Красная строка № 9 (231) от 15 марта 2013 года
«Здесь оглохла зима от артобстрела», а у чиновников — как будто фильтры в ушах
«…25 января сорок третьего года расчёт принял свой первый бой, который длился без передышки три дня.
«Сорокапятка» двигалась вместе с наступающими, поддерживая их огнём. В случае неудачной атаки — откатывалась, а потом вновь — вперёд. По глубоченному снегу, в тридцатиградусный мороз. На хрупких девичьих плечах.
В очередной раз залёг второй батальон:
— Огоньку, братцы! — прокричал кто-то из-за вздыбившейся снежной пелены. И тотчас треснул, разлетевшись фонтанчиками, прошитый пулями снег.
— Осколочный! — резкий крик Таисии вывел девушек из оцепенения.
Зина бросилась к ящику, схватила снаряд и, проваливаясь в снегу, передала его Труфановой.
Вражеский пулемёт поперхнулся и замолк. Пехота поднялась, но на её пути возникла новая огневая точка противника.
Теперь уже девушки действовали более слаженно. Вторым снарядом разнесли и эту преграду. Воеводин то и дело подбадривал: «Молодцы, дочки, не суетитесь, так, спокойнее…». Он почти годился им в отцы и, конечно же, в душе очень переживал за них, старался действовать наверняка, чтобы не дать врагу шанса первым послать огненную смерть.
Когда, наконец-то, на несколько часов смолк грохот орудий и многотонная усталость разом легла на плечи, а все помыслы были только об одном — выспаться, Маша достала из кармана обломок зеркальца и вскрикнула, испугавшись собственного отражения:
— Ой, девочки, какая я рябая! — Но, присмотревшись, успокоилась: — Да это грязь налипла…
Перепаханный снег стал грязным, с кровью пополам. Хотелось пить, и не было возможности найти хотя бы крохотный белоснежный островок. Так и заснули, не дождавшись старшины с горячим обедом, не утолив жажду. Не почувствовав обжигающий холод январских морозов.
А потом они увидели танки: огромные, страшные. Маленькая пушка, которую в шутку прозвали «Смерть врагу, конец расчёту», показалась в этот момент игрушечной. Но Зиборова вдруг с каким-то неестественным азартом припала к панораме, вцепилась взглядом в обнаглевший танк. Он полз прямо на орудие, рассчитывая, видимо, подмять его под себя, чтобы не расходовать боеприпасы.
— Бронебойный! — голос командира сорвался, потонул в грохоте мотора. Он побледнел: «Только бы не промахнуться, иначе…».
Снаряд влепился точно в цель. Танк вспыхнул.
На пятый день боёв расчёт оставил в снегах ещё один танк. Пулемётные точки уже не считали. «Наловчились твои девчата», — с уважением сказал Воеводину командир соседнего орудия. А тот только кивнул, эх, знать бы тебе, сколько седых волос у меня за это время прибавилось.
Девчата и впрямь стали действовать ещё слаженнее, дружней. Порой до пятидесяти метров на прямую наводку выкатывали орудие. Подсобят пехоте, и — на новую позицию.
На девятый день дивизион продвинулся в село Ярище, недалеко от районного центра Колпны. Здесь Зиборова узнала, что совсем рядом воюет её брат. Обрадовалась, крикнула задорно:
— После боя отпрошусь у Бати на часок!
…В полдень её не стало. Осколок вошёл в спину, застрял рядом с сердцем. Таисия откинулась навзничь, прямо на руки Маше. Подбежали санитары, подхватили уже бездыханное тело. Маша даже не заметила, как унесли с поля боя и Воеводина. Она плохо соображала в этот момент. Очнулась от плача подруг. И неожиданно для самой себя окаменевшим голосом приказала:
— Бронебойный!
Только после изнурительного боя, когда рано утром 3 февраля в трёхстах метрах от орудия застыл ещё один танк, Маша оставила место наводчика и зарыдала беззвучно, с надрывом. Даже не сразу поняла, что ранена в ноги, правда, легко.
Фашисты не давали передышки. Трескалась на морозе от частого прикосновения к металлу кожа рук. Не успевали перекусить, о горячей пище давно уже забыли. Враг дрогнул, и теперь его предстояло преследовать, не останавливаясь. Ненависть притупляла физическую боль, давала дополнительные силы.
Свой второй танк Маша подбила перед Колпнами. Заканчивался десятый день боевой биографии женского орудийного расчёта.
