К тайнам новосильского образа Святителя Николая
В пяти километрах от Новосиля, на высоком каменном берегу излучины Зуши, располагается старинный православный мужской Свято-Духов монастырь. До 30-х годов прошлого века в нем находилась чудодейственная икона Святителя Николая Мирликийского Чудотворца. Легендарный образ на протяжении почти трех веков являлся главным хранителем и кормильцем святой обители и монашествующей братии. Немеркнущее сияние древнейшего письма иконы оберегало также и прах благотворителей — представителей многих знатных дворянских родов, которые после смерти завещали похоронить себя в освященной земле под всевидящее око святого. Сегодня монастырь восстанавливается, но очень заметно отсутствие Хозяина: скудость средств, малосилье малочисленной братии, зачастую апатия и мирское безучастие затягивают строительные работы на долгие годы…
Чтобы снова воссияли купола монастырских церквей и возрадовался весь православный мир, чтобы в наши кающиеся души пришло умиротворение и покой, во что бы то ни стало надо отыскать и возвратить домой образ Святителя. Почти век он ждет нашего общего мирового зова…
Когда я езжу из Орла в родную деревню Безобразовку-Горки, то зачастую маршрут свой прокладываю через Новосиль. При подъезде к городу, на склоне высокого холма, напротив села Ямского, всегда снижаю ход автомашины или останавливаюсь и смотрю через Зушу налево, где на горизонте одиноко и сиротливо желтеют обнаженными кирпичами руины старого Свято-Духова монастыря. После того как узнал, что монахи восстанавливают свою обитель, стал заезжать непосредственно в село Задушное. Притягивала сюда неведомая сила. Я хорошо осознавал, что здесь для меня будет довольно много исследовательской работы. И она, действительно, захватила всего меня…
Я хотя уже и накопил достаточно сведений для очерка об исчезнувшей иконе Святителя, но не спешил их обнародовать: мечтал когда-нибудь прочитать статью, опубликованную в журнале «Светильник» за 1915 год, хорошо мне известного и глубокоуважаемого (по исторической литературе) тульского краеведа Николая Ивановича Троицкого (1851—1920). Этого издания нет в фондах орловских библиотек и архивов.
В начале весны 2008 года копию желанной статьи мне передал мой старый друг, краевед-поисковик Владимир Иванович Бахтин. Раньше он жил в Новосиле, а ныне работает в Москве. И в Российской государственной библиотеке (Ленинке) по моей просьбе отыскал этот материал, за что приношу ему глубочайшую благодарность.
Н. И. Троицкий — археолог, историк, краевед, богослов, музейный деятель. Им собран богатейший фактический материал по истории Отечества; обнародованы не утратившие своего научного значения сведения искусствоведческого характера. Его работы отличают живое и непринужденное изложение смысла христианской символики в произведениях православного церковного искусства, принципиальность и аргументированность.
В 1902 году тульское епархиальное начальство поручило Н. И. Троицкому произвести всестороннюю ревизию Новосильского Свято-Духова монастыря. Николай Иванович с радостью согласился на эту работу. Ему давно хотелось подробнее исследовать главную святыню обители — чудотворную икону Святителя Николая.
В первых строках своего отчета он отметил, что письмо иконы было закрыто серебряной вызолоченной ризой так, что видны только лик Святителя и длани (ладони) его рук. Когда реставраторы сняли ризу — тип иконы оказался весьма оригинальным, точнее, совершенно выходящим из ряда всех известных на Руси икон Святителя Николая и по всем признакам, несомненно, древнейшим. На древность происхождения указывала и имеющаяся внизу иконы надпись крупными буквами: «Образ тот, которому половчин дан на поруку в Киеве». (Об этом предании речь впереди). Вверху тоже находилась надпись, но выполненная более мелкими буквами: «Сия икона очищена от многократных слоев, в разное время наложенных… Очищением сим открыт оригинал в мае месяце 1855 года художником Николаем Подключниковым при игумне Иринархе». (Н. Подключников — известный в свое время московский иконописец, мастер-реставратор. — Г. Л.).
Для подробного исследования, что в иконе осталось от первоначального ее вида, а может быть, и по причине предосторожности Николай Иванович решил сделать копию образа Святителя. Для исполнения задуманного епархией был приглашен И. С. Чириков, владевший в Москве лучшей реставрационной мастерской. Художник сам не поехал, а прислал в Новосиль своего сына Григория и с ним двух мастеров.
