Орловский Союз журналистов (тот из двух, который возглавляет Г. Майоров) организовал экскурсионную поездку в музей-усадьбу В. Поленова и город Тарусу. 39 журналистов имели возможность побывать в усадьбе знаменитого русского художника и походить по цветаевским местам маленького городка Калужской области, расположенного всего в пяти километрах выше по течению Оки. В общем, обычная экскурсионная поездка. В былые времена о ней можно было бы и не распространяться: мало ли в России памятных мест! Но в том-то и дело, что таких мест хоть и много, да они в последнее время все дальше и дальше от нас.

Кто-то из коллег написал недавно, что в нашу эпоху стремительной урбанизации и тотального влияния западной культуры нам из наших областных центров куда ближе теперь до Берлина, Лондона или Парижа, чем до каких-то там Мурома, Тарусы, Ясной поляны, Тархан, не говоря уже об Урале, Поволжье, Алтае и Байкале. Технически оснащенные, отлаженные, комфортабельные, относительно недорогие туристические маршруты проложены не сюда. Что и говорить, велика Россия. Настолько, что Запад, как многим уже кажется, гораздо ближе. Удобнее!

Но Союз журналистов организовал поездку, и мы успешно преодолели все расстояния. И что же?

Пожалуй, главным впечатлением этой экскурсии, как ни парадоксально, был, если так можно выразиться, «призрак русской цивилизации». Той самой, о которой много спорят, и зримые черты которой мы все никак не можем разглядеть среди всеобщей провинциальной разрухи. Да вот же они! Дом Василия Дмитриевича Поленова, например. Оштукатуренный двухэтажный сруб с мансардами, оригинальной кровлей и затейливым фасадом. Внешне дом кажется не таким уж и большими. Но внутри поражает простор и светлость комнат. Здесь есть что-то от западной архитектуры и в то же время — это настоящий русский дом. Тяжелая дубовая резная мебель, широкие доски дубовых полов и печи в каждой комнате. Но эти печи, оказывается, вовсе не печи в традиционном понимании, а элементы сложной системы теплопровода, основной источник которой — собственно печь — расположен в глубоком подвале. Большие решетчатые рамы создают иллюзию эдакой южно-европейской легкости. Но тесовые окованные металлом двери плотны и надежны по-русски. Лавки, резные табуреты и стулья — настоящие произведения русского столярного искусства. И просто, и изящно. Все в этом доме — сочетание рационального начала и эстетических традиций.

Сам хозяин дома художник В. Поленов создавал его как музей живописи, народных ремесел, керамики и даже палеонтологии. Но, пожалуй, и сам дом в целом — это тоже своеобразный экспонат — так сказать, образ цивилизованной России. И код этой цивилизации расшифровывается просто — не нужно роскоши и подражательства; заимствуй, но преображай на свой лад, делая чужое своим; делай со вкусом, красиво, ориентируясь на традиции. Примечательно, что в поленовском парке до сих пор нет асфальтовых дорожек, нет тротуарной плитки. И ничего! Под ногами песчаный холм, который когда-то, в конце 80-х годов 19 века, приглянулся художнику как место для будущей усадьбы. А песчаные почвы, как известно, очень хорошо впитывают влагу. Так зачем же замуровывать землю в камень или асфальт? Вот вам пример логики русской цивилизации: если есть возможность сохранить природный ландшафт не в ущерб человеку, то почему бы не притормозить наступление технического прогресса! Пусть по асфальту или плитке ходить чуть-чуть удобней. Но стоит ли ради этого «чуть-чуть» жертвовать чем-то естественным? Может быть, это еще одно ключевое слово, и естество — один из признаков русской цивилизации?

От поленовского дома к пристани на Оке ведет аллея, которая даже не вымощена, а просто скреплена природным камнем. Отполированные временем, эти камни под ногой — как чешуя фантастического животного. Спускаться и подниматься по такой дороге достаточно удобно, если, разумеется, ты еще не утратил вкус к жизни и движению. А какая гармония и колорит! Когда-то такая же дорога была в Семинарском парке в Орле. Но белые камни, ошлифованные годами и тысячами ног, уже давно покрывает выщербленный безликий асфальт — как говорится, ни уму, ни сердцу!

