят в Бога; регулярно в богослужении участвуют менее 10% православных, более половины бывают в храмах лишь дважды в год — на Рождество Христово и Пасху; не причащаются 62% называющих себя православными. Но самое главное в контексте нашей темы: о Боге и на религиозные темы говорят со своими детьми менее трети взрослых, называющих себя православными. Наши орловские 20 процентов выбравших основы православной культуры и даже общероссийские 30 вполне вписываются в эту статистику.

«Годы атеизма сломали хребет православию в России». Эта мысль не нова. Но разве последнее двадцатилетие разгульного, сугубо меркантильного и потребительского либерализма не усугубило проблему? Ведь все признают, что конец 80-х и начало 90-х годов прошлого столетия были временем ренессанса православия в России. Интерес к Церкви и православному учению был огромен. Но почему? Только ли потому, что рухнула Советская власть? Такое не случается в одночасье: вчера запрещали — не было, сегодня разрешили — появилось. Скорее всего, в 80-х и в начале 90-х мы стали свидетелями некоего результата эволюционных процессов. Осмелюсь предположить, что Советская власть, а точнее — советская культура, в течение десятилетий эволюционировала в сторону православного христианства, возвращалась к истокам русского религиозного мировоззрения. И кто знает, не развались государство СССР — каким был бы теперь уровень православного самосознания в нашей стране? Может быть, «ренессанс» 90-х — это всего лишь одинокая вспышка того огня, который мог бы разгореться в наших сердцах и душах!

История не знает сослагательного наклонения. И приходится констатировать: курс «светской», а по существу — атеистической этики воспринимается сегодня родителями будущих четвероклассников как нечто более близкое и понятное, нежели основы православной культуры. Само слово «светская» успокаивает как нечто привычное, знакомое, «полезное для жизни». Православная же культура — опять ускользает от рационального сознания, вызывает смутное беспокойство как раздражитель, мешающий привычному существованию, где цель и средства давно известны: работай, чтобы потреблять, а если сумеешь обзавестись собственностью — потребляй, используя труд других.

«Светская этика», как болт в гайку, удобно вкручивается в наше сознание. В соответствующем учебнике, который предлагается нашим детям, фиксируется как очевидное: человек сам может определять, что такое добро и что такое зло. Помните, как у Шекспира: «Я есть то, что я есть, даже если бы самая целомудренная звезда блистала над моей колыбелью!». В пьесе великого драматурга так говорит циничный подлец и негодяй. Но мы легко заглатываем наживку учебника: а что, разве не этому нас учит жизнь? Православное же учение требует от нас почти невозможного — признания абсолютности нравственных ценностей, их неизменности во времени. Они не для удобства жизни здесь и сейчас, в них — наше спасение и наше духовное взросление. Такой подход неизменно приводит к осознанию собственного несовершенства, а значит, открывает захватывающую перспективу, путь вперед и вверх — к духовному преображению. Тогда как тот, «светский», — укрепляет в собственной самоуверенности, или, как пишут богословы, в самости, оставляя лишь одну возможность — получше устроиться в своем болоте.

Вопрос об идеалах — ключевой в деле воспитания. «Светская этика» подстраивается под пресловутый опыт житейский и провозглашает добродетель как «стремление человека к добру» (которое, как вы помните, мы якобы сами для себя определяем) и как «стремление быть похожим на нравственную личность». Образцом для подражания могут быть родители, учителя, космонавты, полярники, спортсмены, литературные персонажи (богатыри, мушкетеры, рыцари…). Или Ксюша Собчак, например. Или, скажем, миллиардер Прохоров! А почему — нет? Ведь список не закрыт. Он, по логике авторов учебника, явно предполагает «творческое продолжение» на усмотрение обучающегося. Идеалом же в православной культуре является Христос, «исправивший в себе самом падшую природу человека». Очень высокая планка! Даже выше героя–космонавта… Пугающе высокая! Так что разум невольно пасует: возможно ли? И отказывается принимать. Но ведь чем выше поставленная цель, тем большего можно достичь на пути к ней!

«Моральные нормы нигде не записаны, — акцентирует внимание учебник по основам светской этики, — моральные нормы не имеют документального оформления, то есть нет единого свода моральных норм». И тем самым как бы подчеркивается сложность нравственного выбора, который должен всякий раз делать человек. Но при относительности самих норм этот выбор может оказаться не таким уж и сложным на самом деле. А вот ориентируясь на слово Христа и десять заповедей Божиих — этот скромный, но все же «единый свод моральных норм», сделать нравственный выбор действительно трудно, потому что при всей всеохватности слова Божия, в нем не найти конкретных советов на все случаи жизни. И тут уж не выкрутишься, не подтасуешь результат выбора, ибо согласно православному учению истина — одна, и нужно поступить либо правильно, по-божески, либо совершить грех. «Разумный эгоизм — способность человека, преследуя свои интересы, содействовать общему благу», — формулирует еще одно достижение человеческого разума и «житейского опыта» учебник светской этики. А вот Христос ради общего блага пошел на крест. Поистине — земля и Небо!

Все эти сложности, конечно, пугают, или, как выражаются сегодня, — «напрягают» нас. И мы предпочитаем проторенный путь для своих детей. Но предположите хоть на секунду, что Бог все-таки есть и что Церковь Христова — это не изобретение хитроумного человеческого разума. И что тогда? Но еще страшнее то, что, отказываясь от православной культуры для своих детей и довольствуясь светской этикой для их воспитания, мы тем самым соглашаемся с карамазовской формулой: «Бога нет — всё позволено!». Остается надеяться, что если наши дети, тем не менее, не всё себе позволят в этой жизни, то это потому, что смутная вера в Него удержит их от рокового шага.

Андрей Грядунов.