И снова — бой. В первых рядах наступающих. Рукопашная. Орудийная перестрелка. Контратака. Миномётный обстрел.
Секанули по рукам осколки. Боль терпеть можно, мороз вместо наркоза. Да и некогда перевязывать. В двухстах метрах подняла голову вражеская пехота.
— Осколочный! Ну что же вы медлите…
Обернулась. Лиза Бортникова лежит, вся в крови. А в руках снаряд. Из-за грохота орудий не услышала, как завизжала с неба мина. Шлёпнулась рядом. Расколола вселенную. Впилась миллионом иголок в тело.
…Шёл двенадцатый день боёв. Из женского орудийного расчёта в строю оставались двое: Аня Ноздрина и Зина Емельянова…».
* * *
Это строки не из повести ныне уже покойного Бориса Васильева, и описанные в этом отрывке события — не литературный вымысел. С восьмидесятых годов в Колпнянском районе Орловской области у дороги между селами Чапаево и Ярище возвышается памятник — не памятник, надгробие — не надгробие, а что-то вроде постамента, а на нем — мемориальная доска с одним мужским и пятью женскими именами: «Старший сержант Иван Воеводин, сержант Таисия Зиборова, ефрейтор Зинаида Емельянова, красноармейцы Мария Труфанова, Елизавета Бортникова, Анна Ноздрина». Это состав орудийного расчета. В январе—феврале 1943 года здесь, на территории Колпнянского района он участвовал в событиях, которые в истории Великой Отечественной войны именуются Воронежско-Касторненской операцией — одной из тех наступательных операций, в результате которых после Сталинграда сформировалась легендарная Курская дуга.
Помните, как у Васильева: «Пять девчат, пять девочек было всего…»? Орловский журналист Геннадий Майоров по крупицам восстановил подлинную историю пятерых русских девушек — не зенитчиц второго эшелона, а единственного в истории той войны женского расчета полевой противотанковой пушки. «Сорокапятка» — орудие, по артиллерийским понятиям, лёгкое. А всё же вес имеет порядочный — несколько сотен килограммов. Да ещё ящики со снарядами — по 20—30 килограммов. Для девчат — вес!» — писал Майоров в своем очерке. Трогательная и трагическая история об истинном, неброском героизме. Все пятеро были добровольцами, все пятеро учились на связисток, но чтобы быстрее попасть на фронт, освоили еще и артиллерийское дело.
«Помните, у В. Чивилихина в романе «Память»: «Любое решение или поступок на войне — результат выбора между необходимостью победить и возможностью уцелеть»? — писал Г. Майоров. — Выбор, который сделали пятеро девчат, казалось, противоречил логике, здравому смыслу. Но они его сделали, зная, и в то же время не задумываясь о том, что практически обрекают себя на гибель. Вот грани, сближающие поступок с подвигом.
…Анна Назаровна молча слушает, предусмотрительно берёт платок, почувствовав горечь в глазах, и, наконец, говорит: «А ведь правда, сейчас даже вспомнить страшно. Такое пережить! Но тогда мы об этом не думали, мужское это дело или женское… Надо было землю свою защищать — и всё! Всем вместе…».
Одна девушка и командир погибли в том самом 12-дневном бою. Лиза Бортникова умерла от ран спустя месяц в эвакогоспитале в г. Ряжске Рязанской области, Зина Емельянова — осенью 1943-го под Черниговым. Мария Труфанова и Анна Ноздрина выжили. Но война и их не пощадила — сделала инвалидами. А. Ноздрину Майоров отыскал аж на Сахалине, М. Труфанову — в Тамбовской области. В восьмидесятых благодаря усилиям журналиста и местных властей они встретились на Колпнянской земле.
Но памятник тогда так и не доделали: не нашли пушку-«сорокапятку», чтобы установить на пьедестале с фамилиями.
Прошли годы. Подросло новое поколение, для которых подвиг защитников Отечества стал еще более далекой историей. В январе—феврале 2013-го исполнилось ровно 70 лет с тех пор, как совершили свой подвиг девушки-артиллеристки. 70-летие своего освобождения будет праздновать в этом году Орловщина. Казалось бы, вот же он, прекрасный повод «вспомнить всех поименно». Ну, если и не всех, то хотя бы пятерых девушек.
