Фасад дома, где жил Михаил Карнюшкин, выкрашен в цвета российского флага.
Стоит такой триколор, да еще с гигантским гербом в окружении шумящих деревьев, полей. Вокруг — ни души.

Правда, 27 мая кавалькада автомашин, на которых приехали желающие проститься с этим человеком, с трудом умещалась на обочине сельской дороги. Людей было очень много.
Чем замечателен Михаил Михайлович Карнюшкин, в 50 лет заключивший контракт с Мин­обороны, в феврале ушедший служить и в начале мая погибший в бою?

Героизмом, подлинным, чистым патриотизмом, в основе которого всегда была и остается жертвенность? Конечно.

Но еще выступавшие у гроба нашего земляка вспоминали его доброту, отзывчивость, то есть деятельную помощь ближнему, любому обратившемуся. Обратилась страна — и пятидесятилетний человек, который пахал землю, пошел на вой­ну. У него даже поперечены ворот во дворе расцвечены так, что получились гигантские Zетки, тоже трехцветные, как флаг. При этом погибший — коммунист, член КПРФ.

— Девятнадцать было орловских коммунистов на фронте, говорил, прощаясь с погибшим, первый секретарь Орловского обкома КПРФ В. Н. Иконников. И после паузы (говорить на похоронах трудно)… Теперь их осталось восемнадцать.

Одноклассница Михаила Карнюшкина произнесла фразу, которую просто так, для проформы, потому что так принято, всуе не произнесут даже на кладбище.

— Такие люди, как Михаил, — сказала она, — должны быть в раю.

Наш земляк не жил на показ. Его дом на границе Кромского и Дмитровского районов без проводника не отыскать.

Красиво вокруг. Команда автоматчиков для воинского салюта прибыла на кладбище с опозданием, когда уже вырос могильный холм. Произошла какая-то нестыковка.

Может, опоздание было и к лучшему. Троекратный залп холостыми оглушил. Но эти звуки рассеялись, и по прежнему глаз было не оторвать от огромных берез — качающихся, шелестящих листвой, от всего этого прекрасного мира, в котором жил и за который умер Михаил Карнюшкин.

Сергей Заруднев.