Через два дня кропотливых исследований реставраторы заявили Троицкому, что они отказываются делать копию с этой иконы, потому что образ уже «записан». Мастера утверждали, что икона после реставрации Подключникова в очередной раз была покрыта масляной краской.
Чтобы очистить образ от этого свежего наслоения, требовалось новое разрешение епархиального начальства. Преосвященный Питирим, епископ Тульский и Белевский (впоследствии митрополит Петроградский), разрешил сделать такую операцию, но под наблюдением Н. И. Троицкого.
Последний пишет о том, что работа по реставрации иконы Николая Чудотворца началась в четверг (день Святителя Николая) на третьей неделе Рождественского поста 1903 года в присутствии настоятеля монастыря и благочинного отца Аркадия.
По ходу дела сразу обнаружилось, что первоначальному письму принадлежат отличный твердый грунт и превосходные колера красок: грунт оказался настолько крепким, что его трудно было вскрыть даже ножом. Тоном и силой колер грунта превосходил современные краски. Постепенно проходя все поле иконы и открывая все доличное и орнамент его, присутствующие поражались простоте и изяществу уникальной работы. Штрих за штрихом мастера с величайшей бережливостью снимали наслоение, и, к величайшей радости их и присутствующих церковных особ, очистка была закончена. Лик Святителя предстал перед реставраторами «весьма живым и выразительным», в очах просвечивались глубокая мысль и кротость — особенные характерные черты святой личности Николая Чудотворца. Образ в сравнении с прежним оказался настолько хорош, что настоятель, взглянув на него, в неподдельном восторге воскликнул: «Ах, какая прелесть! Какая радость! Вот это настоящая икона!»
После трудоемких работ икона была восстановлена полностью, и мастера сделали ее точную копию. Тщательно выполненная, она была со всей осторожностью отвезена в Тулу и помещена в Тульскую палату древностей.
Здесь на средства мецената Д. А. Хомякова был изготовлен киот-постамент из мореного дуба по рисунку Павла Васильевича Жуковского (сына великого русского поэта Василия Андреевича Жуковского. — Г. Л.). Жуковский скопировал основные черты киота с сирийских памятников IV века, к которому относится время жизни Святителя Николая. В таком постаменте, как утверждают современники, икона «составляла одно из лучших украшений Тульской палаты древностей».
На поле иконы-копии реставраторы также оставили свою надпись: «В 1903 г. в марте месяце копировали подлинный вид сей иконы московские мастера-иконописцы Григорий Чириков, Никита Давидов и Александр Тюлин под наблюдением старшего мастера Иосифа Семеновича Чирикова и археолога Николая Ивановича Троицкаго».
Таким образом, древность этого образа была подтверждена, но Троицкий хотел докопаться до самой сути — определить его возраст.
Тут самое время вспомнить предание о половце, которое иначе называют «Сказание о чуде». Легенда говорит о том, что в Киеве был некий человек, целомудренный и разумный, имел он великую веру и любовь к Святителю Николаю. У него находился пленник, который содержался все время в оковах.
В конце концов господин и раб договорились о том, что пленника отпускают на волю под клятву, данную перед этой иконой: половец обязался дать за себя выкуп по возвращении на родину.
— Смотри, не моги солгать тому, кому ты обещался, в том, что ты сказал мне, что принесешь выкуп; а если солжешь, то да будет тебе известно, что нигде не избежишь от руки и силы поручившегося за тебя, — напутствуя бывшего пленника, которому были даны одежда, конь, оружие, сказал киевлянин.
— Все исполню, как договорились, — заверил тот.
Конечно, он тут же забыл о своей клятве. Но Николай Чудотворец три раза являлся к бывшему полоняннику и напоминал ему о данном слове. После третьего раза, когда степняка постигла суровая кара Святителя, он рассказал о своей проблеме домочадцам и те настояли на том, чтобы клятвоотступник немедленно возвратил обещанный долг.
Половец отделил часть лошадей из своего табуна и погнал их в Киев. В городе он сразу пошел в храм Святителя Николая и стал на колени перед его образом:
— Не мучи меня, господин мой, солгал я пред тобою; вот весь выкуп, обещанный мною; а это тебе дам, да не гневаешися на меня, потому что я хотел солгать, но не добро мне было.
