Орловская искра № 46 от 29 ноября 2019 года

Подыхай?

Начинаем прощаться с ТТП. Хотелось бы, наоборот, сочинить что-нибудь бодро-оптимистичное, в духе жизнерадостной пропаганды, но поскольку народ от вранья давно тошнит, не будем усугублять. Орловское трамвайно-троллейбусное предприятие в ближайшее время обязательно умрет, если: а) Кремль не начнет во всей стране строить социализм, что маловероятно, и б) местные орловские власти не начнут так заботиться о народе, что мы ахнем.

Пока не ахнули, приступаем к церемонии. Нальем, встанем, выпьем, не чокаясь, и заметим следующее.
В рассуждениях, хорошо или плохо работает орловское трамвайно-троллейбусное предприятие, в предложениях, где найти дополнительные резервы, чтобы реанимировать почти труп, всегда присутствует лукавая червоточина. В оценке эффективности ТТП рассуждающие оперируют категориями прибыльности и окупаемости. Но общественный транспорт не должен быть прибыльным. Он просто должен быть. И всё.

Теоретически нет никакой разницы, на транспорте какого вида собственности ездить. Однако реальность показывает, что разница есть. В определенные часы на частной маршрутке не уехать. Никуда. Некоторые примеры этого безобразия поражают воображение. Мэр Новиков, например, выбрался в сумерках, почти ночью, в Северный район, и едва не замерз на остановке — битый час, наивный человек, ближе к 21.00 ждал маршрутку. Натурально, не дождался. Кто-то наверняка стоял рядом и смотрел. Интересно ведь. Мэр вечером на пустой остановке общественного транспорта в Северном районе. Зачем? Что кинул он в стране далекой? Что ищет он в краю родном?

В каком-нибудь заштатном европейском городке мэра, сетующего на то, что схема пассажирских перевозок не работает, а на обнаглевших частных хозяев маршрутов нельзя найти управу даже с помощью ГЛОНАССа, орбитальной спутниковой группировки, а в придачу — полиции, транспортной инспекции и всей администрации, уволили бы на следующий день.

У нас всё шире. Мы понимаем, что хозяева маршруток не возят людей, а зарабатывают на перевозках. И если перевозки прибыли не приносят, людей возить перестают.

Наливайте. Можно не вставать. Мы видим, как гибнут остатки советской цивилизации, просто цивилизации. Умирают троллейбусы и трамваи, которые вместительны и экологически чисты. В советские времена орловское трамвайно-троллейбусное предприятие финансировалось государством и имело одну задачу — возить людей, с чем неплохо справлялось. Мэры, пэры и даже забредшие на остановку общественного транспорта сэры осенними вечерами на улице не мерзли.

Выпьем, помянем. До 2013 года за электроэнергию платил город. Но умирает и он. ТТП начало считать копейки и хиреть. Дальнейшая помощь города сводилась к тому, чтобы предприятие потихоньку «дошло» само, скончалось естественной смертью, как от старости, в силу «объективных причин».
Уменьшалось количество подвижного состава, блокировались счета, увольнялись люди, организм усыхал. Спасти МУП власть не может, а добить боится, все ждут смерти больного.

У постели умирающего регулярно проводят показные консилиумы. Депутат Орловского горсовета Т. Нерушев даже упрекнул руководство ТТП в том, что оно не покупает дешевую электроэнергию как ГРИНН. Дескать, при определенных усилиях можно и выздороветь.

Трамвайно-троллейбусным предприятием руководит сейчас Ю. Гордюшин — человек, работающий на ТТП с 1993 года. Ему приходится реагировать на назидания дилетантов. Т. Нерушеву руководитель МУПа обещал ответить в письменном виде, для доходчивости. Пока письмо идет, сообщаем: месячный заработок МУПа (выручка и приварок на дополнительных услугах) — порядка 15 млн. рублей. Долг за энергетику — около 57 млн. рублей. Средств не хватает даже на то, чтобы заплатить налоги. Счета предприятия заблокированы.

По закону, чтобы участвовать в торгах на закупку электроэнергии, сначала нужно рассчитаться со старыми поставщиками. ГРИНН подключен к ФСК — федеральной сетевой компании. В МУПе к ФСК подключена лишь одна тяговая подстанция, все остальные — к «Орелоблэнерго» и МРСК. Тяговые подстанции на предприятии — 60-х годов, самая молодая — 70-х. Кабельные сети, как нарыв, не выдерживают нагрузки и «лопаются», постоянно происходят обрывы.

Несколько деталей: каждая тяговая подстанция питается по двум кабельным линиям — основной и резервной. Выходит из строя основная — запускается резервная. Резервные работали на холостом ходу. Но из-за долгов и тотального режима экономии резервные кабели обесточены. В результате они набирают влагу и тоже выходят из строя. Даже если случится чудо — предприятие погасит долги, заявится на торги и сможет их выиграть, то есть покупать электричество чуть дешевле, чем сейчас, нужно будет заключать договор о выделении специальной ячейки (технические сложности опускаем), которую старым тяговым подстанциям никто не выделит. Чтобы экономить, нужно развиваться.

