Есть ощущение тревоги. А знакомые говорят: мол, бросьте переживать, своих забот, что ли, мало? Но ощущение тревоги не проходит. Что-то назревает в мире и в стране, что-то переломное, от исхода которого зависит, в какой культурно-нравственной среде будут жить наши дети и внуки.

Год назад — «пуськи» в храме Христа Спасителя, а вот недавно — полуголые украинские феминистки — в Нотр-Дам-де-Пари. А между этими акциями еще много всякого. Либеральные СМИ взахлеб приветствуют: протест­ное движение нарастает! Но против чего протестуют? Против эксплуатации человека человеком? Против олигархии и роста нищеты? Или, может быть, против спровоцированных войн на Ближнем Востоке? Против долларовой экспансии? Да нет же! В соборе Парижской Богоматери феминистки обнажились, чтобы поздравить «передовой» мир с уходом «фашиста» и гомофоба» папы Бенедикта XVI. Он, как известно, подал в отставку по состоянию здоровья, но, видимо, успел заслужить ненависть «передовиков» либерализма — «голубого» мирового лобби.

Католический мир с недавних пор начал открыто и все более массово выступать против извращения природы и нравственности. Русская православная церковь недвусмысленно заявила о своей поддержке российской государственности — против либерального тоталитаризма всяческого рода «меньшинств», навязывающих свою волю и ценности большинству. И вот результат: у нас — «пуськи» на солее в главном храме страны, у них — FEMEN в одном из самых почитаемых в католическом мире соборе…

«Да тут хлыст нужен!» — хочется сказать словами одного из героев Ф. М. Достоевского. Но мы только так говорим и не решаемся бить. И, как у того героя, лицо перекашивается от боли — у нас, а не у них. Либеральный пропагандистский хлыст хлещет наотмашь. Традиционное общество цепенеет: «Что будет?».

Кажется, ожили, воплотились на новом витке исторической спирали «Бесы» Достоевского. Помните, как оцепенели жители городка, когда увидели живую мышь за стеклом иконы над дверями городской церкви? Но либеральные пропагандисты долго внушали нам, что тот знаменитый роман — о революционерах, социалистах и коммунистах. А ведь, оказывается, в предисловии к первому изданию романа сам автор отделил бесов от революционной молодежи своего времени, отдав должное ее готовности к самопожертвованию ради блага других. Однако, как превратно истолковывалось произведение великого писателя в годину горбачевско-ельцинской «перестройки», когда нужно было забить всходы советского массового сознания! Теперь перестали вспоминать и истолковывать. А истинные бесы-то и явились!

Ставрогины и верховенские опять мутят воду. Их бесовство — отнюдь не в пропаганде социализма, а в разрушении вековечного нравственного кода. Бесовство — это отрицание святости, то есть самой веры в преображение человеческой природы, а стало быть — утверждение как нормы природы падшей, «естественной». Это если и бунт, то не против земных властей или богачей, а против самого Бога! Вот и у «пусек» в названии их группы присутствует слово «бунт», но в весьма пошлом, вызывающем контексте.

Самым шокирующим, конечно же, является удар по традиционным, до сих пор во многом — религиозным, представлениям об отношении полов. И не случайно. Эти отношения — ахиллесова пята нравственности: в них, как ни в чем другом, проявляется возникшая со времен падения Адама трагическая двойственность человеческой природы. Ставрогин у Достоевского тоже этим эпатировал публику: от соблазнения душевнобольной женщины до откровенного растления малолетних! А «пуськи» публично совокуплялись в зоологическом музее. А «борцы за права геев» не успокоются, пока не заткнут нам рты и не добьются главного — права развращать наших детей. Все позволено! А Бог — он вроде и не отрицается. Его просто игнорируют! Нагло и самодовольно злоупотребляют данной Им нам свободой. И в этом тоже эпатаж!

Главное — ошеломить, заставить общество потерять устойчивость, перевернуть все с ног на голову, смешать понятия добра, зла и любви, а потом навязать свою волю. Как говаривал Петруша Верховенский: «Два поколения разврата необходимы, чтобы человек стал послушной мразью». Христианство в лице его двух столпов — русского православия и ортодоксального западного католичества — оказывается главной помехой на этом пути разрушения. Ведь Церковь Христова по определению обязана через века нести людям традицию — неизменную весть о Сыне Божием, слово Его и Предание — этот вековой нравственно-мистический опыт возвращения к Богу, и только к нему, ибо никакой другой цели нет у человечества.

