Прочитал книгу Валерия Кучера «Партизаны Брянщины: мифы и реальность» (Москва. «Возвращение». 2012 г.). Не правда ли, замах велик? Дескать, что было написано о партизанах до меня — это не реальная история, это заказная показуха коллективного патриотизма. А у меня — сущая правда, и только правда. В предисловии говорится: «В годы Великой Отечественной войны в Брянских лесах против фашистских оккупантов сражались разные по социальному положению и общественному статусу граждане СССР… Мотивы участия в сопротивлении у представителей этих групп были разные». Интересный запев…

Меня заинтересовал вопрос: в каком качестве автор взялся за перо: исследователя или следователя партизанского движения на территории Орловской области в 1941—1943 годах? (В то время нынешняя Брянская область входила в Орловскую). Каково его личное отношение к этому важнейшему историческому и социально-нравственному явлению — массовому партизанскому движению? Первые же строки повествования приоткрыли форточку в душевный мир В. Кучера, и оттуда потянуло приторным душком антисоветизма. Послушайте. «Рассматривая генезис партизанского движения на Брянщине, некоторые авторы, выделяя его этапы, как правило, соотносят их с основными решениями центральных и местных органов партии и событиями на фронте… Неудивительно, что при таком подходе всё иное, кроме государственных и партийных документов, в расчет не бралось». И далее: «Миссию составителей материалов о героических подвигах партизан возложили на начальников штабов партизанских отрядов. Часть из них поспешила выполнить литературный заказ командования… Эти первые опыты интересны своей конкретностью и представляют определенный познавательный интерес… Однако в домашних сочинениях многие авторы ушли от острых тем, которые, кстати, они обсуждали во время своих встреч, особенно в часы дружеского застолья… Всегда негласно соблюдался принцип осторожности. Личный опыт подсказывал, что не следует затрагивать некоторые деликатные темы. Их оказалось много… Официально обет молчания относительно спорных сторон и тем партизанского движения был провозглашен на митинге, состоявшимся 19 сентября 1943 года в Орле — в честь освобождения края от фашистской оккупации. «В нашем рапорте, товарищ Сталин, — говорилось в рапорте вождю, — мы коснулись главных сторон партизанской деятельности. О многом можно было бы рассказать. Но ещё не пришло время рассказать обо всём, что делалось и делается в «Партизанском крае». О многих операциях, их исполнителях и героях мы не говорим в интересах государственной тайны».

Ссылаясь на спецвыпуск «Новой газеты» (2010 г.) под заголовком «Правда ГУЛАГА», автор утверждает, что замена с течением времени термина «государст­венная тайна» на «тайну личной жизни» не повлияла на верность клятве, данной когда-то Сталину. Под этим-де предлогом многие архивные материалы оказались длительное время недоступны исследователям, а некоторые просто-напросто изъяты из оборота и уничтожены.

По мнению автора получается, что донесения начальников штабов партизанских отрядов по горячим следам боевых действий менее достоверны, нежели запоздалые исповеди на дружеских застольях и откровения «героев-гулаговцев». Очевидно, эти источники побудили его сделать принципиальный вывод: «Следует учесть, что у многих партизан имелись личные причины и мотивы для выбора вооруженной борьбы на оккупированной территории. Анализ этих причин составляет один из важнейших сюжетов книги».

Вот он, смысл и зловещий лейт­мотив писательского труда Валерия Кучера: за что сражаться на оккупированной врагом территории — за Советскую власть или против нее, за новый германский порядок? Он пишет: «Была война, мировая и Отечественная, в том числе — и гражданская война в тылу врага». Автор целенаправленно склоняет читателей к выводу, что к началу войны с фашистской Германией в СССР не существовало многонационального сообщества под единым понятием советский народ. Более того, на примере города Бежицы и ряда районов Орловской (ныне Брянской) области пытается показать социальную и политическую разобщенность населения и на этой основе определить приверженность людей к тому или другому режиму. Мне лично показалось, что В. Кучеру ближе к сердцу поступки тех, кто повернул оружие против Советской власти.

О партийных и государственных деятелях, о чекистах он говорит со скрежетом зубов. Особенно это чувствуется, когда речь заходит о деятельности первого секретаря Орловского обкома ВКП(б), начальника штаба партизанского движения Брянского фронта А. П. Матвеева. На страницах книги он предстает сухим партийным функционером, слепым исполнителем указаний из Москвы. На самом деле Матвеев хорошо известен как прекрасный организатор масс на сопротивление врагу; в нем монолитно сливались отвага чекиста, непреклонная убежденность коммуниста и чистая преданность Советской Родине. В тяжелейшее время начального периода войны он был направлен на Орловщину с должности наркома НКВД Белоруссии. На его плечи легла огромная ответственность за судьбу людей на оккупированной территории и всемерную помощь фронту в сопротивлении врагу.