Сказали, выпили. Налейте еще. Предприятие разработало 8 экономически обоснованных троллейбусных маршрутов, но средств нет даже на обслуживание уже имеющихся. Экономична только новая техника. Ее надо приобретать, менять подстанции и трамвайные пути, которые капитально не ремонтировались с 2013 года. Все новые трамваи с рекуперацией: нажимаешь педаль — они энергию забирают, отпускаешь — энергия идет в контактную сеть. Но эту восстановленную энергию некуда деть, старые подстанции не могут ее сохранить. Даже если приобрести десятки единиц совершенно новой техники и выпустить её на линию, вопрос — примет ли все это линия. Работники ТТП копаются в земле, как кроты — изношенные кабели обрываются. Необходимо обновлять все фонды, а это многие сотни миллионов.

Наливайте еще. Поговорим о титанических попытках спасти умирающего героя. В прошлом году на ТТП приволокли последние из 13 списанных московских троллейбусов, переданных Орлу в качестве гуманитарной помощи. Комиссия, в которой был и Ю. Гордюшин, командированный в столицу осмотреть подарок, была категорически против его получения, поскольку процедура напоминала механизм утилизации старой техники за счет одариваемых.

В московское депо приехали в ноябре. Троллейбусы стояли там на полигоне, под открытым небом с февраля. Текущий и капитальный ремонт не проводился. Гостям, не видавшим подобного, объяснили, что в ремонте нет смысла, поскольку «приедут из регионов и всё заберут, а нам поставят новое».

Восемь троллейбусов оказались «гармошками» — наподобие тех, что ходили в Орле по 7-му маршруту. От них отказались, когда движение в городе стало интенсивным и появилось большое количество маршруток — «гармошки» просто не могли подойти к остановке, перегораживая дорогу. Московские оказались еще на два с лишним метра длиннее и полностью разукомплектованными — без двигателей и компрессоров. Но по команде их в Орел все равно притащили. Из пяти вологодских («нормальных») с финансовой помощью города восстановили два. Если хватит сил, возможно, восстановят еще один. Эти деньги можно было направить на закупку шин для нескольких вполне рабочих орловских троллейбусов, простаивающих по причине изношенности резины.

Налили? По поводу «гармошек» КСП задала руководству МУПа вопрос, а что вообще эти чужеродные троллейбусы на территории муниципального предприятия делают? МУП, оказывается, не должен был их на свою территорию пускать. Ежу понятно — надо было запереть ворота, построить баррикады и биться до конца. МУП этого не сделал. Недочет!

Выпили? Давайте еще нальем. В разговоре о почти усопшем мы забываем одну составляющую, в поисках которой бе­зуспешно находятся все орловские власти уже многие-многие годы. Речь о туристической привлекательности региона, некой особой изюминке, посмотреть и попробовать которую приезжали бы иногородние гости, пополняя наш бюджет.

Они и приезжали. Пока ходили по Оке «Москвичи» и водометная «Заря» — гниющие ныне без движения в затоне, в ТТП, на балансе которого находятся теплоходы, принимали коллективные заявки из соседних регионов от желающих прокатиться на наших «речных трамвайчиках». Это редкость. Ее у нас больше нет. «Пустая голова» Тургенева на главной улице города — слабая замена в креативных поисках орловской идентичности. Самобытность города — в его богатстве, а мы всё беднее и беднее. Утлые лодочки, снующие в окрестностях спасательной станции, туристов не привлекут.

«Консилиумы», которые устраивают то депутаты, то администрация по мнимому спасению ТТП, ничего, кроме насмешки и раздражения, уже не вызывают. Бухгалтерские подходы к экономике — «почему выручка упала?» — это последнее издыхание демонстрирующих заботу. Выручка упала потому, что троллейбусов и трамваев стало меньше, а троллейбусов и трамваев стало меньше потому, что предприятие умирает — средств нет даже на покупку запчастей.

При этом частный транспорт цветет пышным цветом. А как он работает, вам расскажет мэр г. Орла Новиков, поделившись личным опытом.

Ничего необычного не происходит, просто поминаем, а то можем не успеть. Поговаривают, что после того, как на ремонт станет Красный мост, и трамвайное движение через него прекратится, восстанавливаться оно уже не будет. В самом деле, зачем? Меньше муниципального транспорта — меньше бюджетных расходов на его поддержку. Казне — облегчение. Затем умрут «естественной смертью» троллейбусы. Их уже в среднем выходит в день на линию 23 штуки. Трамваев — 21. Это почти ничто для областного города.

Налейте еще. Выпьем за житейскую философию современной России: «Умри ты сегодня, а я завтра». Речь не только о ТТП, но и о нем тоже. Люди не важны. Важна прибыль. Не можешь уехать — вызывай такси. Нет денег — топай пешком. Нет сил идти— подыхай. Это твои проблемы.

Будете спорить?

Сергей Заруднев.

В качестве послесловия. Шли мы с депутатом от КПРФ И. Дынковичем в МУП ТТП не на поминки, само собой разумеется. Но директор предприятия Ю. Гордюшин в отличие от многих нынешних руководителей не боится говорить правду. Его такая терминология не обидит и не испугает, поскольку реальность, боюсь, еще страшней.