28 декабря орловцу Василию Петровичу Паршину исполняется 91 год. Но нас заинтересовал не только возраст, столь редкий для современной России. На фоне всплеска антикоммунистической истерии в орловских прогубернаторских СМИ любопытным показалась спокойная уверенность этого человека, который говорит о себе: «Был и остаюсь убежденным членом партии коммунистов». Такая убежденность вызывает сегодня не только уважение, но еще и «несвоевременные мысли»: если люди так крепко держатся за старое, значит, в этом трижды оболганном прошлом действительно было что-то такое, за что и с чем не страшно умереть!

Второе впечатление, которое производит Василий Петрович уже в непосредственном общении, — это отсутствие даже намека на пафос. С высоты своего возраста он спокойно смотрит в прошлое, уверенно различая в нем хорошее и плохое, оставаясь при этом убежденным в главном.

Советская власть для Василия Паршина, уроженца села Вязовое Долгоруковского района довоенной Орловщины (ныне это территория Липецкой области), была просто средой обитания. Иной жизни, иного общественного строя этот крестьянский мальчишка просто не знал. Но эта советская среда не причиняла неудобств и боли. Сегодня мы уже можем оценить значение таких обстоятельств, ведь нынешние поколения, так называемые «дети перестройки», буквально обожжены эпохой перемен. В свои 16 мальчишеских лет они уже презирают окружающую их действительность, становятся циниками или откровенными отморозками. Василий Паршин жил с верой в идеалы социализма. Такая вера не была подвигом с его стороны. Он просто дышал этим воздухом.

Окончив семилетку в родном селе, Василий уехал в райцентр, чтобы получить среднее образование в районной школе. Так началась его самостоятельная жизнь. Ведь жить приходилось одному, снимая угол в чужом доме.

Сначала его избирают секретарем комитета комсомола школы. В 1939, едва поучив аттестат, Василий Паршин — уже член ВКП(б), Всесоюзной коммунистической партии большевиков.

Когда я его спросил, почему он вступил в партию, Василий Петрович ответил сразу: «Коммунисты — это лучшие, хотелось быть в их числе!».

Сейчас говорят: вот, мол, при социализме не было свободы! Конечно, не было, если под свободой подразумевать эгоистические устремления и желание жить, как хочется. Такой свободы молодой Паршин не знал. Зато чувство долга у людей того поколения было почти рефлекторным. И очень хочется согласиться с теми историками, кто считает, что первые поколения советских людей самым естественным образом приняли мобилизационную идеологию коммунистов, потому что еще крепка была генетическая память о христианской культуре. А в ней, как известно, стержневой является почти та же формула: «Жить нужно не как хочется, а как Бог велит!».

Когда осенью 1940-го Василия Паршина призвали в армию, он просто собрался и поехал в Орел. А через двое суток вместе с другими, такими же молодыми и уверенными в правоте всего совершающегося парнями ехал в теплушке на Дальний Восток.

Ему суждено было строить военные аэродромы на побережье Японского моря. Подразделения краснофлотцев высаживали с кораблей в тайгу, где потом закипала работа. Жили в палатках — и летом, и зимой. Даже о нападении фашистской Германии узнали только на вторые сутки: так далеко от цивилизации забросило их. Василий Петрович вспоминает: был митинг, командиры и политработники говорили мало, но твердо, с уверенностью в грядущей победе. Работать стали еще интенсивней.

— Ведь до Владивостока от нас было почти три тысячи километров, а до Курильских островов, оккупированных японцами, — 150, — улыбается теперь Василий Петрович. Тогда, в 1941-м, они всерьез опасались, что Япония атакует дальневосточные рубежи СССР.

Паршину не довелось непосредственно участвовать в боевых действиях. Но медали «За боевые заслуги» и «За победу над Японией» он, как и его товарищи, получил по праву. Когда выбивали самураев с Курил и Сахалина, наша авиация взлетала как раз с тех площадок в тайге, которые построили они — мальчишки-призывники, не знавшие «демократических свобод», но хорошо понимавшие, что такое долг перед Родиной.

Демобилизовавшись в 1946 году, Василий Паршин вернулся в родное село. Пока служил, успел проявить себя, как тогда говорили, на общественной работе. В Долгоруковском райкоме после войны не хватало кадров, и к Василию долго присматриваться не стали: раз был парторгом в армии, справишься и на гражданке! И снова взял под козырек вчерашний краснофлотец и приступил к выполнению обязанностей заместителя заведующего отделом пропаганды.

