Несколько лет вокруг ливен­ского телевидения тянутся конфликты, вызванные, на наш взгляд, действиями (и бездействием) областных властей — и прежней, и нынешней «команд». В свое время создавал это успешное предприятие — с нуля, практически на пустом месте — журналист С. Д. Краснощеков, который потом многие годы был его руководителем. Краснощеков — наш коллега, член Орловского Союза журналистов, в котором состоят и сотрудники «Красной строки», поэтому наша газета всегда сочувственно следила за развитием событий в Ливнах.
И вот теперь у нас появились повод и основание взять у С. Д. Краснощекова интервью на «больную» тему и раскрыть некоторые подробности этой истории.

— Сергей Дмитриевич, до нас долетело хорошее известие. Якобы против вас, бывшего директора ливенского телевидения, было возбуждено уголовное дело…

— Извините, перебью: до меня оно долетело еще в конце марта… Тогда я не расценивал его как хорошее.

— Хорошим мы, естественно, хотели назвать известие не о том, что весной против вас было возбуждено уголовное дело, а другое — о том, что на днях, осенью, его закрыли… Да к тому же — за отсутствием состава преступления. По нынешним временам, это не такой уж типичный исход. Когда органы с подачи властей берут в оборот человека, то, как правило, доводят его до суда. В вашем случае картина получилась иная. Поздравления принимаете?

— Я ни одного дня не сомневался, что дело будет закрыто именно по целиком реабилитирующему меня основанию — за отсутствием состава или за отсут­ствием события преступления. На случай, если бы столкнулся с так называемым правоохранительным беспределом, допускал, что это может произойти на каком-то последующем этапе, скажем, в суде или даже в суде второй, треть­ей инстанции, но в том, что финал окажется именно таким, был уверен на все сто процентов. К счастью, с беспределом не столкнулся.
Впрочем, говорить о финале пока преждевременно.

— Собираетесь отражать новые атаки?

— Жизнь меня приучила к тому, чтобы я всегда был в готовности отражать новые атаки. Но сейчас пришло время самому переходить в наступление. Это ведь не первое, а третье уголовное дело, возбужденное против меня в течение последних пяти лет. Но если в первых двух случаях мои противники себя открыто не обозначали (мне, разумеется, известно, откуда всякий раз «росли ноги», но отвечать им весомых юридических оснований у меня не было), то сейчас источник удара в мою сторону вполне определен. По крайней мере — формальный источник. И пущенный оттуда бумеранг вот-вот полетит назад. Собственно, уже полетел.
Вот тогда, по завершении этой фазы полета, пожалуй, готов буду праздновать.

— Вы мстительный человек?

— Помните песню: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…»? Эти слова точно отражают мое нынешнее состояние. В течение пяти лет я отбивал разного рода нападки. Из трех уголовных дел ни одно не дошло до суда. Есть знакомые, которые шутят, что у меня уже есть основания просить политическое убежище где-нибудь в Европе. Я терпел и до поры действительно отшучивался. Но последние выдвинутые против меня обвинения стоят особняком.

Я уже сказал вам, что имеется формальный источник нападок на меня. Это конкретное лицо — назначенный вместо меня директором ливенского ОАО «ПРИНТ-ТВ» господин Карзов. Однако на самом деле он сегодня выступает от лица нескольких сил. Почти все они причастны к первым двум уголовным делам. Само собой, возможность достойно ответить каждому из своих оппонентов представляется мне заманчивой.

Мне, честно сказать, вообще не верилось, что они рискнут дойти до возбуждения уголовного дела. Но когда я открыл почтовый ящик и увидел извещение о том, что оно все-таки возбуждено, я больше, чем расстройство по этому поводу, испытал азарт. Первым делом загорелся идеей сразу обратиться в суд, дескать, возбуждение уголовного дела незаконно, необоснованно и т. д. Но специально обученные юридическим тонкостям люди, которых я знакомил с ситуацией, мой пыл охладили. Они объяснили мне две ключевые вещи. Во-первых, суд не станет рассматривать мою аргументацию, он оценит исключительно процедуру возбуждения дела. Её и только её, ничто иное. И само собой разумеется, что в такой плоскости нарушений не найдет. А доводы мои, объяснили юристы, суд даже изучать не стал бы — пусть этим занимается следствие.

