На некоторых советских военно-полевых картах периода Великой Отечественной войны деревня эта значилась почему-то как Труды-Меряева. Именно под таким названием упоминает её в своих мемуарах «В боях рождённая» командир 1-й гвардейской стрелковой дивизии, генерал-лейтенант И. Н. Руссиянов. Вот что он писал о событиях декабря 1941 года: «Утром 25 декабря части пошли вперёд. Особенно тяжёлые бои разгорелись за населённый пункт Труды-Меряева. Нам долго не удавалось форсировать реку Труды. На высотах противоположного берега противник установил орудия и пулемёты и вёл плотный прицельный огонь. Решили штурмовать село ночью. Батальоны 4-го стрелкового полка ночной атакой выбили гитлеровцев из населённого пункта.

Полковник Вайцеховский (командир упомянутого полка. — А. П.) доложил, что бежавшие в панике фашисты оставили накрытые рождественские столы. Пришлось нам отпраздновать там не рождество, а победу в бою за этими столами»…

Когда впервые эту книгу, вышедшую в Военном издательстве Министерства обороны СССР в 1982 году, прочитали покровчане, они сразу поняли, о какой деревне их родного края идёт речь: и в XIX, и в первой трети XX века официальное её название во всех списках населённых пунктов было Труды-Теряева.

Река Труды, левый приток Сосны, протекает по территории трёх районов Орловской области. Беря начало в Верховском, она пересекает затем северо-восточную часть Покровского района, а на территории Ливенского, у села Крутое, заканчивает свой бег, вливаясь в более полноводную Сосну. На трудских берегах издавна, ещё с XVII века, стали селиться люди, и до сих пор здесь, вдоль речной долины, расположено более трёх десятков населённых пунктов.

Один из них — деревня Теряева (в современном Покровском районе), расположившаяся на высоком, крутом правом берегу реки, напротив самой живописной в этих местах излучины, которую местные жители за её красоту называют почему-то «Синее море». В настоящее время у селения только одно имя, но более ста лет оно существовало под двумя — Труды-Теряева.

Все годы деревня не знала крепостного права: в ней жили казённые (государственные) крестьяне, платившие налог государству. Большинство из них носило, да и поныне продолжает носить фамилию своего предка Теряева, который когда-то и был первопоселенцем этого населённого пункта. В 1866 году в деревне Труды-Теряева имелось 59 дворов с 474 жителями и работали две водяные мельницы.

Накануне коллективизации (1926 год) число жилых дворов здесь выросло до 105 и проживало в них 562 человека.

Когда в 1931 году местные активисты-общественники создали колхоз «Новый труд», то, вполне естественно, первым его председателем стал тоже Теряев. Колхоз был не самым передовым, но и не отстающим — «середнячком». Колхозников для работы на общественных фермах и полях хватало (незадолго перед оккупацией деревни гитлеровцами проживало в ней уже свыше 700 человек).

В конце ноября 1941 года Труды-Теряева, как и все соседние деревни, была захвачена фашистами, наступавшими на Ливны и Елец. Однако теряевцам повезло чуть больше, чем жителям многих других населённых пунктов Покровского района: наши войска, части 1-й гвардейской стрелковой дивизии генерала И. Н. Рус-сиянова, о которой шла речь в самом начале рассказа, освободили их уже через месяц, 26 декабря.

Однако в течение нескольких последующих дней гитлеровцы изо всех сил пытались вернуть контроль над потерянными ими теряевскими высотами. Та часть населённого пункта, что у местных жителей называется до сих пор Мальцевский конец (здесь жили почти одни Мальцевы), несколько раз переходила из рук в руки. И когда 30 января гитлеровцы ворвались сюда в очередной раз, они сожгли последние деревянные дома деревни (ходили с факелами и подставляли их к соломенным крышам). Нашим удалось в конце концов (хотя и ценой больших потерь) выбить фашистов из деревни, закрепиться здесь и удерживать эти позиции вплоть до февральского (1943 года) наступления Красной Армии на территории Покровского района. В братской могиле, которая сейчас находится в центре деревни Теряева, спят вечным сном свыше 200 советских солдат и офицеров, павших в «боях местного значения» у этого населённого пункта.