Что касается достоверности «Сказания», то оно, несомненно, носит исторический характер. Известно, что в ХI—ХII веках половцы постоянно делали набеги на Киев. Наши тоже ходили в Поле. Русские, как и их враги, в битвах часто брали пленников. В летописи по Воскресенскому списку рассказывается о переговорах половцев в 1153—1154 годах с князем Юрием Владимировичем Мономахом Долгоруким о выкупе знатных людей, попавших в плен.
В ХI веке в Киеве существовала Киево-Подольская церковь Николая Доброго с чудотворной иконой Николая, которая была очень схожа с образом этого Святителя в Новосиле. Но как она попала в Новосиль?
Монастырское предание так отвечает на этот вопрос: «Когда на Киев постоянно стали нападать половцы и княжеская семья нередко находилась в опасности, то великий князь Юрий Долгорукий отправил свою жену в Новосиль, а с ней и икону Святителя Николая, пред которой половчин был дан на поруку. Великая княгиня прожила здесь около года и оставила икону в местном женском монастыре Святого Ильи Пророка. По упразднении Ильинского монастыря (1663 г. — Г. Л.) икона Святителя Николая была перенесена в Свято-Духов монастырь. Но при царе Алексее Михайловиче она была вывезена в Москву. А так как монастырь содержался главным образом на сборе денег при хождении с этой иконой, то монахи, испытывая скудость средств при отсутствии иконы, подали царю челобитную, и икона была возвращена и теперь находится в Свято-Духовом монастыре и составляет древнейшую и первую святыню храма».
То, что супруга великого князя Юрия Долгорукого была в Новосиле, подтверждает летопись по Воскресенскому списку: «В 1154 году прииде княгини Юрьева, Киеву из Новосиля».
Но вернемся к самой иконе Святителя Николая Новосильского. После ее реставрации открылись признаки, указывающие на древнее происхождение этого образа. Размер доски: длина 1 аршин (71,12 см), 5 вершков (1 верш. = 4,4 см), ширина 15 вершков; длина шпонки (шип для скрепления) 14 вершков, ширина — 1 вершок; расстояние между шпонками — 14 вершков. Составлена икона из двух неравных досок: ширина большой доски 12 вершков, меньшей — 2 вершка.
Поле иконы украшено обронным (обрамляющим) травчатым орнаментом, который вызолочен накладным золотом, а не твореным.
Есть внизу по кайме остатки медных гвоздей — признак, что прежде поле иконы было покрыто басмой (оттиск, отпечаток, чеканка).
Изображение Святителя: длина лика по шейку — 5 вершков; длина всего изображения с доличным — 1 аршин.
На иконе Святитель Николай изображен один, то есть нет рядом приписных ликов Спасителя и Богоматери, что, как известно, встречается на позднейших иконах Святителя. На Святителе не саккос (рубище, вретище — одеяние священнослужителей высокого ранга во время богослужения, по покрою представляющее собой туникообразную одежду, обычно не сшитую по бокам, с короткими широкими рукавами и с вырезом для головы), а фелонь с низким подолом спереди, или, что называется, без подъема; она сплошь крестчатая.
Омофор белый, с большими четырехконечными крестами, с травчатым орнаментом. Подобного рода орнаменты присутствовали на медных литых крестах ХI—ХII веков, найденных в раскопках под Киевом и Прагой.
На Святителе нет ни митры, ни панагии, которые в иконописи также появились позже.
Из принадлежностей архиерейского облачения есть только палица (ромбовидный парчовый платок, носимый на груди, часть одежды архимандритов и заслуженных священников), она известна была уже в VIII веке.
Евангелие у Святителя — на левой руке, закрытое, без иконографии, только с травчатым орнаментом. Примечательно, что приблизительно такого типа орнамент встречается и на древнейших памятниках.
Наконец, за древность письма решительно говорят колера красок: на подлинной иконе краски не смешанные, а для воспроизведения их колеров при реставрации приходилось смешивать краски, и все же не получалось мягкости, нежности и силы колера, совершенно точно соответствующего колерам подлинника.
