Мы живем в плену совершенно ложных стереотипов. Например, долгое время принято было думать, что «при царизме», сословности и кастовости принадлежность к «высшим слоям» гарантировала неприкосновенность или, по крайней мере, обеспечивала мягкий подход к некоторым щепетильным моментам в биографии того или иного государственного чиновника. К «некоторым моментам», может быть, такое отношение и существовало, но не в делах государственной службы. Исключение не делалось даже для губернаторов.

В год 230-летия Орловской губернии интересно читать выпущенную десять лет назад издательством «Вешние воды» книгу, которая так и называется: «Орловские губернаторы». Круглые даты подстегивают интерес к прошлому. Как к «щекотливым» моментам в послужном списке орловских губернаторов относились сто, сто пятьдесят и даже двести лет назад? Оказывается, строго. По нынешним меркам, просто сурово и даже беспощадно. Судите сами.

Петр Иванович Яковлев руководил Орловской губернией 16 лет — с 1800 по 1816 год. Больше него в истории губернии ею не руководил никто. И вот в 1816-м году в Орел прибывает ревизор-сенатор Н. Е. Мясоедов. При смене губернаторов существовала понятная практика ревизии передаваемого «наследства».

Сенатор-ревизор «открывает» в Орловской губернии «разные злоупотребления». Каков же масштаб этих злоупотреблений? Уж в те-то годы губернаторы наверняка умели развернуться!

Читаем. Губернатор Яковлев «за многие упущения и по показаниям о делаемых ему подарках» был отстранен от должности и долгое время находился под следствием и судом. По материалам следствия он подлежал ответу по 8 делам.

По первому делу его обвиняли в том, «что он не обратил должного внимания на дело поручика Милюкова, доведенного с женой его… от притеснений начальства до изнурительного положения, тогда как они искали защиты у губернатора». То есть Яковлева обвиняют не в том, что он сам стал виной этого «изнурительного положения», в котором оказались поручик с супругой, а лишь в том, что «должного внимания» на это не обратил! По сути, губернатора привлекают за недостаточное внимание к жалобам «граждан»!

«По второму делу Яковлев обвинялся в освобождении из-под стражи некоего Месняева». Яковлев освободил этого «некоего Месняева», несмотря на то что имелось донесение севского городничего, указывающего, что Месняев этот виноват и отпускать его нельзя. Губернатор, оправдываясь, объясняет, что донесение из Севска (тогда — город Орловской губернии) получил от городничего уже после того, как распорядился Месняева освободить. Хотел затем «сам исследовать это дело», чтобы решить, где Месняеву находиться — в каталажке или на свободе, но (внимание!) был занят «приготовлениями к проезду императора» и, надо полагать, про дело Месняева этого позабыл.

Казалось бы, какие после такого аргумента в пользу правильности выбора служебных приоритетов в эпоху царизма и сословности могут быть претензии к оплошавшему — с кем не бывает — губернатору? Не тут-то было! Читайте дальше. «Следственная комиссия вынесла строгое для Яковлева заключение: дело «доказывает предосудительную его беспечность в делах службы», так как, если сам не мог заняться этим делом, следовало послать чиновника для разбирательства».

Что на это возразишь? Ничего. Но шкала ценностей какова? Какой-то никакой Месняев и проезд самого императора! Что, точнее кто, важнее? А проверяющий сенатор, целая комиссия под его водительством, пишет, что Месняев важнее. По крайней мере, в виду приближавшегося к Орлу императора он «не важным» не стал. И это в сословном-то обществе, когда не только равенство всех перед законом не гарантировалось конституцией, но и за слова такие привлечь могли, да и привлекали! «Очень интересно!» — как говорил один еврей-присяжный в фильме Михалкова «12».

По третьему делу губернатор обвинялся — это серьезно — в медлительности и беспорядках в губернском правлении. «Беспорядки, — сообщала комиссия, — превзошли всякую меру… Многие резолюции приведены в исполнение прежде просмотра оных губернским прокурором (!)… Представления нижних мест оказывались без удовлетворения по 7, 8 и даже 10 лет». Яковлев оправдывается: канцелярских чиновников не хватает (это при распространенном мифе о непомерно раздутой бюрократии в дореволюционной России!). Возможно, отвечала ему комиссия, и все же факты свидетельствуют о «нерадении по должности и слабом смотрении, ибо в течение 16 лет управления Орловской губернией он (губернатор) не привел губернское правление в должное устройство».

Мелочи пропускаем. По шестому делу Яковлев обвинялся «в беспорядках по Орловской городской думе». Здесь все знакомое, все родное: по показаниям купцов оброчные статьи отдавались одним дешевле, чем другим; кроме того, губернатор Яковлев пользовался бесплатно лугами, принадлежавшими городу.

В решении по шестому, купеческому, оброчному делу, явно недоказуемому, говорилось, что «видится только упущение», а вот в истории с незаконным использованием городских лугов Яковлеву отвертеться не удалось — комиссия постановила взыскать с губернатора деньги.

Интересно решение комиссии по седьмому обвинительному делу — «о показуемом на Яковлева лихоимстве». Дело объединяло беспорядки, творимые с рекрутским набором (примерно то, что происходит сегодня в военкоматах, только если сейчас от армии за мзду отмазывают здоровых, то при Яковлеве за те же взятки, «подарки», как говорилось тогда, в рекруты записывали, наоборот, больных, чтобы избавить от службы здоровых… Получается то же, что и сегодня, только немного сложней, потому что при царе-батюшке попробуй план рекрутского набора не выполнить! Сам пойдешь служить).

Самое интересное. За что в наше время судят, вообще говорят публичное «фи»? За то, под чем даже адвокат с его красноречием и крючкотворством не смог бы подписаться. В 1816 году все было иначе. «Большинством голосов комиссия по данному делу постановила: «лихоимство не доказано, а подозрение в оном на бывшего губернатора Яковлева есть. Беспорядки в приеме рекрут существовали».

Личные мотивы, следует вывод, — дело десятое, хоть и исследуемое. Важно, как государственное дело поставлено. И если оно, даже если ты бескорыстен, поставлено плохо, изволь отвечать. Вот как было в 1816 году!

Каков же приговор вынесла высокая комиссия? Это достойно цитирования. Губернатор «признается виновным в упущениях по должности, в предосудительной беспечности, в нерадении, в слабом смотрении, в небрежении по службе и по одному из сих дел даже (!) в подозрении по лихоимству…». Далее: «Считать Яковлева от должности отрешенным, впредь никуда не определять, к выборам не допускать.., сверх того… подвергнуть денежному взысканию». Взыскали с губернатора Яковлева за использование лугов, принадлежащих городу Орлу, 23736 рублей. Чудовищная по тем временам сумма. То есть как использовал, так и заплатил. Царизм, одним словом!

Честно говоря, по-человечески мне тех проверяющих, окажись они в сегодняшней Орловской губернии, было бы жаль. Рухнуло бы все их мировоззрение, основанное на твердой уверенности, подтвержденной актами многочисленных проверок, в значимости своего дела и собственной «профессии». Займись они самой простенькой проверочкой губернии сегодня, они выпили бы по сто, а может быть, и по сто пятьдесят, а потом признались бы друг другу: «На что ушла наша жизнь в этом скучном 19-м веке? Вот где масштабы! Вот где настоящая работа!». И разрыдались бы. А может, и не разрыдались бы. Народ был тогда суровый.

В общем, занимательную книжку выпустили «Вешние воды» к 220-летию Орловской губернии, 230-летие которой мы торжественно отмечаем ныне.

Сергей ЗАРУДНЕВ.