Русский национализм скорее жив, чем мертв
Газета «Известия» сообщила 5 августа 2011 года: «В «Правом деле» раздумывают, не взять ли на вооружение националистическую риторику». И далее газета привела слова руководителя московской областной организации партии либерал-демократов Б. Надеждина: «В подмосковном регионе мы точно хотим заняться русским вопросом… в мое отделение теперь массово вступают офицеры и молодые бритоголовые». Что это значит? Как минимум, что русский вопрос — отнюдь не надуманная проблема. Она есть, она волнует умы. Если бы это было не так, убежденные либералы не стали бы искать перед выборами дружбы с националистами. В свете таких событий опять возникает интерес СМИ к русскому национализму. О том, что он представляет собой в Орле, мы беседуем с представителем «Орловского фронта», постоянным участником Русского марша в Москве, а также участником Ермоловского марша в Орле Сергеем Музалевским.
— Как вы сами оцениваете столь неожиданный интерес либерального «Правого дела» к русскому вопросу?
— Русскому народу от этого легче не станет. И потом, насколько мне известно, в ряды «Правого дела» вступают лишь отдельные представители националистического движения — как частные лица. Это их проблемы. В целом же говорить о союзе либералов и националистов, думаю, преждевременно.
— Что собой представляет русское националистическое движение в Орле? Как говорится, какие лозунги?
— Все начиналось с известной компании «Баркашов и товарищи» — РНЕ. Кто-то из них стал почетным сидельцем, кто-то переметнулся. Сейчас этим людям далеко за тридцать, а то и за сорок. Они обзавелись семьями и все ушли глубоко к себе на кухню решать проблемы страны. Новое поколение — это нацболы Лимонова. Но из них тоже кто-то уже сел, кого-то не смогли посадить, как, например, Михаила Деева, которому здорово помог наш орловский правозащитник Д. А. Краюхин. Потом в Орле появилось ДПНИ — движение против нелегальной иммиграции. Начал набирать обороты «Славянский союз», иначе — «Славянская сила». Вот, собственно, и все из крупных организаций. Многие из них уже запрещены и продолжают существовать нелегально. Естественно, в каждом ночном районе есть своя пивная молодежь, которая может барсеточку подрезать за идею, за правду. Есть так называемые околофутбольные структуры. Они вроде и за идею, но только попахивает она чем-то пивным. Я уверен, организованными фанатами рулят «большие люди» в своих интересах. И от акций в поддержку русской идеи фанаты все более отходят, мотивируя это тем, что им, дескать, нельзя «светиться» перед телекамерами. Перетягивать на себя одеяло пытаются молодежные прокремлевские движения — «Россия молодая», «Молодая гвардия». И более мелкие — «Мой город», «Мой дом — Россия». Они, в общем, исповедуют мультикультурализм, но пытаются играть и на поле русского национализма, чтобы сбить с толку молодежь. В прошлом году, например, когда мы собирались в Москву на Русский марш, я видел, как в три или даже четыре автобуса грузились молодые люди под флагами «Единой России». Их тоже везли в столицу в качестве массовки для участия в прокремлевском Русском марше, который проводится на Красной площади. Власть всячески пытается перехватить этот бренд и завлекает молодежь возможностью бесплатно прокатиться в Москву и пивка попить.
— То есть местная власть организует поездки орловской молодежи на прокремлевские мероприятия?
— Скажем так: ни для кого не секрет, что во время выборов вузам рекомендуют голосовать за того или иного кандидата. Вроде и не обязаловка, но голосуют так, как надо. По такому же принципу организуются и эти поездки.
— Каковы же лозунги легальных националистов в Орле?
— Прежде всего — это призывы к здоровому образу жизни!
— А какая организация имеет наибольшее влияние?
— В Орле нет таковой. Потому что консолидация сил возможна либо на религиозной почве, либо вокруг центра, находящегося в Москве, либо вокруг местного лидера. Если заглянуть в Интернет, то можно обнаружить активную переписку орловских националистов. Но как только доходит до дела, то есть организуется какая-то массовая уличная акция, то вдруг выясняется, что к кому-то уже приходил участковый, чьим-то родителям уже позвонили на работу и так далее. Кстати, когда мы готовились провести Ермоловский марш, буквально накануне вечером нашему товарищу принесли домой повестку из управления внутренних дел. Есть там такой отдел по борьбе с экстремизмом. В повестке было сказано, чтобы адресат на следующее утро, в выходной день, явился в такой-то кабинет в качестве обвиняемого — ни больше ни меньше.
— Но марш-то все-таки состоялся!
— А почему он не должен был состояться? Наш соратник созвонился с Д. Краюхиным, и утром, до начала марша, они пришли в УВД и объяснили сотрудникам отдела всю неправомерность их действий. А заодно подсказали, что такой формы повесток, какую они прислали, уже давно не существует. И вопрос был исчерпан.