Среди погибших числятся и кавалеристы 5-го конного корпуса, так же как и 1-я гвардейская стрелковая дивизия, входившего в состав оперативной войсковой группы генерала Ф. Я. Костенко. Во время наступления на деревню Теряева кавалеристы двигались во втором эшелоне и подошли к деревне уже на следующий день, когда гвардейцы Руссиянова после 30-часового боя освободили-таки населенный пункт. И тут на ровном лугу, перед самой рекой Труды, всадники были внезапно атакованы фашистским истребителем, который всего лишь за несколько минут уничтожил и рассеял кавалерийскую часть (свидетелем этого трагического события стал 18-летний теряевский паренёк Семён Гревцев, вскоре и сам ушедший воевать). Убитые кавалеристы и их лошади лежали здесь, у самого красивого и живописного места деревни, вплоть до марта 1942 года.

В результате постоянных и регулярных обстрелов почти все дома в Теряеве вскоре были уничтожены или сгорели, и при этом погибли двое самых любопытных и неосторожных мальчишек (большинство во время обстрелов пряталось по подвалам). С началом весны 1942 года тех местных жителей, кто подходил по возрасту, военное командование мобилизовало на фронт, а остальных переселило из прифронтовой полосы поглубже в тыл. Когда весной 1943 года фронт, наконец, отодвинулся дальше на запад и теряевцы возвратились в родную деревню, то жить им пришлось первое время по подвалам да уцелевшим блиндажам. Правда, в этих местах, по берегам реки Труды, с давних времён добывался для строительства камень — известняк, и потому у теряевцев не было проблем по крайней мере с материалами для постройки новых домов. Уже в течение 1943—1944 годов было построено (в тех семьях, где имелись хоть какие-то мужчины) несколько примитивных новых сооружений, способных защитить от холодов.

По окончании войны стало ясно, что восстанавливать разрушенные теряевские фермы, конюшни, склады и другие общественные постройки предстоит в основном подросткам и женщинам, поскольку очень многие мужчины, ушедшие из Теряевой на фронт, не вернулись обратно к своим родным порогам и пепелищам.

Только однофамильцев и родственников Теряевых не досчитались в деревне 16 человек. Рядовые Гавриил, Григорий, два Ивана, два Петра, Михаил, Николай Теряевы пропали без вести в период с июля 1941 по март 1944 года. Попавший в плен в сентябре 1941 года под Полтавой рядовой 199-го стрелкового полка Семён Теряев умер в фашистском концлагере к августу 1942 года. Умерли от ран в госпиталях красноармейцы Яков и Никита Теряевы (Никиту похоронили в местечке Витц на территории Германии). Погибли в боях смертью храбрых Иван, Николай, два Петра и Степан Теряевы.

Порыдали-поголосили в их семьях жёны и дети, получив страшные известия, но жить-то было надо! Все эти тяжелейшие военные испытания выпали на долю и многодетной (восемь детей) семьи Павла и Евдокии Теряевых. Как только фронт стал приближаться к их деревне, начальство отправило Павла Никитича эвакуировать колхозный скот, а уже когда он задание выполнил, мобилизовали Теряева в Красную Армию. Больше своего кормильца жена и дети не увидели: он погиб в 1944 году у местечка Дубки в Белоруссии. Дом же Теряевых сгорел при одном из первых артобстрелов деревни, и, помыкавшись некоторое время в собственном подвале (вместе с двумя другими семьями), перебрались Теряевы на другую сторону реки, в соседнюю деревню Князево, где жила родная бабушка — Татьяна Герасимовна Алпатова.

Еды на всю ораву не хватало, вот и приходилось самым взрослым из объединённого семейства искать пропитание по окрестностям. Тогда-то впервые многим детям довелось попробовать варёную конину (несколько раз куски мороженого мяса от реки, где всё ещё лежали убитые во время декабрьского наступления люди и лошади, притаскивали домой хозяйственные пацаны, двоюродные братья Зинаиды Теряевой, которая и рассказала мне совсем недавно об этом: «А мясо в чугунке душистое, вкусное было — до сих пор помнится!»)

Перезимовали здесь кое-как беженцы Теряевы, а потом всех их ещё дальше в тыл отправили — до самой Пензы. Шли пешком и свою новую корову, подаренную нашими солдатами многодетной семье, с собой вели (прежнюю, Зорьку, при обстреле разорвало снарядом). Коровка не только по дороге детей молоком поила, но иногда и на хлеб давала возможность заработать (на проданное молоко лепёшку-другую покупали — тем и питались).

Дошли до пензенской деревни Малая Садовка, два года там прожили, а весной 1944 года в родную деревню Теряеву Теряевы возвратились. Посмотрели — от их дома одни головешки, уже заросшие метровым бурьяном, остались (вообще-то, только один дом во всей деревне и уцелел). Перешли тогда Теряевы на другую, хотя и тоже сожжённую, но с более просторным подвалом, усадьбу, чьи хозяева сгинули в пламени войны, и стали жизнь налаживать.

