III. Советский Иван Калита

Известный философ русского зарубежья Н. А. Бердяев размышлял: «Большевизм есть третье явление русской великодержавности, русского империализма, — первым явлением было Московское царство, вторым — петровская империя. Большевизм — за сильное, централизованное государство. Произошло соединение воли к социальной правде с волей к государственному могуществу, и вторая воля оказалась сильнее…»

Насчет «русского империализма» философ явно погрешил — не было его в природе Советского государства. Скорее всего, он имел в виду «имперскую» политику как синоним обеспечения национальной безопасности. Как естественное для великой державы стремление вернуться к границам, соответствовавшим ее историческому наследию. В остальном Бердяев, пожалуй, прав.

Накануне Второй мировой войны Советский Союз, оценив международную ситуацию, воспользовался историческим шансом для возвращения исконных рубежей.

23 августа 1939 г. советское руководство, разгадав замысел западных демократий толкнуть фашистскую Германию на Восток, заключило пакт о ненападении с будущим агрессором. Историки Запада и доморощенные либералы клянут Сталина за этот документ, якобы развязавший Гитлеру руки и позволивший ему поработить почти всю Европу. Но, как известно, эта дама не очень сопротивлялась домогательствам насильника. Более того, фактически работала на фашистский рейх в войне против СССР.

Между тем договор с Германией объективно преследовал геополитические интересы нашей страны. Игнорировать их было бы величайшей глупостью и преступлением. Речь шла о судьбе исторической России, и применять критерии нравственности к заключению пакта с немцами в тех условиях, по меньшей мере, бессмысленно.

Сталин и его окружение понимали, что войны не избежать, а полтора года мира обеспечивали не только возможность до предела напрячь силы для предстоящей смертельной схватки, но и решить важнейший вопрос о новой конфигурации границ с Западом.

В 1939—1940 гг. СССР последовательно реализовал политику возвращения российских территорий, отторгнутых в период Гражданской войны.

Используя возможности пакта и учитывая угрозу сосредоточения германских войск на советско-польской границе, советское правительство приняло решение о начале освободительного похода с целью «взять под защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

17.09.1939 г. об этом известили посла Польши в Москве. К этому времени гитлеровцы оккупировали собственно Польшу, лишив ее государственной независимости, что явилось результатом русофобской политики ее правящих кругов.

В декабре 1938 г. разведывательный отдел главного штаба войска Польского констатировал: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Главная цель — ослабление и разгром России». Послу Польши в Москве польский МИД внушал: «В будущем конфликте между Германией и Россией Польша явится естественным союзником Германии». На переговорах с Риббентропом министр иностранных дел Ю. Бек 26.01.1939 г. откровенно заявил о претензии Польши на Украину и выход к Черному морю. Однако в апреле 1939 г. Гитлер разорвал договор с Польшей, а затем захватил ее, сочтя смехотворными надежды польской верхушки поучаствовать в разделе России.

17.09.1939 г. Красная Армия и погранвойска вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. В этом походе принимала участие и 6-я Орловская стрелковая дивизия, местом дислокации которой стали город Брест и Брестская крепость. В боевых столкновениях с польскими войсками погибли 1139 военнослужащих, в том числе восемь орловцев.

Освободительный поход был завершен в конце сентября 1939 г. Западная граница была восстановлена и отодвинута от прежней на 250—300 км. Возвращены украинские и белорусские земли, захваченные поляками в 1920—1921 гг.

Попытки польской элиты объявить этот поход агрессией дезавуировал в 1939 г. премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, который писал послу Польши в Лондоне: «Русские армии вошли на территории, которые не являются польскими и которые были аннексированы Польшей силой после Первой мировой войны… Различие между двумя событиями (т. е. германским нападением и вводом советских войск на территории Западной Белоруссии и Западной Украины) становится все более очевидным для британского и французского общественного мнения. Было бы преступным безумием ставить их на одну доску». К сожалению, уроки истории не пошли впрок нынешней Польше, которая в роли члена НАТО обрела сегодня новых хозяев и наступает на те же русофобские грабли.

Под угрозой находилась и безопасность северо-западных рубежей. Граница проходила всего в 52 км от Ленинграда. 14.10.1939 г. Советский Союз предложил Финляндии территориальный обмен, в том числе возврат Карельского перешейка (исконно русской земли), перенос границы от Ленинграда на 70 км, а также передачу СССР ряда островов для военно-морских баз. Финская пропаганда объявила Финляндию «защитницей Западного мира от русского империализма». Насаждалась идеология «великой Суоми» с притязаниями на Восточную Карелию и другие территории с угро-финским населением. От советских предложений финны категорически отказались. В октябре 1939 г. в Москве шли тяжелые переговоры, а Финляндия, подстрекаемая западными державами, начала концентрацию войск на Карельском перешейке. После выступления председателя Совета Народных Комиссаров В. М. Молотова 01.09.1939 г. на сессии Верховного Совета СССР с разъяснением советской позиции министр иностранных дел Финляндии Эркко заявил: «Финляндия не может пойти на предложения Советского Союза и будет защищать любыми средствами свою территорию…»

15.11.1939 г. финская делегация демонстративно покинула Москву. Напряженность в отношениях возрастала. Вскоре финны создали Мурманскую армейскую группировку. Компромисса, к сожалению, достигнуть не удалось. До сих пор ведутся споры, с чьей стороны был произведен первый выстрел. Но, вне всякого сомнения, без политической и военной поддержки Запада охваченная шовинистическим угаром Финляндия не решилась бы на военный конфликт.