В предвоенные годы Орлов­ская область была одной из крупнейших в стране. Земли её граничили с Гомельской и Могилёвской областями Белоруссии, Сумской и Черниговской областями Украины, Воронежской, Тульской, Курской, Смоленской, Рязанской областями. В состав области входило 66 административно-территориальных районов, 25 городов, в том числе 5 областного подчинения. Население составляло три с половиной миллиона человек.

Указом президиума Верховного Совета СССР 22 июля 1941 года Орловская область была объявлена на военном положении, а вскоре стала прифронтовой. На ее просторах в течение двух лет пылал огонь жесточайших сражений, вошедших в героическую летопись Великой Отечественной войны. В первой половине июля 1941 года в области было сформировано 75 истребительных батальонов общей численностью более 10 тысяч человек. В крупных населенных пунктах были созданы группы содействия батальонам. На рубеже войск Брянского фронта оборудовано 140 укрепленных районов, отрыто 540 км рвов и эскарпов, сооружено 1650 пулеметных укрытий, 500 дотов и дзотов для 45-миллиметровых орудий и многое другое. Разве за всем этим не видно массового подъема народа на отпор врагу и защиту своей родной земли? О каком расслоении общества перед войной говорит Кучер? К этому времени в СССР уже не было социально-классовых причин для него.

Вот в нынешней России классовые различия налицо, и противоречия на этой почве разрастаются. Небольшая часть общества жирует на ворованных богатствах, а трудовой люд бед­ствует. И гражданские войны нынче не мифические, как в книге Кучера, а реальные — с боевыми действиями и с гибелью тысяч невинных жертв. И если, не дай Бог, случится беда, как в 1941 году, сразу возникнут независимые буржуазные республики наподобие так называемого Локотского округа в Брянской оккупированной зоне. Найдутся лидеры и вдохновители раздела России. И объявят свои разбойные проделки выражением воли русского народа. Разве не видно, что к возможности такого поворота событий стремятся буржуазные СМИ и заказные писаки?

Борьба сионистов против Сталина перед войной — это был заговор против Советской власти. Но Иосиф Виссарионович был мудр, велик и неподкупен. Он вовремя очистил государственный организм от гноя. «Хирургами» этих оздоровительных операций были советские патриоты-чекисты. Выдающейся заслугой чекистов является их изнурительная, смертельно опасная работа в тылу врага в Брянских лесах. Об этом много и убедительно рассказано в самых различных источниках. Напомню лишь о некоторых примерах.

Одним из самых легендарных чекистских командиров был полковник Дмитрий Медведев. Фашистская разведка открыла на него масштабную охоту. В район Брянска направлялись специальные карательно-поисковые группы, одной из которых руководил Львов-Корзухин, сын одного из членов Временного правительства. Отряд Д. Н. Медведева вместе с отрядом чекиста В. И. Золотухина, совершив налет на Жиздринскую горуправу, захватил в кабинете бургомистра пьяного человека. Им оказался тот самый сын Львова. На изъятой у него фотографии были запечатлены А. Ф. Керенский, лично Львов и другие крупные фигуры из правительственной знати предреволюционной России. Представляете, какие люди забрасывались на территорию Орловской области, чтобы обеспечить раскол в обществе и найти себе пособников среди подонков и уголовников?

Выдающимся организатором партизанского движения на Брянщине был Дмитрий Васильевич Емлютин. Война застала его в г. Сураже в должности начальника межрайонного отдела НКВД. Вместе с райкомом партии Д. В. Емлютин готовил истребительный батальон, потом формировал партизанский отряд и подпольные группы. 22 августа 1941 года в Выгоничском райкоме партии состоялось совещание, в котором участвовали секретари: Орловского обкома ВКП(б) — И. А. Хрипунов, Новозыбковского горкома — Р. А. Фомин, Мглинского райкома — Я. П. Петренко, чекисты: Д. В. Емлютин, И. Д. Сидоров, В. А. Черкасов и другие руководители. Задачи перед партизанами ставил первый заместитель командующего Брянским фронтом А. Н. Ермаков.

Вызывает удивление, что автор книги В. Кучер настойчиво проводит мысль, будто «после войны партизанам пришлось всерьез доказывать обществу, что не будучи в составе регулярных войсковых частей, они вели боевую деятельность не только по своему разумению и понятию, не всегда стихийно, а выполняли задания партизанского штаба и командования фронта». И далее, например: «Комиссии удалось фактически доказать, что отряд Виноградова — это не банда, а отряд из рабочих завода».