20-летняя Зина и 16-летний Николай на колхозные работы вместе с матерью начали ходить, а по вечерам и немногим праздничным дням они — уже со всем семейством — камни по деревне и у реки собирали. Брат Николай, как самый старший из мужиков, когда камней оказалось достаточно, приступил к строительству нового дома. И когда он через полгода был готов, Теряевы, наконец-то, переселились из подвала в это новое жилище, похожее скорее на их довоенный сарай, но всё-таки называвшееся «домом».

После этого началась послевоенная, не менее тяжёлая, но всё-таки мирная пора, прерывавшаяся, к сожалению, иногда взрывами. Дело в том, что вдоль всей деревни остались многочисленные минные поля. И хотя их с весны 1944 до осени 1948 года обезвреживали местные сапёры-подростки из команды Осоавиахима, кое-где неприятные военные сюрпризы всё ещё оставались.

На пасху 1946 года Евдокия Теряева, как истинно православная, яйца для себя и своих ребятишек покрасила. Малолетний Митя, получив такой красивый подарок, помчался к своему другу Егору — похвастаться. Вместе они потом в поле побежали, поиграть подарками — и подорвались на притаившейся под кустом мине. Кроме них погибли в тот год сразу трое ребятишек Внуковых и уже почти взрослый парень — Леонид (Зинаида Павловна Теряева не вспомнила его фамилию), пытавшийся с помощью мины рыбки наловить.

Отстроилась — с потугами, с кровью — послевоенная деревня. Не только дома, но и общественные постройки в Теряеве возродились — школа начальная, контора колхозная, фермы, конюшни, но зарплату в колхозе не платили, поскольку начальство всё больше на энтузиазм и моральный настрой колхозников уповало.

Зинаида Павловна Теряева, её братья и сестры работали не покладая рук. Зина, как самая старшая в семье, с утра и по вечерам матери помогала за младшими присматривать. На себя, на личную жизнь времени не хватало. Замуж так и не вышла, хотя сына родила в 1951 году — что делать, и так в жизни бывает. Все свои силы, остававшиеся после дел колхозных, на воспитание сына тратила, но работа тогда всё-таки на первом месте была.

Председатели колхоза в Теряеве (а их много сменилось за послевоенные годы) ценили Зинаиду: росточком мала, миниатюрна, симпатична, как Надежда Румянцева, а в своём деле — настоящий Мастер. У кого самые ухоженные свиньи и поросята? У Зинаиды! У кого самый маленький падёж животных? У Зинаиды! У кого самые большие ежедневные и ежемесячные привесы молодняка? Опять у Зинаиды Теряевой. А почему? Да потому, что дневала и ночевала на ферме, спала, когда массовый опорос шёл, прямо здесь, рядом со свиньями («на досочках», как сказала она мне при разговоре).

Заведующей свинофермой её назначили — и снова впереди всех шла, другие равняться на неё опять стали. В 1960 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Зинаида Павловна Теряева — за большие успехи в развитии животноводства — первой в колхозе «Россия» была награждена орденом Трудового Красного Знамени. Получать награду в город Воронеж её повёз первый секретарь Покровского районного комитета Коммунистической партии Анатолий Кузьмич Митяев. В том году в столице Черноземья проходило большое совещание по сельскому хозяйству, которое проводил Никита Сергеевич Хрущёв. Он сам, лично, и вручал орден Зинаиде Теряевой. Удивился, когда увидел её, такую миниатюрную: «Да ты же девочка ещё! Молодец!» Недолгими были последующие праздничные мероприятия в районе и колхозе по поводу ордена — снова начались длинные трудовые будни заведующей фермой, длившиеся вплоть до её ухода на пенсию в 1979 году.

Нет теперь в деревне Теряеве этой прославленной в былые годы свинофермы, нет и соседней, молочно-товарной, нет овцефермы, птицефермы, конюшен — одни остовы кое-где торчат ещё пока от былых и многочисленных сооружений. Давным-давно нет в деревне клуба и школы. Смолкли и детские голоса в Теряеве.

Теплится пока жизнь в магазине, куда сходятся пару раз в неделю, к привозу хлеба, последние жители (почти сплошь пенсионеры) огромного некогда населённого пункта.

И одна надежда у стариков, что фермер Николай Полянский (он родом из соседней деревни Гремячее), взявший в аренду бывшую колхозную, заброшенную и полуразрушенную, молочно-товарную ферму, не даст полностью умереть покровской деревне Теряево, затерянной на необъятных российских просторах.

Александр Полынкин.