Каждый год мы устраиваем себе активный отдых — поход на байдарках. Пару раз я писала в газете о наших путешествиях, но все равно, когда мы возвращаемся, знакомые, которые знают о таком виде отдыха понаслышке, расспрашивают в подробностях, как да что. Ориентируясь на их вопросы, расскажу о впечатлениях от нынешнего похода.

Наш маршрут

Первоначально мы планировали идти в Мещёру, на реку Пру, и даже перечитали К. Паустовского. Но в силу обстоятельств один из экипажей не смог пойти с нами, и было решено отложить знакомство с новой рекой на будущий год, а пока отправиться по знакомому маршруту, на Зушу. Правда, начали поход выше по реке, чем в прошлый раз.

Наш маршрут пролегал от с. Корсаково до г. Мценска. Если посмотреть на карту, увидим, что река на этом участке образует гигантскую петлю, сначала спускаясь с северо-востока на юг до Новосиля, а под Новосилем поднимаясь на северо-запад. В общей сложности мы прошли 198 километров.

Уже в третий раз идем по этой замечательной реке с её живописными берегами, и всегда она разная, как и наши впечатления от похода. Зуша чистая, быстрая, родниковая, с каменистым дном. Река сильно петляет, иногда поворачивая в противоположную сторону, так что если местные жители говорят, что до деревни 3 км, то надо закладывать коэффициент 1,5 на извилистое русло… Речка тем и интересна. Берега её все время меняются, то левый высокий — правый низкий, то наоборот.

Препятствия

Зуша — довольно простая для байдарочников речка. На ней нет, как нам казалось, никаких особых препятствий, знай себе греби. Но на участке от Корсаково до Голуни она преподнесла нам сюрприз. Одному нашему экипажу на юркой «Свири» никак не удавалось разогнаться: то и дело приходилось обходить завалы на основной струе. Весною, в половодье, быстрое течение подмывает берега, корни прибрежных деревьев обнажаются, и крепкие высокие деревья падают в реку, образуя то эдакую арку над водой, то всеми своими сучьями и ветками закрывая проход по воде полностью. Иногда интереснее идти, пробираясь между протянувшимися поперек реки ветками, ловко разворачивая между ними 6-метровую лодку. Но часто на выходе путь оказывался закрыт. И тогда приходилось перелезать НАД деревом по очереди (это, надо сказать, «весело»: капитан пытается удержать лодку неподвижно, чтобы матрос мог выбраться на ствол и, балансируя, стараясь не потерять весло и не свалиться в воду, завести нос лодки под стволом, затем с обратной стороны спрыгнуть в неё; и теперь уже матрос, удерживая лодку, чтобы не снесло течением, дает возможность капитану совершить такой же кульбит). Гораздо безопаснее пройти ПОД стволом, распластавшись навзничь по деке лодки…

Вообще первые три дня пути — это сплошные завалы и обносы. Мне множество таких препятствий показалось несколько утомительным, надоело тягать туда-сюда гермомешки и сумки с продуктами да прыгать по деревьям…

Особую опасность на реке представляют собой затопленные деревья, годами лежащие на дне. Их острые, заточенные водою стволы, торчащие вверх и часто не видные под водой, так и норовят проткнуть оболочку лодки, тем более если ты идешь на хорошей скорости. На второй день такая неприятность случилась со «Свирью». Перед очередным завалом ребята сами не заметили, как налетели на топляк. И только через некоторое время обнаружили, что в лодку стала быстро поступать вода… Как назло, еще долго мы не могли найти подходящего выхода на берег, приходилось вычерпывать воду и плыть. Наконец зачалились в каких-то камышах, по рыбацкой тропинке вышли и вытащили лодку для ремонта. Еще самое начало маршрута, а уже заплатка… Ребятам было досадно, но такое случается, дело обычное. Для этих целей каждый экипаж имеет ремнабор и должен уметь сделать срочный ремонт в походных условиях.

У села Головкино увидели сразу несколько завалов один за другим — не было никакой возможности через них проплыть. Пришлось зачалиться и снова разгружаться.