Г. Н. Майоров, ныне председатель Орловского Союза журналистов, обратился к губернатору А. П. Козлову с просьбой помочь доделать памятник в Колпнянском районе и издать книгу о девичьем артиллерийском расчете. Обратился сначала устно — на памятной пресс-конференции, которая состоялась в декабре прошлого года, а потом и письменно — в январе 2013-го, в канун 70-летия того памятного боя, в котором отличились девушки-артиллеристки.
На публике губернатор был «за». Но в конце февраля журналист получил официальный ответ: «Безусловно, подвиг женщин, самоотверженно сражавшихся с немецко-фашистскими захватчиками, заслуживает благодарности и увековечивания памяти о нем. Однако в связи с тем, что издательский план на 2013 г. бюджетного учреждения культуры «Орловский Дом литераторов», в рамках деятельности которого осуществляется финансирование изданий орловских писателей, сформирован, а другими денежными средствами управление культуры и архивного дела Орловской области не располагает, рекомендуем представить рукопись книги в Орловский Дом литераторов для возможного решения вопроса об издании в 2014-15 годах. Начальник управления культуры А. Ю. Егорова».
— Я и не просил денег из бюджета, — удивляется Г. Н. Майоров. — Это могли быть и внебюджетные средства. Захотели бы — нашли! Я обращался за помощью в издании книги и установке памятника и надеялся на определенные организационные усилия со стороны губернатора, его нравственную заинтересованность в таком деле. Но увы!
Говорят, бюрократия дело нужное — в смысле охлаждения горячих голов и предотвращения всевозможных злоупотреблений. Но вот только как отличить здоровую бюрократию от элементарного нежелания искать пути решения задачи? Вполне можно допустить, что обращение некоего журналиста за финансовой помощью может вызвать у губернских бюрократов известные сомнения. Ну так проверьте, убедитесь в обоснованности запроса, предложите свой путь решения, но не рубите полезную инициативу на корню!
Подвиг, конечно, останется подвигом и завтра, и в следующем году. Но ведь не случайно существует такое понятие, как «круглые даты». Они — как повод очнуться от рутины повседневных забот и не просто вспомнить, а именно увековечить подвиг, подчеркнуть его значение, пробудить общественность и сознание. Казалось бы, тут губернаторской команде и показать себя, проявить патриотические чувства да организаторские способности. Ан нет — получается только демонстрация отсутствия какой-либо заинтересованности: «Рекомендуем обратиться… для возможного решения в 2014-15 годах».
Вы только сравните этот тон с интонацией строк будущей книги о подвиге девушек-артиллеристок: «…Анна Назаровна сокрушается: «Знать бы, что жива останусь, записывала бы всё». Она помнит, как, даже не вскрикнув, опустилась на снег Лиза Бортникова.., как дважды раненая Маша Труфанова всё не хотела идти на перевязку, продолжала стрелять и после третьего ранения уже не поднялась (её тоже считали погибшей), как снайпер угодил старшему сержанту Воеводину в шею, когда наступило затишье, и их командир ушёл из жизни, так и не успев толком рассказать о себе.
Она помнит, как осталась вдвоём с Зиной Емельяновой, как им, живым, вручали медали «За отвагу», а остальным — посмертно, как благодарил командир дивизиона за четыре подбитых немецких танка и несколько пулемётных точек противника… Да разве можно такое забыть. «Мне часто снятся наши девчата. Я их, как сейчас, вижу. Озорные, шустрые. Молоденькие…». Навечно — двадцатилетние. Весёлые, незамужние. Оставившие свои мечты в наследство тем, кто родился и вырос после них, на той земле, где когда-то «оглохла зима от обстрела», где каждый год в первых числах февраля закат окрашивает снега в багряный цвет…».
Право, руководитель областного управления культуры Егорова в очередной раз дает повод усомниться в ее профессионализме. А губернатор Орловской области опять выглядит не лучшим образом на фоне таких, с позволения сказать, кадров. А ведь именно они, кадры, как известно, «решают все».
Вот об этом и написал Г. Н. Майоров президенту В. В. Путину. С отчаяния, конечно, написал, от безысходности. А что делать, если не прошибаема стена орловского бюрократического равнодушия: «…Это уже диагноз для орловских функционеров, они страшно раздражаются, когда им предлагается заняться реальным делом, а не бюрократической перепиской… Не случайно рейтинг Орловской власти весьма низок, недовольство людей возрастает. За четыре года правления «команды Козлова» не родилось ни одного значимого проекта, который мог бы увеличить число рабочих мест, повысить уровень жизни, решить многочисленные социальные проблемы».
Вот только дойдет ли до президента?
Андрей Грядунов.