— Коли уж мы вспомнили РНЕ, то не могу не спросить еще вот о чем. Баркашовцы всегда демонстрировали свой радикализм, свою воинственность. И до сих пор русский национализм ассоциируется в массовом сознании с погромами, драками, агрессивными лозунгами. А как обстоит дело сегодня — все так же или некая эволюция идет?
— Эволюция идет давно. Но русский национализм по-прежнему пытаются выставить в дурном свете с помощью такого нехитрого приема, как подмена понятий. Центральные СМИ сознательно путают национализм с нацизмом — с явлением не русского, а европейского происхождения. Но уже возникают проколы. Манежная площадь напугала власть тем, что это была первая массовая акция русского протеста, которая возникла без организационных усилий со стороны кого-то. Причем списать произошедшее на происки «русских фашистов» не получилось, потому что среди пострадавших болельщиков «Спартака» был не только русский, но и представители закавказских национальностей. Об этом сегодня не говорят и не пишут, но это факт. И власть об этом знает. Так вот, какие-то крутые повороты в сторону того же Баркашова уже невозможны. Есть прессинг со стороны властей. Достаточно сказать, что любая массовая уличная акция фотографируется, фиксируется на видео. А с людьми, попавшими в объектив, потом ведется отдельная работа. О русском национализме в райцентрах области, например, чиновники рассказывают обывателям как о жуткой секте, в которой чуть ли не детей с хлебом едят. Слов и красок не жалеют по принципу: чем чудовищнее ложь, тем больше в нее верят. Так что в нашем регионе у русского национализма остается немного путей для легальной деятельности. Это может быть организованная помощь кому-то из числа нуждающихся, создание военно-исторических клубов и тому подобное. Есть еще один путь — в массовых акциях дружить с кем-то против кого-то. Пытаемся объединить усилия на почве пропаганды здорового образа жизни: «Русский, не пей!»
— Получается, власть задавила националистическое движение административными и полицейскими методами?
— В общем, да. Сегодня в Орловской области национализмом дышат либо подростки, либо те, кому за тридцать. Мы тут недавно попытались повесить баннеры с изображением Святослава Храброго, покорителя Хазарского каганата. Хотелось напомнить землякам и об этом национальном герое, и о славной дате древней русской истории. Так вот! Все рекламные агентства нам отказали. Посоветовались с юристами и отказались с нами сотрудничать. Видимо, юристы хорошо знают, кто правил бал в Хазарии и ее внешней политике. Но вспоминать об этом сегодня нетолерантно: вдруг у кого-то в голове возникнут исторические параллели с днем сегодняшним…
— На ваш взгляд, как должно развиваться русское националистическое движение? Что должно быть поставлено во главу угла — открытое сопротивление разным силам, уничтожающим русскую культуру и русскую ментальность, или пропагандистская, просветительская деятельность?
— Если под открытым сопротивлением понимать вилы и косы, то это абсурдно: на каждые вилы у власти найдется по автомату. С другой стороны, строить в отдельном регионе анархию неинтересно и самим националистам. Если понимать под сопротивлением какие-то мирные массовые мероприятия, то да, это нужно и возможно — с целью привлечения внимания к проблеме, с целью пробуждения национального самосознания. Хотя эффективность такой пропаганды существенно подрывается равнодушием со стороны СМИ. Перед Ермоловским маршем мы разослали пресс-релизы во все орловские газеты и на телестудии. Никто не приехал нас снимать, не прислал репортеров, чтобы о нас написать. Думаю, есть неофициальная рекомендация «сверху» игнорировать подобные акции.
— А может быть, это уже собственное убеждение редакторов и журналистов?
— Те же редакторы и журналисты дома на кухнях наверняка критикуют современные порядки. А еще они очень любят ругать наше тоталитарное прошлое. И вот я удивляюсь: неужели не замечают, что по 282-й статье Уголовного кодекса РФ за экстремизм сегодня сажают только русских. Это уже политическая статья! Если в драке между лицами славянской и кавказской национальностей побеждают кавказцы, то происшедшее рассматривается как хулиганство, а если побеждают славяне, то сразу начинается крик о русском фашизме и экстремизме!
— Так что же делать в такой ситуации русским националистам?
— Возможна только правовая и просветительская деятельность. Под правовой я имею в виду защиту прав русских. Согласитесь, странно, что в Конституции РФ говорится обо всех народах и народностях, населяющих территорию России, ничего не сказано только о русском народе.
— Но не сведется ли в таком случае русский национализм к банальной правозащитной деятельности?