Автор пытается склонить читателя к мысли, что советские власти и лично Сталин хотели оставить судьбу партизан на самотек: пусть, мол, сами добывают оружие, боеприпасы, одежду, продукты питания. Это ядовитая приманка. На самом деле снабжение партизан являлось повседневной и тяжелой работой штабов и органов власти. Уже в 1942 году они имели свои аэродромы и самолеты, танки и кавалерию, современное стрелковое оружие, базы снабжения.

Напрасны потуги представить партизанское движение на Брянщине как незаконно рожденное дитя гулящей девки. С первых дней войны партийные и комсомольские органы, чекисты, органы Советской власти все силы направили на организацию защиты людей и имущества области от фашистского нашествия и сопротивление злейшему врагу. Это была не стихия и разброд, а сложнейшая, управляемая, почти круглосуточная изнурительная работа.

По поручению обкома ВКП(б) Д. В. Емлютин и первый секретарь Трубчевского райкома партии А. Д. Бондаренко возглавили мощное партизанское соединение Юго-Западной зоны Брянщины в качестве командира и комиссара. С образованием единого командования боевые дела пошли успешнее. Вот, например, о чем доложил Емлютин в управление НКВД: «Освобождено от врага 346 населенных пункта, в которых проживает свыше 170 тысяч жителей. Восстанавливаем все органы Советской власти…Всего у нас 30 тысяч партизан. За последние 10 дней уничтожили 3 тысячи солдат и офицеров, сбили 3 «Юнкерса-88».

Д. В. Емлютин и А. Д. Бондаренко в 1942 году были в числе первых партизан — Героев Советского Союза. Обо всем этом, конечно, молчит автор «мифов» В. Кучер.

Но зато, например, много места уделяет судьбе партизанки Симы Кричевской, пространно и эмоционально пытаясь убедить читателей в том, что «…в самоотверженном поступке Симы Кричевской видно повторение подвига Зои Космодемьянской. Многие именно так и воспринимают ее — дублером, «второй» брянской Зоей». Разницу автор видит в том, что жизнь и подвиг Зои Космодемьянской «канонизированы советской пропагандой и поэтому вызвали всеобщее поклонение, а жизнь и подвиг Симы по инерции были отнесены к разряду вторичной значимости. Ее подвиг заслуживает того, чтобы имя обрело только ему присущий символ и чтобы в этом имени были отражены величие и героизм».

Вот эту миссию и взялся осуществить автор книги Валерий Кучер. Он сообщает, что 17 января 2012 года на здании средней школы № 14 в г. Брянске была открыта мемориальная доска, посвященная партизанкам Лене Янек и Симе Кричевской. На митинге присутствовали дети партизан отряда Виноградова, руководители Брянской областной еврейской организации «Хэсэд Тиква». Из Москвы приехал племянник Симы Александр Кричевский, давнишний друг автора книги. А. Кричевскому как раз и принадлежат идея и замысел книги Кучера.

Сима училась в крымском селе Майндфельде, что в переводе с идиш означает «Майское поле». (Но в школе № 14 г. Брянска, по утверждению В. Кучера, почему-то считают Симу Кричевскую своей выпускницей. — В. А.). После победы революции и установления Советской власти в Крым хлынули потоки евреев-переселенцев из Могилевской, Гомельской, Волынской, Витебской и ряда других областей Белоруссии и Украины. Приехала и семья Кричев­ских. Автор с наслаждением описывает прелести жизни в крым­ских еврейских поселениях.

«Все это видела, знала, любила и защищала Сима Кричевская». После окончания семилетки она поступила в Кременчугский еврейский электромеханический техникум (до войны на Украине существовало 6 техникумов с преподаванием на идиш). После окончания получила направление на Орджоникидзеград­ский (г. Бежица) сталелитейный завод.

И вдруг — война! Вспомнились роскошь Крыма, родные и близкие, судьбы евреев на захваченных гитлеровцами территориях… Возник мотив уйти в лес к партизанам. Пробыла она в отряде три месяца. 25 декабря 1941 года Сима Кричевская, ее подруга Лена Янек, повар Захаркин и боец Дворянчиков получили задание постирать для партизан белье, бинты, портянки и заготовить ячменную муку. Занимались они этой работой в доме лесника А. Я. Субботина. Вдруг напали каратели. Первым убежал в лес Дворянчиков. За ним Захаркин. Сын лесника 17-летний Коля Субботин отстреливался, прикрывая убегавших. Лену Янек смертельно ранили. Симу ранили в ногу, и она не смогла убежать. Фашисты ее потом застрелили.