Поднимаясь вверх по течению Оки на теплоходе (вроде тех, что еще недавно курсировали в Орле между лодочной станцией и Ботаникой), можно убедиться в непреложности естества русской цивилизации. Смотришь на эти широко раскинувшиеся низкие берега и плавные изгибы реки, белые песчаные пляжи, — по всей видимости, рукотворные, — и понимаешь, что больше ничего и не нужно с этими берегами делать. Ну, разве что пристани понадежнее соорудить, украсить их кружевом деревянной резьбы. А больше никаких мазков к этой картине и не следует добавлять, чтобы не испортить. Естество и мера — вот и все критерии. Подчеркнуть главное, что создано самим Богом и что напоминает о величии Его, и затушевать ненужное — убрать мусор и повалившиеся сухие деревья, например, — вот, собственно и все, что требуется. И такой подход, уверен, будет оправдан повсеместно во всех уголках страны.

Цветаевский парк в Тарусе наводит на те же размышления. Экскурсовод рассказывает, что это место над Окой стали так называть относительно недавно, после того, как здесь, в парке установили памятник поэтессе. Она предстает в образе босой странницы, вернувшейся туда, где с детских лет находила душевный покой. Этот скульптурный образ очень к месту здесь. Он самодостаточен. Можно ничего не знать про Марину Цветаеву и все равно умилиться взором — так все к месту. И широкая неспешная Ока под горой, и босая русская женщина в длинной рубашке, застывшая под сенью дерев. Кто такая, откуда пришла — не все ли равно! Русская цивилизация с ее традиционным созерцанием, с ее глубоким почтением и вниманием к творению без стремления все переделать под себя, под свое седалище — все в этом пейзаже и образе отражено. И не нужны Оке под Тарусой гранитные набережные и широкие мосты. Разве что кое-где разгрести, подчистить и травку выкосить — и будет в самый раз. Можно и балюстраду восстановить, как было когда-то в парке над Окой во времена одного из предков поэтессы — приходского священника Цветаева. Собор Петра и Павла, где он служил, стоит на своем извечном месте в двух шагах от парка.

Расположен храм на центральной площади города, куда, как на донышко чаши, сбегаются все основные улицы Тарусы. Когда-то тут, на площади была глубокая не высыхающая лужа, в которой, по местному преданию, однажды утонул американец. Не иначе он, как лесковский герой — немец с «железной волей», решил потягаться с русскими — только не в поедании блинов, а в питие. Опьянел, вышел на площадь, упал в лужу — и нет американца. Что русскому хорошо, то для немца-американца — смерть! Анекдот, конечно. Но можно сказать, знаковый. Русской цивилизации, кажется, только и не хватает до полного торжества, что вот такие лужи убрать. Да заборы подправить, да старые срубы, каких еще немало на тарусских улицах, обновить и вновь заселить. И неповторимой станет жизнь в Тарусе и ей подобных городках России. Не шикарной, может быть, станет эта жизнь, не комфортной по европейским меркам, но неповторимой. Если вы побываете в домике К. Паустовского, что стоит на крутом и заросшем берегу речки Тарусы при ее впадении в Оку, вы убедитесь, сколько уюта и изящества может быть в скромной провинциальной русской жизни, если жизнь эта налажена, а не застоялась, как старая лужа.

Любопытный факт: оказывается, когда-то, еще в досоветский период Таруса жила тем, что занималась переработкой сельхозпродукции, как говорится, с нулевого цикла до конечного результата. И жила достаточно сыто и уютно. А вот теперь местные жители вынуждены ездить в Серпухов и Москву в поисках заработка. Электричество и водопровод здесь появились только в конце 50-х годов 20 века, и то по ходатайству писателя К. Паустовского, обратившегося к самым «верхам» с откровенным письмом. А знаменитый советский поэт Н. Заболоцкий в те же годы иронизировал над Тарусой в известном стихотворении «Городок»: «Ой, как худо жить Марусе в городе Тарусе! Петухи одни да гуси, Господи Исусе!».

Разумеется, пренебрегать такими вещами, как водопровод и электричество, никакая цивилизация не может. Иначе это уже не цивилизация. Нельзя жить в 21 веке без телефонной и других видов связи, без школ и детских садов, без квалифицированной медицинской помощи. Но врач в маленьком русском городке может быть и один, зато на все руки. А с ноутбуком можно уютно разместиться в садовой беседке с видом на реку. Можно и на работу ездить в Серпухов — была бы легко доступная и недорогая транспортная связь между городами. А вот золотые унитазы, «поля» и «кварталы чудес» Тарусе — точно не нужны.

Русская цивилизация не покоряет среду, не торжествует над ней, а органически врастает в нее. И тут без глубокого уважения к Творцу всего сущего не обойтись. А вот с этой-то, по выражению Лескова, «счастливой религиозностью, примиряющей веру с рассудком», у нас большие проблемы.

Андрей Грядунов.