В ходе ожесточенных боев обе стороны несли большие потери. «На той войне незнаменитой» погибли 126875 советских воинов, в их числе 853 орловца. Цена войны была для СССР чрезмерно высокой вследствие серьезных просчетов в политической и военной областях.

Прорыв линии Маннергейма вынудил финнов пойти на переговоры. 12 марта 1940 г. был подписан договор о мире. К СССР отошли Карельский перешеек (с г. Выборгом), северная и западная части Ладоги, часть полуостровов Рыбачий и Средний. В аренду на 30 лет был получен полуостров Ханко в обмен на вывод советских войск из Петсамо.

Стратегические позиции на северо-западе были серьезно укреплены. Граница находилась в 150 км от Ленинграда, на 120 км дальше старой.

В тяжелейших кровопролитных боях исключительное мужество и отвагу проявили пограничники Ленинградского, Карельского и Мурманского округов, 1883 из них были награждены, а 13 удостоены звания Героя Советского Союза. В числе героев оказались и орловцы — танкисты С. А. Говоров, А. Ф. Фролов и пулеметчик П. Г. Ионичев.

В октябре 1939 г. советские войска, соблюдая нормы международного права, вошли на территорию Эстонии, Латвии и Литвы, не встретив фактически сопротивления. В августе 1940 г. эти республики официально вошли в состав СССР.

В отличие от нынешних исторических воплей прибалтийских «элит» о якобы совершенной в 1939—1940 гг. агрессии У. Черчилль писал: «Даже белогвардейское правительство Колчака уведомило мирную конференцию в Париже… что базы в прибалтийских государствах и Финляндии были необходимой защитой для русской столицы. Сталин высказал ту же мысль английской и французской миссиям летом 1939 г.».

В июле 1940 г. в результате дипломатических переговоров Румыния прекратила оккупацию Бессарабии, отторгнутой у России в 1918 г. Большая ее часть вошла в Молдавскую ССР, а Южная Бессарабия и Северная Буковина — в Украинскую ССР. Границей на юго-западе стали реки Прут и Дунай.

К началу фашистской агрессии были возвращены территории, исторически и юридически входившие в состав Российской империи. Протяженность новой границы составила 4520 км. На западных рубежах появились 28 новых погранотрядов.

Тяжкий труд советского государственника, повторившего уроки московского князя Ивана Калиты по собиранию земель исторической России, в основном был завершен перед самой страшной войной, когда-либо приходившей с Запада. Окончательные границы СССР на западе и востоке утвердились согласно решениям Ялтинской и Потсдамской конференций после разгрома фашистской Германии.

Возвращенные рубежи носили не только признак суверенности, но и характер геополитических границ между Западом и Востоком. Новые границы лишили агрессора возможности использовать вошедшие в состав СССР территории в качестве плацдарма для нападения на страну. Не будь их, блицкриг мог оказаться более эффективным, а угроза потери независимости более чем реальной.

Отвергая домыслы очернителей советской истории об «агрессивной политике» СССР, известный историк В. Кожинов пишет: «Суть дела состояла не просто в том, чтобы вернуть прежние владения. Становление границы Руси и Запада в древнюю эпоху происходило не столько в процессе дипломатических переговоров, сколько как бы естественно, стихийно… Складывался не политико-дипломатический, а геополитический рубеж между Русью и Европой. И именно он лежал в подоснове решения о границе в 1939 г. И когда германские войска на рассвете 22 июня 1941 г. переправлялись через Буг, они рушили границу, прочно установленную князем Владимиром Святославичем в 981 г., то есть 960 лет назад. Определившуюся к 1941 г. западную границу СССР—России от Ледовитого океана до Черного моря есть все основания считать геополитической, соответствующей многовековому делению на два «субконтинента» — собственно Европу и то, что давно определяют термином Евразия (в сущности, геополитическое обозначение России).

Утверждение, что СССР в 1939—1940 гг. совершил агрессию, едва ли имеет объективное значение, это только тенденциозная идеологическая оценка».

Проблема территориальной целостности для Российской Федерации, как правопреемника СССР, сегодня обретает особую остроту в связи с явными угрозами национальной безопасности со стороны США и НАТО. Россия ждет четвертого явления русской великодержавности — иначе нет смысла в ее многовековой истории и нет достойного будущего.

Геополитические контуры мира изменились, и повторить сталинский опыт воссоздания границ в ближайшей исторической перспективе вряд ли возможно. Но должен, наконец, проснуться инстинкт национально-государственного сохранения. К этому взывают исторические традиции, освященные духовностью и жертвенным подвигом многих поколений, защищавших священные рубежи Отечества.

После глумления над нормами международного права в сербском Косово твердить о следовании его принципам и взирать на сжимающееся, как шагреневая кожа, постсоветское пространство наивно и контрпродуктивно. Вступление Украины и Грузии в НАТО может стать очередным геополитическим поражением России. Давно ждет решения вопрос качественно нового содержания союза с братской Белоруссией, а также признания независимости Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья.

Уделом России не может быть роль финансовой колонии США и сырьевой периферии для Европы. Необходимо возвращение России традиционной роли одного из главных геополитических центров, способного действенно влиять на формирование политических тенденций в мировом сообществе.

Политолог Виталий Третьяков, редактор «Московских новостей», в этой связи заметил: «Пространство (границы). Самая очевидная и простая позиция: конечно же, шире нынешней РФ, точнее — примерно в границах Российской империи и Советского Союза. Нельзя оставаться суверенным субъектом мировой политики, будучи меньше определенного размера (достаточного и необходимого объема субъектности). Это просто закон — здесь даже нет выбора».

Юрий Балакин, полковник в отставке, историк.