Во-вторых, как ни странно это звучит сейчас, но и я лично, по оценкам моих советчиков, тоже был заинтересован в тщательно проведенном следствии. Которое, в свою очередь, было возможно лишь в условиях возбужденного уголовного дела…

— А в какой ситуации возбуждение уголовного дела становится выгодно подследственному?

— Это когда подследственный ни в чем не виноват, но его противники распустили клеветнический слух о том, что они его вину уже выявили. Она, дескать, им уже очевидна.
Если конкретно, то про меня практически сразу, еще даже до даты моего увольнения, принялись говорить, будто бы я довел «ПРИНТ-ТВ» до состояния банкротства.
Одно дело, если предприятие докатилось до подобного состояния из-за моих якобы непутевых методов работы. Это характеризовало бы меня как плохого директора, но еще не вора. Тем не менее я даже с такой оценкой категорически не был согласен. А уж с тем, что нес Карзов…

— Судя по всему, он как раз вора в вас и пытался усмотреть…

— Если вкратце, то примерно так. Еще не став директором, он уже утверждал, будто бы я вывел из «ПРИНТА» некие деньги — на предприятие, принадлежащее моему старшему зятю. А тот этим воспользовался в собственных интересах: открыл на них свое личное радио и так далее…

Услыхав об этом впервые, я, помнится, просто отмахнулся. Мол, все это «сказки венского леса». Тогда я расценил его слова просто как подозрение человека, обремененного собственным извращенным опытом. Вот приступит к обязанностям, предполагал я в тот момент, познакомится с документами, разберется в хитросплетениях, в которых действительно оказывалось на протяжении всего своего сущест­вования ливенское телевидение, проанализирует причинно-следственные связи и в итоге, говоря по-простому, заткнется насчет моих придуманных им же самим «подвигов». Если бы он собирался действительно работать на пользу предприятию, которым ему выпало руководить, уверен, так бы все и было. Но сегодня у меня есть основания думать, что цель его прихода была принципиально иной.

— Какие же, по-вашему, цели ставил перед собой новый директор «ПРИНТ-ТВ» Карзов?

— В жизни, как правило, все имеет комплекс причин. Но если вы требуете от меня конкретики, то отвечу так: первая и главная его цель — отыскать за мной грехи. Есть и другие, второстепенные. Но я не хотел бы сейчас их озвучивать. Впереди, судя по всему, не одно судебное заседание. Я предпочитаю, чтобы некоторые мои оценки, мои высказывания по отдельным вопросам формулировались в СМИ после того, как они получат официальное подтверждение. Или события получат развитие, и мне станет удобнее говорить о них. Сейчас инициатива у меня, и я не собираюсь отдавать ее противнику даже в мелочах. Про то, что Карзов ставил себе цель скомпрометировать меня, я тоже говорю, лишь как о своем собственном ощущении. Хотя под ним и имеется фактическая основа.

— Если она фактическая, стало быть, можно оперировать ею без риска…

— Карзов сам заявлял при свидетелях, что уж он-то разберется в моих «махинациях». Несмотря на целую серию разборок, которые проводились до него: ведь деятельность «ПРИНТ-ТВ», начиная с 2009 года, проверялась многократно и разными структурами — областным ОБЭПом, местным подразделением УФСБ, местный ОБЭПом, КРУ областной администрации… С подачи заместителя губернатора области Гармаша надуманный им вопрос «нецелевого использования бюджетных средств», которое якобы имело место с моей стороны, пару раз исследовали областные структуры ОБЭП, ФСБ в связи с этим проводила встречную проверку в Рязани, уделила внимание этой проблеме Ливенская межрайонная прокуратура… Но никто ничего преступного не обнаружил.

— Судя по фамилии заказчика, им легче было обнаружить, чем не обнаружить.

— Знаете, за эти годы я сталкивался в правоохранительных органах с разными людьми. К некоторым не испытываю ни малейшего уважения и имею на то основания. По отношению к некоторым другим возникают смешанные чувства. Но есть люди, и они не такая уж редкость, на которых тень продажности и коррупции, увы, упавшая сегодня на правоохранительную систему в целом, попадает, как мне сейчас представляется, незаслуженно.