— Бобры стараются, прудят реку, — сказал местный житель, сам бывший байдарочник, охотно указывая нам, где именно лучше обнести этот непроходимый завал. Он прав, множество деревьев падает в реку и при помощи бобров. Повсюду мы видим свежеобглоданные стволы в воде, чёрно-коричневые мордочки бобров у берега, которые выглядывают из воды и, завидев лодку, ныряют, а иногда тяжелое тело плюхается в реку с берега. Очень хотелось увидеть маленького бобренка, но нет, увидели только жеребенка на берегу с мамашей, и рыбки-мальки все время мельтешили в прозрачной воде. Да в стаях диких и домашних уток мелкие утята, пища, сбивались в кучку, услышав шум вёсел…

Весь остальной путь — от Голуни до Мценска — мы уже проходили раньше, здесь основные препятствия — низкие бетонные или пешеходные деревянные мосты, насыпные дамбы, броды и три плотины. Под мостами иногда можно провести лодку, предварительно, конечно, выбравшись из неё. Дамбу или очень низкий мост приходится обносить. Впрочем, обносы на Зуше короткие, самый длинный, около 50 м, был у ГЭС в Большом Лыково, где вода падает с высоты 4 метров. А вот старую плотину почти разрушенной ГЭС у села Воротынцево мы прошли на байдах, и удачно, хотя местные рыбаки рассказали, как шедшие до нас «такие же, в лодках и с камерой» перевернулись. Видимо, зацепили камень или остатки бетонных свай на перекате. Наша молодёжь не поленилась ещё раз вернуться и пройти перекат — всё же какой-то порог!

Чем занимались

Нас часто спрашивают: «А что вы делаете днем?» И мы отвечаем: «Идем по реке в байдарке». Это самая главная радость и есть — скользить в лодке по водной глади. В ней мы чувствуем себя комфортно и удобно, она слушается малейшего движения весла и тела, легко управляема и быстроходна. А ещё получаем удовольствие от работы веслом — мышцы, отвыкшие за долгую зиму от таких нагрузок, не сразу привыкают, зато потом ощущение силы и здоровья сохраняется надолго.

Особое наслаждение — видеть, слышать, чувствовать окружающую красоту! (Поверьте, это совсем не то, что выехать на пару-тройку часов «на природу», а затем вернуться в город). Паустовский писал о средней полосе России, что нет здесь «…никаких особенных красот и богатств, кроме лесов, лугов и прозрачного воздуха». И чистейшей, прозрачной, мягкой воды в реках — добавим мы. А ещё — множества разных птиц: длинноногих серых цапель, диких и домашних уток, звонкоголосых зябликов, куликов и зимородков… Впрочем, лучше один раз увидеть самим.

Было жарко, и как только мы находили подходящее место для купания, прыгали в прозрачную воду, а там стайками снуют мальки и небольшие щучки.

— А вы уже давно плывете? — спрашивают любопытные местные жительницы, собирающие душицу на берегу. — Пять дней? Вы и ночью плывёте?

— Да нет, — говорим, — ночью мы спим.

— А где же вы спите, тоже в лодках?

Этот вопрос кажется нам смешным. Но, как выяснилось, люди, далекие от туризма, действительно плохо представляют, как можно ночевать в многодневном походе. Можно. И даже отлично выспишься в тёплой и сухой палатке на удобной ровной полянке.

Ближе к вечеру мы ищем место для стоянки. Для нас, давно оторвавшихся от природной жизни и привыкших к комфорту, все-таки важно найти хорошее место для ночлега. Бивак можно раскинуть в принципе где угодно, но хочется, чтобы подход к воде с берега был удобным (свободно разгрузить/погрузить вещи, вытащить лодки на берег, вымыть посуду и т. д.), чтобы палатки стали ровно, не на горке, и дрова чтобы были поблизости, да желательно сухие! Со стоянками в этом походе нам повезло. Все семь ночевок были очень комфортными.

Вот наконец хороший выход. Лодки разгружены, перевернуты и сохнут. В одном из предыдущих походов наша трехместная «Таймень» «поймала» острый сучок, и в шкуре байдарки оказалась небольшая царапина, которая в этот раз дала две маленькие дырочки, а вода быстро нашла себе путь через них. Будем клеить. Но сначала — костер и обед, точнее ужин. Сухие щепки плюс мокрые ветки — и костер готов. У того приветливого мужика из Головкино мы разжились вязанкой сухих дров, так и везли их с собой «на разжёжку», помня о прогнозе, который нам выдал пред походом Интернет. Через 40 минут ужин готов, и мы прилаживаем заплатку на дно лодки. После нехитрого ужина наслаждаемся закатом в теплых тонах — отлично, завтра не будет дождя. Засыпая, слышим пересвист иволги и перепелов, шум листвы над головой, плеск рыбы в воде… Утром солнечные лучи будят всю округу, и мы просыпаемся под громкое пение птиц. Надо в следующий раз записать эти птичьи голоса на диктофон и потом слушать их осенью и зимой — это же отличная релаксация. И как мы раньше не сообразили!