Бороться с идеями, а тем более с верой — трудно. И поэтому либеральный хлыст клеймит их носителей — деятелей церкви. За минувший год все мы стали свидетелями многочисленных скандалов, связанных с так называемой «земной церковью». «Часы Патриарха», «квартира Патриарха», ДТП с участием священников и т. д., и т. п. Поводов для бесовского злорадства, увы, достаточно. Кстати, и наша Орловско-Ливенская «тишайшая» епархия в своей новейшей истории тоже становилась заложницей сомнительных проектов. «Где торжище, там и храм!» — эта фраза одного из недавних наших епископов, к сожалению, оказалась прямо-таки ключевой к пониманию местной епархиальной политики. И новая затея со строитель­ством часовни возле типографии «Труд» на сомнительных юридических основаниях, но зато за счет средств и по проекту некоего коммерческого банка из Казани в качестве бесплатного приложения к строительству здания банковского филиала — лишнее тому подтверждение.

Мы не либералы, и хлыст не в наших руках. Но очень хочется призвать местное священноначалие быть осмотрительными: как бы грязь не прилипла! Чтобы не получилось так, как не раз уже было в нашей истории, когда с мутной водой выплескивали и ребенка. Нельзя давать для этого повода либеральным бесам, начавшим поход против традиционного христианского мира. А ведь к этому миру, не зависимо от степени воцерковленности, принадлежит, хочется думать, большинство из нас.

Хочется надеяться и на признаки. Хочется, чтобы они не оказались призраками. «Пусек» осудили. А может быть, надо было высечь, как следует, чтобы больно и стыдно было. Ведь бесы, как учит нас русский писатель Гоголь, очень боятся хлыста в руках верного христианина. Плохо, что не выявили организаторов и заказчиков глумливой акции в храме Христа Спасителя. Досадно, что не конкретизировали закон об ответственности за подобные выходки.

Телевидение показывает фильм «Не верю!» — как бы в поддержку Русской православной церкви, но делает это канал НТВ, известный своими оскорбительными выходками, вроде показа «Последнего искушения Христа». Да и передача-то получается откровенно слабой, поверхностной и отдает «заказухой».

К обнадеживающим признакам можно было бы отнести появление Путина на Первом съезде родителей в Колонном зале, где глава государства разделил тревогу общественности по поводу внедрения ювенальных законов в стране. Хорошо и то, что президент, кажется, услышал нашу тревогу по поводу закона об образовании и выхолащивании из школьной базовой (т. е. бесплатной) программы практически всех классических произведений, до сих пор считавшихся хрестоматийными. Но плохо, что все эти заявления главы государства в пользу русской культуры как-то уж слишком робки. Досадно, что они не сопровождаются отставками одиозных фигур из числа министров и прочих высокопоставленных чиновников.

Что же касается наших губернских дел, то тут ни признаков, ни призраков. Годы правления А. П. Козлова ничего не привнесли нового в государственно-церковные отношения в Орлов­ской области. Кроме идеи строительства помпезного кафедрального собора и часовни в сомнительном месте, мы ничего яркого не увидели и не услышали. Как была одна-единственная на всю губернию православная гимназия, так и осталась. Ни образовательного православного центра, ни развития сети полноценных воскресных школ, ни триумфального преподавания основ православной культуры в школах — ничего из ожидаемого не произошло. Орловщина остается крещеной, но не просвещенной. Держимся пока на советском воспитании и традициях. Даже к церкви тянемся именно поэтому: в своем советском, по-существу — традиционалистском воспитании мы остались где-то на пороге христианства. И хотелось бы переступить порог, да не получается. И помочь некому.

Между тем, подросло и активно живет уже и не советское поколение — «дети перестройки», поколение «лихих девяностых». И на этом невозделанном (в смысле культуры) поле уже всходят такие тернии, что, кажется, в них погибнет любое доброе семя. Либеральная проповедь абсолютной бесовской свободы им не то чтобы очень близка, но уже привычна, при отсутствии-то иной и твердой! Но вот ведь в чем суть нашей тревоги: «Либерализм привел человечество к отказу от самого человека — в этом новая антропология постмодерна. Современный французский философ Жан Бодрийар увидел в либеральном индивидууме стремление избавиться от самой идеи бытия, от содержания, превратиться в чистое функционирование без смысла, в бешеное воспроизводство без оригинала, наподобие размножения раковых клеток в организме. Если в классическом либерализме Милля свобода человека, понимаемая им только как «свобода от», — это все же свобода именно человека, то современный либерализм готов освободить человека от самой сущности и подарить обществу постмодерна чистый атом — индивида. «Но последствия такого распада фатальны. Всякая вещь, теряющая свою сущность, подобна человеку, потерявшему свою тень: она погружается в хаос и теряется в нем», — пишет Бодрийар. В свою очередь, православный христианин может сказать, что это есть потеря человеком образа Божьего, а миром своей «логосности» — смысла». (И. Маслов, «Политическое» богословие либерала…», «Русская
народная линия», 2013 г.)

Вот об этих смыслах и противостоящей им бессмыслице мы и надеемся повести разговор с читателями нашей газеты. Настало время!

Андрей Грядунов.