Я всю сознательную жизнь проработал в журналистике. В настоящей журналистике, в основе своей не имеющей ничего общего с тем, во что сегодня пытаются превратить и, к сожалению, постепенно превращают эту профессию власти нашей области. Стремление к объективности для меня — это основа основ, религия… Так вот, я полагаю, что в правоохранительных органах представления о моральных устоях, о профессиональном долге искажены сегодня все же поменьше, чем в официальной орловской, так сказать, журналистике. Мне обидно это сознавать, но это так.

— Именно в орловской? А федеральная журналистика лучше?

— Давайте договоримся: мне, мягко говоря, не нравится многое, что происходит в федеральных СМИ. Но чтобы профессионально оценивать качество идущей оттуда информации, нужно точно знать и хорошо понимать происходящие там процессы, основу, природу, исходный материал. Нам в провинции все это известно не в полной мере. Поэтому федеральную журналистику я оценивать не берусь. За недостатком сведений для анализа. А вот о региональных СМИ и о методах работы с ними местных властей я судить имею право.
Собственно, мое недалекое «уголовное прошлое» в значительной степени иллюстрирует именно эту проблему…

— А мы только собирались предложить вам вернуться к Карзову. Дескать, отступление затянулось…

— Вообще-то моя история многогранна: начиналась как банальный наезд конкурента, использовавшего свои высокие на тот момент связи, но вскоре и областные власти решили, что «ПРИНТу» лучше бы исчезнуть.

— Но ведь они, насколько нам известно, были основными акционерами «ПРИНТа»?

— Номинально — да. Фактически уже в последние годы правления Е. Строева областные власти к нашему предприятию стали относится прохладно. Но с приходом в Орел нынешнего губернатора началась открытая травля. Знаете, если мы начнем сейчас в этом копаться, ни о чем другом поговорить уже, наверное, не сумеем. Лучше, если вам будет интересно, как-нибудь позже поговорить об этом отдельно. А сейчас действительно вернемся к Карзову.

Карзова мы оставили как раз в тот момент, когда он однажды имел смелость заявить, что проводившиеся в «ПРИНТе» многочисленные проверки искали не то и не так. А вот он, дескать, в этом дока и непременно преуспеет.

— И преуспел?

— Знаете, есть такой тип людей — выучат, к примеру, таблицу умножения и приходят к выводу: вот она, оказывается, какая, математика! И я, стало быть, уже математик!». По мне, в телевизионном деле Карзов примерно такой спец. Еще он по жизни какой-то бывший милиционер. И на этом поприще тоже рисует себя знатным специалистом. Но называть себя кем-то — это одно, а быть им в действительности — другое. Что толку, что он придумал мне кучу грехов. Важнее ведь, что по поводу им придуманного ответило следствие. Давайте буду цитировать: «Как установлено в ходе предварительного следствия, Краснощеков С. Д. действовал не вопреки, а в интересах ОАО «ИРК «ПРИНТ-ТВ», в результате его действий существенного вреда правам и законным интересам ОАО «ИРК «ПРИНТ-ТВ» причинено не было. Свои действия он согласовывал с руководством г. Ливны и советом директоров… Его действия по переводу части абонентской платы в ООО «ПРИНТ-Креатив» не повлекли существенного вреда правам и законным интересам ОАО «ИРК «ПРИНТ-ТВ», так как никакой выгоды в результате этих действий ни сам Краснощеков С. Д., ни ООО «ПРИНТ-Креатив» в лице директора Шаповала С. Н. не получили, что установлено заключениями бухгалтерских экспертиз, актом сверки взаиморасчетов между ОАО «ИРК «ПРИНТ-ТВ» и ОАО «ПРИНТ-Креатив»… Причем расходы ООО «ПРИНТ-Креатив» по выплате заработной платы работникам, выполнявшим работу для ОАО «ПРИНТ-ТВ», а также по платежам в пользу ОАО «ИРК «ПРИНТ-ТВ» превышали доходы от абонентской платы, то есть ООО «ПРИНТ-Креатив» тратило на нужды ОАО «ПРИНТ-ТВ» свои собственные доходы. Не установлено в ходе действия договора приобретения какого-либо имущества ООО «ПРИНТ-Креатив» для своих нужд за средства, полученные от ОАО «ИРК «ПРИНТ-ТВ».