Однажды вечером мы уже залезли в палатки и приготовились ко сну. Вдруг снаружи явственно слышатся чьи-то шаги. Кто это? Прислушиваюсь. Крадётся тихо, однако ночью звуки отчетливо слышны. Шебуршит в траве. Потом шелестит пакетами, оставленными на ночь возле палаток. Толкаю мужа в бок (он как раз только заснул богатырским сном после утомительного перехода). Мой испуганный шёпот заставляет его выползти и посмотреть наружу — никого. Только я собралась задремать, опять кто-то зашебуршал. Ребята в соседней палатке, услышав шум и покричав: «Эй, кто там? А ну уходи, а то щас как выползу!», берут фонарик и идут проверять территорию. Никого. «Это, наверное, ёжик, унюхал нашу еду, — успокаивают они меня, — не бойся». «Ладно, — думаю, — главное — не люди». Шебуршание прекратилось, и я засыпаю. Утром, как обычно, проснувшись раньше всех, встаю и иду умываться к реке. И вижу на бревне около наших байдарок того, кто пугал меня вчера вечером! Это кошка. Хорошенькая, чёрно-белая, маленькая еще, подросший котенок. Сидит и смотрит на меня настороженно. Я дала ей молока, которое вчера мы купили в деревне. Попробовать его кошка решилась, только когда я отошла на порядочное расстояние, и сразу же стремглав убежала. Видно, досталось ей от людей, а выжила она вопреки.

Живые и мёртвые деревни

Часто, рассказывая о походе по Зуше, приходится употреблять слово «разрушенный». То и дело мы видели развалины колхозных ферм, каких-то каменных строений, брошенные дома в деревнях, пустые поля, исчезнувшие с лица земли сёла, названия которых сохранились лишь на топографической карте и в памяти немногочисленных коренных жителей. Они так и говорят: «А дальше будет Лутовиново, но его-то нет уже…» В большинстве ещё живых сёл осталось по нескольку домов. Вот деревня Шейнский Мост. Было когда-то 25 домов, осталось 10, часть из них куплена москвичами для летнего отдыха. В остальных — старики. С кем ни поговоришь, рассказы их похожи: дети и внуки работают в Москве или других городах, приезжают в отпуск летом, да и то редко. В полях совсем нет техники, по крайней мере мы за 8 дней только однажды (!) увидели и услышали работающий трактор. Было это перед Вяжами. И всё.

Деревни, стоящие на Зуше, редко выходят прямо к воде, и бывало, что в течение нескольких часов встретишь только двух-трёх рыбаков, сидящих тихонько в зарослях или стоящих с удочками в середине реки на мелководье в своих резиновых костюмах и шляпах.

Крутой, изогнутый дугой живописный левый берег порос лесом. Здесь на мысу отличная стоянка. В этих местах по высоким берегам часты выходы известняка в виде больших камней и огромных горизонтальных плит. У окончания лесистого левого берега стоит село Вяжи-Заречье. Место историческое. Вяжам пришлось пережить набеги татар в XVII веке, с этих круч началось сокрушительное наступление наших войск и освобождение Орла во время Великой Отечественной. Неприступная крутизна береговых склонов помогала отстаивать свои земли нашим предкам. После войны люди стали селиться на высоком правом берегу, и образовалось там село Вяжи-Заверх. Село большое, есть 3-этажные дома, школа, магазин. А на левом берегу из 400 домов осталось не более десятка. Обе части села связывает деревянный пешеходный мостик, недалеко от которого днём располагается местное стадо: здесь для него и водопой, и свежая трава. Мы были удивлены, увидев, как резво спускаются коровы с высоченной горы к воде! Жажда, как и голод, не тетка… Кстати сказать, ещё недавно, по словам местных жителей, в стаде было более 100 коров, сегодня — 30. Как говорится, без комментариев.

Здесь мы поднялись на гору, чтобы побывать на мемориале в память погибшим воинам и полюбоваться прекраснейшими видами, открывающимися со смотровой площадки. Сегодня неповторимый ландшафт села привлекает в Вяжи спортсменов-парапланеристов, красочные купола которых парят над рекой и окрестными холмистыми склонами.

Туристы и «пикникисты»