Крестчатая фелонь Святителя несомненно свидетельствует о мозаичном ее подлиннике. Все крестики фелони составлены из разноцветных, но одинаковых квадратиков; цвета их тождественны с мрамором мозаик Херсонеса Таврического. Ввиду этого можно сделать предположение, что новосильская икона Святителя Николая, вероятно, списана с мозаической иконы, находившейся в одной из базилик Херсонеса Таврического и, скорее всего, располагавшейся в нише алтарной стены, чем объясняется округлый верх ее поля. Некоторое время она пребывала в Киеве, здесь прославилась чудом с половчанином, после же супругой Юрия Долгорукого перенесена в Новосиль.
Икон, схожих с новосильской, четыре. Но у каждой из них есть заметные различия. Полагаю, что их нетрудно будет распознать. Помните? На новосильском образе внизу есть слова: «Образ тот, которому половчин дан на поруку в Киеве». Это самая главная отличительная черта иконы. Я так думаю: если не отыщется подлинник, то, очевидно, сохранились копии, с которых при желании можно будет воссоздать икону Николая Чудотворца, когда-то хранившуюся в Свято-Духовом монастыре.
Славилась старинная икона далеко за пределами Тульской епархии, в которую входил Троицкий Свято-Духов монастырь. Ее возили в соседние епархии. Очень часто икона «выходила» и в окрестные села. Люди с благоговением несли ее «домой» пешком, порой преодолевая по 10—15 верст пути.
Каждый воскресный день в монастыре бывало очень много паломников и прихожан, особенно в праздники Святителя Николая и Святой Троицы. В эти дни перед иконой почти не умолкало песнопение. Хранилась она в соборной церкви во имя Святой Троицы, за левым клиросом, в большом киоте за стеклом.
Работая в архивах области, я постоянно отслеживал информацию, касающуюся Свято-Духова монастыря и его памятников. Надо сказать, найдены любопытные материалы, проливающие свет на дальнейшую судьбу уникальной святой реликвии нашего края — иконы Николая Чудотворца.
Однажды, листая ранние послереволюционные газеты Новосильского уезда, наткнулся на две информации. «Экскурсия в Свято-Духов монастырь» — так была озаглавлена небольшая заметка в новосильской уездной газете «Серп и молот» от 13 июня 1919 года. Автор, подписавшийся двумя буквами «Юк», пишет о том, что 11 июня 11-я Советская школа 2-й ступени организовала экскурсию учащихся в Свято-Духов монастырь. Скорее всего, это было сделано в рамках атеистического воспитания подрастающего поколения. 30 учеников под руководством школьного работника Глаголева прибыли на территорию монастыря.
После осмотра исторических памятников монастыря архимандрит большое внимание уделил чудотворной иконе Святителя Николая. Ребята прослушали лекцию о чудесах, совершенных у этой иконы.
«Долго томил нас игумен Лазарь у иконы, после чего показал нам могилы и склепы всех «благочестивых» людей, погребенных в его стенах и оставивших много вкладов монастырю. О той же роли, которую сыграл Свято-Духов монастырь в смысле затемнения масс своими учениями на протяжении всей своей истории, нам никто не сказал ни слова», — сетует атеист-школьник.
Затем каждый экскурсант из рук архимандрита получил по две брошюрки. Одна называлась «Единое на потребу», в ней рассказывалось о приготовлении к празднику Пасхи; другая — «Благословение Новосильской Свято-Духовой обители» — «собственного издания, для одурачивания народа», как пишет автор.
Далее он комментирует текст последней и делает свои выводы. Но я безмерно благодарен атеисту Юку за «экскурсию» в Свято-Духов монастырь, особенно за это письмо для потомков. Кроме атеистической философии он, сам того не ведая, оставил нам бесценные сведения о святой обители. Теперь мы знаем, что в монастыре были исторические памятники, и, очевидно, немало, коли экскурсанты посвятили некоторое время их осмотру. Мне известны лишь три надгробных камня, которые мы нашли с внуком Сергеем в 2006 году в овраге, близ монастыря.
Далее: «могилы и склепы вкладчиков монастыря»! Хотелось бы и их не только обозначить на земле, но и назвать поименно здешних вечных «обитателей», потому что монастырь ныне восстанавливается и любые сведения о когда-то захороненных телах именитых граждан и священнослужителей на его территории нам, конечно, будут важны.
И последнее: брошюры! Одна из них «собственного издательства». Что имел в виду под этим автор — типографию в монастыре или только лишь его «авторство»?