— А ведь у меня образование — всего 10 классов. Учиться нужно дальше. А секретарь райкома не пускает: дескать, работать некому! — вспоминает Паршин. — Я взял да и написал письмо В. Т. Слюнину. Он был тогда секретарем обкома по кадрам. Тот пишет на моем письме резолюцию: «Допустить до экзаменов». Тогда в Орле работала двухгодичная областная партийная школа. Вот туда мне Слюнин и разрешил поступать. А районный секретарь скрыл от меня, что было такое решение. И только когда пришел вызов из Орла, он спрашивает меня эдак с пристрастием: «По-прежнему хочешь учиться?». «Ну, да», — отвечаю. «Ну, так вот тебе вызов, и езжай!».

Окончание партшколы не означало для Василия Паршина ничего, кроме новых приказов партии. В 1949 году он приезжает в Судьбищенский район. В страшную глушь, как говорит теперь Василий Петрович: ни жилья, ни дорог, до станции больше двадцати километров. В этой-то глуши Паршину предстояло работать в должности заведующего отделом пропаганды и агитации местного райкома партии. И вот ведь судьба: именно здесь, в Судьбищенской глубинке, Василий встретил и полюбил свою Аню, Анну Георгиевну, девушку из простой многодетной крестьянской семьи.

— Их у матери было шестеро, — рассказывает Василий Петрович, и все в люди вышли. Четверо получили высшее образование. Три дочери стали учителями, в том числе и моя Аня, сын закончил Воронежский лесотехнический институт, а две младшие дочери учились в техникумах — медицинском и библиотечном.

Сможем ли мы, нынешние, получившие от разрушителей СССР «демократические свободы», когда-нибудь похвастаться — и шестью детьми, и тем, что смогли им дать образование и достойные профессии? Я не про деньги, не про достаток — я про человеческое достоинство, про возможность творчества и созидания.

Судьбищенскому, а затем — Новодеревеньковскому району Василий Петрович Паршин отдал 24 года своей жизни. К началу 70-х годов он был вторым секретарем районного комитета партии. За плечами уже была не областная, а высшая партийная школа, большой опыт работы. Летом 1973 года Паршина переводят в Орел, в обком.

— Были тогда такие контрольные органы при областных комитетах, назывались партийными комиссиями, — рассказывает Василий Петрович. — Хорошо бы и теперь нечто подобное создать!

Эта работа была последним «партийным фронтом» коммуниста Паршина: с должности члена партийной комиссии Василий Петрович и ушел на пенсию. Два ордена «Знак почета», орден Отечественной войны 2-й степени выделялись на его парадном пиджаке среди других наград.

И еще остались воспоминания. В наше время даже как-то странно слышать рассказы о том, как снимали с должностей руководителей различных рангов только за то, что те позволяли себе, например, приобрести в собственность «Волгу» — бывший служебный автомобиль, на котором тот же директор и ездил, а потом списал как негодный. «Подумаешь, прегрешение», — ухмыльнется какой-нибудь хозяин одного из нынешних ООО или ОАО. И не поймет никак «новый русский», что собственность — один из опаснейших соблазнов для человеческой души, тем более если она, собственность, достается тебе не по труду, а просто перекладывается из общего кармана в твой частный — только на том основании, что ты — начальник. Для коммуниста В. П. Паршина такие манипуляции всегда были абсолютным злом. Он и боролся с ним по мере сил.

И его не переубедить, потому что он видел своими глазами, какие результаты давала прежняя, социалистическая система трудовых отношений при общегосударственной и колхозной собственности на средства производства.

— В нашем районе было три Героя Социалистического труда, — вспоминает В. П. Паршин. Золотую звезду получила, например, А. Ф. Комиссарова — за то, что вырастила в течение года 1100 свиней. А сейчас читаю в газетах, что в иных районах Орловской области уже не найти ни одного поросенка!

И что тут возразишь? Сколько ни говори «демократия», «свобода», а все остается дурной привкус разрухи. И никак частник не спасет наше Отечество! Уже двадцать лет прошло, как начал спасать, а все никак. За двадцать лет после Гражданской войны Советская власть, вовлекая в орбиту созидания таких, как Паршин, успела куда больше. И это исторический факт.

Перешагнув свое 90-летие, Василий Петрович Паршин спокоен, как человек, проживший счастливую жизнь. Давно выпустив из гнезда обоих сыновей (они, бывшие офицеры, сейчас живут и работают в Москве), похоронив жену и оставшись один в своей квартире на бульваре Победы, Василий Петрович внимательно вглядывается в новую жизнь, насколько позволяют возраст, круг общения и чтение. Вглядывается без ненависти, но с интересом человека из другого мира. В том мире не все было идеально, но было больше уверенности в завтрашнем дне и в будущем своих детей. В том мире люди не делились на бедных и богатых, преуспевающих и выживающих. В том мире значимость человека определялась не его кошельком и количеством собственных автомобилей, а нравственными качествами и профессиональными навыками. В том мире человеку было больше места, чем теперь. Старый и убежденный коммунист, В. П. Паршин пытается угадать будущее. И он склонен думать, что его мир так или иначе проявит себя в завтрашнем дне России.

Андрей Грядунов.