Во время нашего похода я поймала себя на ощущении, которое попытаюсь сформулировать. Как только становишься на воду и погружаешься в мир природы, ты оказываешься на её стороне, а цивилизация становится враждебной средой. Знаете, это как пешеходы и автомобилисты. Когда ты находишься в машине, пешеходы раздражают тебя своей суетливостью, спешкой и желанием во что бы то ни стало перейти улицу не там, где положено — того и гляди окажутся под колесами твоей машины. А когда ты переходишь дорогу, то напрягают автомобили: они, летящие по трассе, — потенциальная опасность для тебя, пешехода. Теория относительности в чистом виде. Так и здесь, цивилизация и люди — по одну сторону, природа и ты вместе с ней — по другую… Объяснение этому очевидное: следы пребывания homo sapiens(ов) вызывают раздражение и отрицательные эмоции. Вот пример. Идем по чистейшей водной глади, любуемся бесконечными далями, величавыми береговыми кручами, сосновыми борами и кудрявыми березовыми рощами, вдыхаем полной грудью воздух, настоянный на луговых травах и липовом цвете… Вечереет, и пора искать место для стоянки. Находим подходящий выход на берег, осматриваемся, есть ли ровная площадка для палаток, дрова — и видим: вот она, «цивилизация»! Место освоено «пикникистами»: сооружены стол и лавки (это, конечно, хорошо, хочется иногда посидеть в привычном положении), но всё до безобразия замусорено! В невообразимом количестве вокруг всей площадки валяются пластиковые и стеклянные бутылки (сеяли они их, что ли?), пакеты, бумага, тряпки, мешки, в которых привозились дрова… Ребята, вы же были на машинах (следы протекторов четко отпечатались на земле), что вам мешало забрать СВОЙ мусор с собой и вывезти по дороге в мусорный контейнер?! Вы разводили костёр — нет ничего проще как сжечь всё, что способно гореть, в том числе пластик и даже консервные банки. Огонь в этом случае выступает в роли санитара леса и помогает свести к минимуму причиненный людьми ущерб.

Даже полярники в Арктике, демонтируя свой лагерь, снимаясь со стремительно тающей льдины, убирают следы своего многомесячного присутствия и увозят все до последней щепки на вертолётах — это называется генеральной уборкой льдины! А в широком смысле это называется ответственностью за свои поступки.

А вот другой пример. Наша предпоследняя стоянка была на высоком берегу в красивейшей березовой роще. Причалившись, приятно удивились: место высадки оборудовано деревянными настилами во всю длину байдарки, с них удобно разгружаться. Поднявшись по склону на горку, увидели на ровной площадке между березками костровище, а вокруг него — основательно сколоченные брёвна-сиденья. Это место, как видно, облюбовали туристы, потому что нигде ни бутылки, ни бумажки — чистота. И даже неиспользованные дрова аккуратно сложены около костровища. Это мы удачно причалили… Здесь можно было бы организовать дневку, если бы было больше времени отведено для похода.

Нам повезло

Нам повезло с погодой. Отправлялись в поход мы в дождливый период, и прогноз на неделю был неутешителен: облачно, дожди и грозы подряд несколько дней. В первый день дождь принимался несколько раз, на стапеле после сборки лодок мы едва успели перекусить и отчалили в дождевиках, и палатки вечером ставили в дождевиках, изрядно все-таки вымокнувшие, потому что уже в этот день несколько раз пришлось переносить лодки и вещи… Ночью был ливень. Находиться во время дождя и сильного ветра в лесу немного тревожно. «В ветер леса шумят великим океанским гулом, и вершины сосен гнутся вслед пролетающим облакам», и мы явственно слышим скрип качающихся стволов. Палатка, конечно, защищает от воды, но ветер и её качает, так и норовит подхватить и унести, как домик Элли из Канзаса… не помогут никакие колышки… Тут-то и осознаёшь, как ничтожен человек по сравнению с этой могучей стихией, которая терпит наше, человеческое, присутствие.

Зато наутро выглянуло солнце, и нам удалось просушить вещи. Во второй день мы всё ещё беспокоились на этот счет и поглядывали на небо, думая, что надо бы стоянку найти до дождя, поставить палатки на сухую траву. Однако встретившийся рыбак сказал, что рыба перестала клевать, и это верный признак — к перемене погоды, дожди прекратятся. И верно, весь остальной путь мы проделали в прекрасную погоду, хотя в Орле и по области во многих местах были ливни с грозами! Правда, на антистапеле, когда лодки были разобраны, вымыты и даже сложены, началась гроза, так что на ж/д вокзал во Мценске носили вещи под дождем. Но это уже не расстроило нас, мы ехали домой!

А ещё нам повезло, и мы не стали пищей для комаров и другой кровососущей нечисти. Хотя по предыдущим походам мы заметили, что кровопийцы, как по команде, появляются в большом количестве в 22 часа, и если до этого времени не успел поужинать и вымыть посуду — всё, спасайся кто может! И даже дым костра их как-то не очень пугает… Современные палатки служат прекрасной защитой от них, но надо не забыть закрыть сетку и выход в тамбур. Словом, запас антимоскитных средств нам так и не понадобился!

— Ух ты, как вы загорели, на юге отдыхали? — слышим мы каждый день от знакомых.
Ну почему сразу на юге? Загореть и отдохнуть прекрасно можно и в центре России. И если вы легки на подъем, если решитесь, преодолев сомнения и инертность, испытать острые ощущения, открыть для себя что-то новое, присоединяйтесь!

Алла Давыдова.