Что сказать? Трагичная история. Но что в ней из ряда вон выходящего для военного времени? Позвольте напомнить некоторые итоговые факты, приведенные Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. На территории только Орловской и Бобруйской областей гитлеровцы уничтожили около 180 тысяч мирных советских граждан, замучили голодом и убили 96 тысяч военнопленных, угнали в фашистское рабство свыше 127 тысяч человек, разрушили и разграбили города Орел, Брянск, Бобруйск и множество других населенных пунктов.

Не одна из этих жертв не может быть забыта. Независимо от национальности, вероисповедания или социального статуса. Но и героями не все были. В этом смысле настойчивость с признанием героического подвига Симы Кричевской представляется чрезмерной. Автор пишет: «Немцы поняли, что эта девушка много знает. Но они ошиблись в главном — перед ними была еврейская девушка (вряд ли они в этом ошиблись. — В. А.). Редко кто из евреев сотрудничал с фашистами. Сдавался в плен. Выдавал своих товарищей» (такая пунктуация в книге. — В. А.).

Мы вынуждены разочаровать Валерия Кучера: и среди его единоверцев со времен Иисуса Христа были и есть изменники и предатели. В доказательство привожу факт из истории партизанского соединения Д. В. Емлютина, описанный в книге об орловско-брянских чекистах «Всегда на боевом посту» (Тула. Приокское книжное издательство. 1985 г.).

«Однажды, в июне 1942 года в помещении школы села Гнилево Трубчевского района, в котором в то время располагались подпольный райком ВКП(б) и райисполком, появилась молодая девушка, на вид красивая, но плохо одетая. По заведенному в отрядах порядку всех новичков направляли в чекистский отдел. Сопроводили ее к И. Е. Абрамовичу.

— Странная девушка, — заметил он, когда в землянку нерешительно зашла новенькая. С дрожью в голосе заговорила:

— Боюсь немцев. Евреев они убивают без вины. Мне надоело скрываться. Возьмите в партизаны.

— Кто вы такая? — Иван Егорович насторожился.

— Ева Черняк. Могу быть переводчиком.

— Для начала попросим командира послать вас в госпиталь.

Еву Черняк отослали в Острую Луку, где размещался партизанский лазарет. Наблюдение за ней показало: работает с душой, раненые довольны. Лишь в среде медсестер сетует: не посылают, мол, на боевое задание. А она желает своими руками убивать врагов.

С такой же просьбой она вновь предстала перед И. Е. Абрамовичем. Но в это время потребовалась ее помощь при допросе захваченного партизанами в плен гитлеровского интенданта. Вражеский офицер давал путаные ответы, выдавал себя за тылового чиновника, которому ничего не известно. Допрос с участием Евы Черняк также ничего нового не принес.

На следующий день Иван Егорович пригласил к себе военного врача второго ранга Эйдлина, который попал к партизанам после захвата Трубчевска:

— Ваше дело слушать.

Допрос повторился. И вновь ответы немца не удовлетворили чекиста, пленного увели. Отпустили и Черняк.

— Ну, как, товарищ Эйдлин?

Врач заволновался.

— Иван Егорович, понимаешь… Черт-те что. Она подсказывала фашисту как отвечать! Больше того, они давно знакомы. Это же надо… Тихая, да милосердная.

Чекисты негласно принялись за глубокую проверку так называемой «Евы». От подпольщиков Комаричей поступили сведения: девушка служила переводчицей в танковой части. Из других источников стало известно: работала в городской управе в Брянске, в Выгоничской немецкой комендатуре в качестве переводчицы, является агентом фашистской разведки. Теперь допрашивали ее со знанием дела. Припертая к стенке неопровержимыми уликами Ева Черняк призналась:

— Послана определить координаты партизанского аэродрома и место дислокации штаба партизанского соединения.

— Что побудило вас служить врагам Родины? — спросил Иван Егорович. Он даже усомнился: еврейка ли она? А может, прикидывалась, зная, что партизаны брали евреев под защиту?

— Германская армия непобедима! Она растопчет Россию!

По закону военного времени предательница была приговорена к расстрелу».

Вот так-то защищали Родину и боролись с фашистами некоторые еврейские девушки, господин Кучер.