— Бороться надо по тем правилам, которые существуют. Другой путь — это тот же Ермоловский марш, забеги сопротивления, в которых мы участвуем. Это пропаганда здорового образа жизни и русских национальных ценностей, легализация символики национализма, в первую очередь нашего триколора — черно-желто-белого.
— А какой смысл вы вкладываете в этот флаг? Ведь такая расцветка символизировала православную царскую империю: черный цвет — это власть, белый — народ, золотой посредине — христианство, объединяющее тех и других. Так что же, современный русский национализм — за возрождение монархии в России?
— Говорить о монархии сегодня абсурдно: нет достойных наследников на престол. Но мы — за империю. Союз трех братских славянских республик — это прежде всего. Плюс дальнейшее объединение земель в единое государство с поглощением республик бывшего Советского Союза.
— Но ведь среди националистов есть и такие, кто ратует за отделение некоего Московского княжества от всех нерусских регионов ради чистоты веры, культуры и языка.
— Орловские националисты так не думают. Россия может быть только империей. Мы не можем отделиться от соседних народов. Это было бы просто самоубийственно. Если и дальше проповедовать принцип самоопределения наций, то от России ничего не останется, разве что, действительно, Московское княжество.
— Какую же роль в этой будущей империи вы отводите русскому народу? Роль «старшего брата»?
— Безусловно. Русский народ — государствообразующий народ.
— Но если так, значит, у русских должны быть определенные преференции?
— Конечно! Равенства народов нет и в современной России. Только приоритеты у власти другие, не в пользу русских. Все народы равны, но некоторые равнее. Так пусть в России таковым станет русский народ, который составляет основу этого государства. И это должно быть закреплено в Конституции. Хотя, если обратиться к международному праву, Российская Федерация по всем критериям является не многонациональным, а мононациональным государством. Более 80 процентов русского населения обеспечивают ей такой статус. Просто об этом предпочитают умалчивать и на Западе, и у нас.
— А как вы будете определять национальную идентичность? Если быть русским станет выгодно, не начнут ли записываться в русские все, кому не лень? И не получим ли мы в результате еще более коррупционное и беспринципное государство, чем нынешнее? Невозможно же судить только по этническим признакам?
— Ну, во-первых, этнические отличия многих народов от русского достаточно заметны. А во-вторых, я думаю, важнее принимать во внимание образ мысли человека.
— Но каковы будут критерии? Образ мысли — это либо вера, либо идеологические убеждения. В царской России во главу угла ставили вероисповедание. Лучше было быть крещенным в православии. Это сразу делало подданного империи «равнее», как вы говорите, прочих.
— Нет, религия не должна играть главную роль. Только двуединый принцип: кто ты по рождению и каковы твои морально-нравственные убеждения?
— Кто это будет оценивать? Специальные комиссии?
— Все будет видно по поступкам. Даже если ты этнически не русский, но живешь по-русски, то есть уважаешь русскую культуру и по-русски оцениваешь добро и зло, то такие люди, конечно же, будут иметь преимущества в будущей Российской империи. И наоборот.
— Вернемся к вашей символике. Участники Ермоловского марша несли не только трехцветный флаг, но и баннеры с изображением волчьей морды…
— Волк — это один из символов «Сопротивления» — организации, близкой нам по духу и целям. Но откуда он взялся, я не знаю. Русские националисты широко используют и рунические символы, свастику, заимствованные у древних народов.
— Значит, тяготеете к язычеству больше, чем к православному христианству? Почему?
— Нет доверия к РПЦ. Необходимо разделять веру и официальную церковь. Поведение ее представителей часто нас неприятно удивляет. Ну зачем затевать строительство помпезного кафедрального собора в Орле, если столько существующих церквей стоит до сих пор в лесах? Или когда видишь, в какой дорогой автомобиль усаживается товарищ в сане, невольно возникают сомнения. Те же, кто именует себя православным (скажем, наши высокопоставленные чиновники), зачастую поступают хуже, чем язычники. Хотя есть среди орловских националистов православные люди. Но они тоже очень критически относятся к РПЦ.
— Раскольники, что ли?
— Вроде того.
— Студенты из африканских стран, которые учатся в ОГУ, говоря о своих орловских впечатлениях, все отмечают, что хотя бы однажды сталкивались с проявлением расовой нетерпимости и агрессии со стороны орловцев. Они говорят о местных националистах?
— Скорее всего, речь идет о той самой пивной молодежи, о которой я уже упоминал. В принципе они могут пополнить ряды нашего движения, но после определенной промывки мозгов. Эту молодежь нужно либо перевоспитывать, либо просто призывать к ответу за их поступки.
— Значит, бритоголовые, вступающие теперь в партию Прохорова, это не есть лицо современного русского национализма?
— Как бы они не стали «лицом» российского либералфашизма!
Беседовал А. Грядунов