Это выводы из семистраничного постановления о прекращении моего уголовного дела. Оно было возбуждено по заявлению Карзова и еще одного человека, фамилию которого я предпочел бы пока публично не употреблять: совсем недавно он реально пострадал в ситуации, в которой мне лично его вина не представляется бесспорной. То, что он подписал заявление против меня в полицию, было еще одной его ошибкой. Но вдруг он совершил ее в силу своего зависимого положения? Я вполне это допускаю. Или в силу того, что его убедили, будто я действительно что-то там «ПРИНТу» своими дей­ствиями навредил… Эту карзов­скую идею настойчиво лили в уши многим и многие. Поверить было не мудрено.

Но я уже говорил, что не мстителен. Я готов, выражаясь языком одного забавного персонажа из «Нашей Раши», понять и простить. Но при одном условии — человек делом докажет, что осознал ошибку. С тем же усердием, с каким он нес чушь о моих «преступлениях», он впредь начнет рассказывать, что на самом деле это было заблуждением, ошибкой, поведает, по чьей вине ошибка произошла. Такой выбор я предлагаю сегодня не одному ему. Я, например, отправил письмо главе города Ливны Фаустову.

— В этом месте поподробнее, пожалуйста!

— Я отправил ему для ознакомления два документа — постановление о прекращении против меня уголовного дела, а также извещение о праве на реабилитацию. И теперь, когда ему, наконец, стала известна правда, предложил ему поучаствовать в этой самой моей реабилитации.

— А глава Ливен, получается, имел отношение к нападкам на вас?

— Отвечу дипломатично: сегодня это может и не иметь особого значения. На данном этапе мне важно, что именно решит для себя Леонид Иванович на будущее. Решений может быть два. Либо Фаустов соглашается с выводами следствия и совершает действия, главным образом публичные, логично вытекающие из такого согласия. Либо он по каким-то причинам не соглашается, остается стоять на том, чем он руководствовался, когда менял директора «ПРИНТа», причем настойчиво, вопреки мнению коллектива, менял его именно на Карзова. Во втором случае своей реабилитацией я буду заниматься самостоятельно. Но тогда дипломатичности уже не гарантирую.

— Как интересно у вас в Ливнах становится! Хоть приезжай в длительную командировку…

— Я же говорил, что не будь уголовного дела, хозяевами положения оставались бы те, кто на меня клеветал. Противопоставить им я мог только собственную версию событий. Кто в этом исключительно словесном споре прав, кто виноват — каждый слушающий решал бы интуитивно. А сейчас у меня на руках имеется постановление — официальный документ. Располагая таковым, спорить с кем бы то ни было я могу уже предметно. Причем, удобнее всего мне делать это в суде.

— Но в чем именно вас обвиняли? Кажется, читатели в этом до конца ещё не разобрались.

— Это не мудрено. Следователю, чтобы в этом разобраться, понадобилось полгода. Причем, он был третьим по счету, кто делал попытки. Еще разок попробую очень коротко пояснить самую суть. В конце 2008 года я, будучи директором «ПРИНТ-ТВ» заключил договор с ООО «ПРИНТ-Креатив», которое обязалось в течение некоторого срока выполнять для «ПРИНТ-ТВ» две его основные оговоренные уставом функции — обслуживать линии общегородской системы многопрограммного телевещания, а также готовить и выпускать в эфир передачи телепрограммы «Над Сосной». За это «Креатив» должен был получить 45% абонентской платы, собираемой с пользователей уже упомянутой общегородской системы многопрограммного телевещания. В силу каких, подчеркиваю, объективных причин мне вдруг понадобилось заключить такой договор, Карзова не интересовало. Он также фактически абсолютно игнорировал тот очевидный факт, что «ПРИНТ-Креатив» реально делал за «ПРИНТ-ТВ» кровно необходимую ему, без преувеличения, огромную работу. Он только упрямо твердил: в результате этой сделки «ПРИНТ-ТВ» «недополучило» почти за полтора года что-то там около пяти с половиной миллионов рублей…

— Откуда взялась эта сумма?