Валерий Кучер сокрушается, что писатель и журналист Ф. Головачев в течение нескольких лет не мог добиться согласия редакции газеты «Красная звезда» опубликовать очерк о Симе Кричевской. Потом он подготовил рукопись под названием «Виноградовцы» (по имени командира партизанского отряда). В ней из 520 страниц 63 были отведены Симе. Но рецензент член Союза советских писателей Н. Бораненков, прочитав рукопись, подготовил отзыв: «Партизаны могут вас спросить, уважаемый автор: «Почему Симе Кричевской, которая пока еще не воевала, а только один раз постирала белье партизанам, вы посветили 63 страницы, а такому прославленному партизану, как Василий Дурнев, всего 13?»

Мы не утверждаем, что русские лучше других. Но мы не хотим, чтобы нас обрезали, оскорбляли и унижали нашу национальную гордость. Мы не принимаем плевков в наше советское прошлое.

В книге Валерия Кучера вроде бы есть все: и добрые слова о партизанах, и героические подвиги. Но через каждую страницу обязательно наткнешься на «мины-ловушки», язвительные «мифы» о сомнительном советском патриотизме, о роли Коммунистической партии в организации сопротивления всего советского народа нашествию фашистов.

Например, рассказывая о партизане Константине Коленкине, автор ссылается на домашние архивы его детей. Тут и воспоминания бывших партизан о его героических делах, и трогательные письма на Колыму, где он с 1947 года по решению Военного трибунала 15 лет отбывал наказание. Любопытны эти письма. В одном из них девять партизан в 1951 году, в другом — шесть в 1957 году обращаются к Коленкину в тюрьму с просьбой описать для заводского музея свои подвиги. При этом они сами их пространно описывают и просят только подтвердить написанное. «Опиши, как тебя вместе с комсомольцем Владимиром Маев­ским живьем схватили за Круглым озером, а вы оба, сев на коня сзади немецкого офицера, убили его, доставили в штаб секретные карты и другие документы… Затем напиши, как тебя схватили у поселка Первомайский, отправили в Дятьково, Брянск и затем в Бежицу, где… фашистский наемник Замотин лично бил, истязал во время допроса».

И такая инструкция-просьба на нескольких страницах. Странно читать, не правда ли? Коленкин ответил с Колымы: «У меня с описанием моих похождений ничего не получается».

Автор утверждает: «Эта история до сих пор остается тайной, и тайна эта содержится в следственном деле, которое хранится в Управлении ФСБ по Москве и Московской области».

Что же помешало В. Кучеру обратиться не к подобного рода «домашним архивам», а к архиву ФСБ? Ведь он не пушистый новичок без опыта и навыков архив­ной работы. Кандидат исторических наук. Писатель. Журналист. В 1990 г. — главный редактор газеты «Российские вести». В 1996 г. занимал должность начальника Управления информации президента РФ Б. Ельцина. Он, наверное, знает не только, где лежит «дело Коленкина», но и историю его «похождений».

Валерий Кучер то и дело напоминает, что в Брянском крае в годы войны противостояли друг другу две силы: партизанская республика и Локотская антисоветская республика. Это самая настоящая чушь собачья! Работая над повестью «Семейство удавов», я подробно изучал материалы о так называемом Локотском округе и его «Русской освободительной народной армии». Это было сборище подонков и уголовников, включая самих главарей Воскобойника и Каминского. Это было гнездо предателей, временно укрывшихся под крылом фашистских охранников. Народные мстители с помощью местного населения учинили им заслуженную кару.

Но некоторые доброхоты то и дело вытаскивают на свет божий эту дохлую кошку. Приложил руку и орловец Игорь Ермолов. Он выступает как один из главных бытописцев Локотской истории. Пользуясь случаем, отмечу, что я хорошо знаю этого человека… Не удивительно, что именно такого сорта писатели пытаются видоизменить историю войны и, в частности, партизанского движения.

Подобные «ученые мужи», на мой взгляд, хотят подрубить корни русской исторической памяти. Для нас это не ново. Как тут не вспомнить добрым словом истинных защитников души и земли русской — Пушкина, Тютчева, Тургенева, Шолохова, Есенина, Твардовского, Рубцова… В известном стихотворении «Клеветникам России» А. С. Пушкин писал:

О чем шумите вы,
народные витии?
Зачем анафемой
грозите вы России?
И ненавидите вы нас…
За что ж? Ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах
пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, пред кем дрожали вы?

Русский народ не признал наглой воли своих врагов ни на Куликовом поле, ни на Бородинском, ни на Прохоровском. Не признал он наглой фашистской воли и в Брянских лесах. На том стояла и стоять будет земля Русская!

Владимир Афонин.

P. S. Выражаю благодарность полковнику госбезопасности в отставке Юрию Николаевичу Балакину за предоставленные материалы о работе орловских чекистов в годы войны в тылу врага и помощь при подготовке этой публикации.