Следующая информация, найденная мною в газетах первых лет советской власти, является не чем иным, как рассказом о последнем дне Новосильского Троицкого Свято-Духова монастыря.
Заметка в «Серпе и молоте» от 21 октября 1921 года коротенькая, и я приведу ее полностью, потому что каждая строка может оказаться спасительной соломинкой, за которую можно вытянуть многое… Называется она «Духовский монастырь ликвидирован».
«По предписанию Губисполкома Новосильской уездной властью Духовский монастырь ликвидирован. Все имущество, как движимое, так и недвижимое, передается в ведение Укомотдела (скорее всего, это коммунальное хозяйство. — Г. Л.) для передачи его на месте, по описи во временное пользование открывающимся там учреждениям Уонаробраза и Усоцоба, возложив ответственность за сохранение на эти учреждения. Вывозу подлежат лишь вещи, совершенно не могущие пригодиться данным учреждениям. Церкви, за исключением одной, переданной обществу верующих, передаются Укомотделу для целесообразного использования их. Вся церковная утварь передается верующим».
Однако это не совсем так. Как раз теперь, благодаря Юку и безымянному автору во втором случае, мы знаем о последних годах присутствия образа Святителя в монастыре.
Важно теперь приступить к поискам иконы. О значимости этой работы, полагаю, говорить теперь не приходится. Возвращение реликвии в монастырь многое изменит в лучшую сторону и в оживающей обители, и в нас, настраивающихся на путь, указанный Господом нашим Иисусом Христом.
Ранее я уже пытался найти след этой святыни. Опрашивал некоторых жителей Новосиля и села Задушное, обращался к родственникам в Москве, чтобы они походили по картинным галереям и поспрашивали, нет ли в хранилищах нашей иконы. Но эта работа пока не носила научного и планового характера. Теперь, думаю, можно от чего-то отталкиваться.
Я полагаю, что спешная ликвидация Новосильского Свято-Духова монастыря была вызвана прежде всего присутствием в уезде и губернии (тогда Новосиль относился к Тульской губернии) чудодейственной иконы Святителя Николая.
Допустим, что в монастырь пришла комиссия из сотрудников коммунального хозяйства и отдела народного образования. Думаю, что и в первом и во втором учреждениях были люди, которые понимали и ценность (материальную), и значимость церковного образа для верующих. Вряд ли икону отдали им: оставить всенародно чтимую икону людям — значит свести на нет все усилия новой власти в борьбе с религией.
Варианты могли быть и такие: образ Святителя Николая перевезли в Тулу, где, может быть, он до сих пор хранится в музейных подвалах или запасниках картинной галереи. Потому что, повторюсь, ценность его была огромна, и чиновники молодого советского государства знали об этом.
Еще в 1843 году мастером Клоковским образ был оценен в 1694 рубля 77 копеек ассигнациями. На иконе, как уже было сказано, имеется серебряная позолоченная риза чеканной работы. В венце пять камушков, осыпанных стразами. Риза весит 12 фунтов 23 золотника.
Далее. А что если ее взял (под расписку) какой-нибудь советский чин?! Мне известны такие факты по Ливенскому уезду: в 20-х годах прошлого века один начальник милиции при ревизии помещичьих усадеб оставил расписку в том, что им во временное пользование взяты… кальсоны из барского гардероба. А тут не белье — древняя реликвия и немалые деньги!
Следующий вариант. Допустим, что до середины 30-х годов икона находилась в одной из оставленных верующим церквей монастыря. Конечно, при закрытии храма икона могла попасть в дом местного прихожанина, но об этом бы знала вся округа. Почему? Да потому, что в трудную минуту (а то время, как мы знаем, было далеко не безоблачным) к святому образу снова была бы проторена столбовая дорога. Могла икона и «уехать» из страны. Могла, не спорю, но и об этом бы знали старожилы.
Остаются архивы и запасники Тулы, Орла, Москвы, Петербурга…
Ну не могла такая икона исчезнуть без следа! Давайте всем миром поможем вернуться святому лику на новосильскую землю, чтобы здесь вновь во всю силу вспыхнул факел веры православной и восторжествовала порушенная справедливость!
Григорий Лазарев, краевед, заслуженный работник культуры РФ, член Орловского областного совета ВООПИИК, член Орловского историко-археологического общества.