— Ее «вычислил» сам Карзов. Напомню: уголовное дело было возбуждено в марте 2013 года. Но еще в декабре 2012-го в «ПРИНТ-Креативе» была изъята следователями вся документация. И очень скоро она попала… на стол Карзову.

— Разве это законно?

— Если я начну отвечать, мы опять отвлечемся и продолжим говорить о неоднородности кадрового состава в правоохранительной системе, о целях, которые преследовал Карзов, о том, кто и почему его в этих целях поддерживал. Темы интересные, если будет желание, когда-нибудь, повторяю, мы сможем к ним вернуться, но сейчас есть вещи важнее.
Около двух месяцев Карзов всесторонне «изучал» чужую документацию и, наверное, высчитал, сколько именно абонентской платы получил «ПРИНТ-Креатив». Свыше пяти миллионов. Соответственно, пришел он к простому и «глубокомысленному» выводу, именно столько «недополучило» ОАО «ПРИНТ-ТВ».

— Вы с такой арифметикой, судя по всему, не согласны?

— А как согласиться? Если бы «ПРИНТ-ТВ в моем лице просто передало бы другому предприятию часть абонентской платы, ничего не потребовав взамен, претензии Карзова были бы обоснованными. Но подобным-то и не пахло! Люди выполняли за «ПРИНТ-ТВ» львиную долю его работы. При этом само «ПРИНТ-ТВ» получило еще больше.

— То есть?

— Давайте считать: если 45% абонентской платы составляют 5 миллионов рублей, то остальные 55% — свыше шести миллионов. Это элементарная пропорция. Все эти деньги достались «ПРИНТ-ТВ». И все они — внимание! — дважды были признаны незаконно полученным доходом…

— Кем были признаны?

— Кто у нас в государстве уполномочен признавать что-то незаконным? Милицией-полицией было признано, естественно — прокуратурой, без нее в таких вещах — никак…

— Ничего себе поворот! А почему?

— Формально — потому что «ПРИНТ-ТВ» уже к середине декабря 2008 года не имело никакого законного права извлекать доход от деятельности общегородской системы многопрограммного телевещания. Ни рубля! — закончился срок действия соответствующей лицензии. Первые два уголовных дела, возбужденные против меня в начале 2009 года и в 2010-м, были основаны именно на этом печальном факте.

— Почему вы не получили новую лицензию?

— О, это рассказ еще на два часа. И опять мы уйдем в сторону. Скажу только, что придем в итоге к позиции акционеров по отношению к предприятию, которым они владели.
Сейчас я предпочел бы просто подвести короткое резюме. По логике обвинения, которого добивался для меня Карзов, я должен был не заключать договор с «ПРИНТ-Креативом», а сосредоточить всю абонентскую плату целиком на «ПРИНТ-ТВ». Чтобы само это предприятие, набрав штат соответствующих работников, получило 11 миллионов дохода вместо шести, и само за себя выполняло те работы, которые фактически выполнял за «ПРИНТ-ТВ» действительно принадлежащий моему зятю «ПРИНТ-Креатив».

— Вообще-то звучит логично…

— Но не забывайте: после прекращения действия лицензии «ПРИНТ-ТВ» не имело вообще права получать абонентскую плату. Все 11 миллионов были бы незаконными. И работники, которых, следуя капризам Карзова, я должен был пригласить в штат, это очень хорошо знали. Вы, например, станете работать на предприятии, которое живет за счет незаконных источников?

— Однозначно, нет.

— Так, по-моему, ответит подавляющее большинство нормальных людей. Карзов от них, судя по всему, обособляется. Если мы с вами когда-нибудь продолжим нашу беседу, я расскажу, почему для него это естественно. Одновременно вскроются и другие пласты моей многогранной, как я и предупреждал, практически детективной истории.

— Да, темы для продолжения разговора, похоже, есть. В частности, о роли областной администрации. Нам кажется, что причины, по которым акционер начинает гнобить свое предприятие и преследует его директора, особенно если этот акционер — губернаторская структура, это то, что в нынешней ситуации будет особенно полезно знать жителям области.

«Красная строка».