Недавно наткнулся в интернете на сайт, где мелькнули фамилия и имя моей дочери. Оказалось, это благодарность за пожертвование на лечение ребенка. Знаю, что она не раз откликалась на такие призывы о помощи, отрывая часть из своей, и так достаточно скромной, зарплаты. Иногда мы эту тему обсуждали в семье. Но разговора о том конкретном случае я не помню. Видимо, решение ее было моментальным, не терпящим отлагательств.

И сейчас, просматривая сайт, понимаю, что было именно так. История этого ребенка типична, от такого не застрахована ни одна семья, где есть малые дети. Шестилетнему Жене подарили на день рождения велосипед. С него Женька упал и, перелетев через руль, сильно-сильно ударился. Руки-ноги не пострадали, а вот живот болел несколько дней. Мальчика тошнило, рвало…

Местная фельдшерица отправила в районную больницу. Там лечили гематому, кололи антибиотики. Как только Женька пошел на поправку, дали направление в областную больницу.

Правда, хирург ничего не разглядел ни в результатах компьютерной томографии, ни в УЗИ. Его резюме было вполне оптимистичным: «Ничего страшного! Если гематома рассосется — хорошо, если перерастет в кисту — удалим». Не обремененный дурными предчувствиями, врач порекомендовал сделать контрольное УЗИ через три месяца.

Не дождавшись контрольного УЗИ, организм Жени будто взбунтовался: живот стал болеть, округлился до необъятных размеров. Сам мальчик исхудал, стал гибнуть на глазах. В декабре в детской областной онкологии ему поставили диагноз: «нейробластома забрюшинного пространства 4-й степени». Родители свозили анализы в Москву, и там его, к сожалению, подтвердили.

Тем временем опухоль пустила свои корни — метастазы добрались до нижней части лица паренька. Челюсть была словно налита воском, и казалось, вот-вот лопнет. После второй химиотерапии то, что было в челюсти, рассосалось. После пятой химии врачи решились на оперативное вмешательство.

Думали: опухоль уже загнана в капсулу, ограничивается небольшими размерами. А когда разрезали, просто ужаснулись и не стали орудовать скальпелем. Хирурги обнаружили прорастание зловредной болячки сразу в три органа ребенка: почку, селезенку, поджелудочную.

Ситуация с Женечкой стала катастрофической. Родители предприняли попытки положить ребенка на химию в одну из московских федеральных больниц. Не взяли — нет квот, предложили «химичиться» у себя в области, где его и так уже долечили почти до смерти.

За мальчика похлопотал благотворительный фонд «Счастливый мир», «выбил» место в заграничной клинике. Дело стало за оплатой. Врачи говорили о необходимости проведения 3-х блоков химиотерапии, для чего требовалось 37—38 тысяч евро. Потом еще последует операция. Но пока надо оплатить хотя бы химию.

Однако эту сумму семье Жени никогда не собрать. Тогда и был объявлен всенародный сбор денег. Вот как, судя по сайту, драматично развивались события.

«11 января 2010 г. в лондонской клинике начинается первый курс химиотерапии. На расчетном счете собрано 79700 руб. Осталось собрать 6970299.

15 января 2010 г. Сегодня Женю начали кормить через зонд. Реагирует плохо — боится, нервничает. Очень надеемся, что все будет нормально».

И действительно, через несколько дней у Жени наступает улучшение. А вместе с этим и надежда, что все будет нормально. Ему даже разрешают на две недели покинуть клинику, чтобы сделать перерыв между сеансами химиотерапии. Появился аппетит.

Понемногу, примерно на 20 тысяч рублей в сутки, счет Жени прирастает. Правда, до необходимых 7 млн. очень далеко.

Женя снова в клинике. Врач, осмотревший ребенка, остался доволен. Надежда на спасение есть. Сбор денег продолжается. Еще нужно 6,5 млн.

8 февраля забеспокоили боли внизу живота, поэтому мальчику перед началом хи-миотерапии решено сделать еще несколько снимков брюшной полости. Томография показала, что опухоль увеличилась, поэтому принято решение перейти на более мощную химиотерапию.

Запись на сайте: «Как это часто бывало, поражает сильное несоответствие между состоянием и самочувствием ребенка. На фоне растущей опухоли самочувствие у Жени хорошее — показатели крови в норме, аппетит есть, проблемы с кишечником закончились. Но, конечно, бледный, уставший…».

В сообщениях о сборе денег появляется пометка «срочно». Несколько информационных порталов и газет размещают баннеры с призывом о помощи для лечения ребенка. 24 февраля на счету уже свыше миллиона 300 тысяч рублей. Нужны еще 5,5 млн. Но врачи не ждут, продолжают лечение.

Запись, опять же, 24 февраля: «Вчера поздно вечером к Жене приехал папа! Женя от радости и плакал, и смеялся! Сегодня настроение у мальчика очень хорошее, ребёнок ни на что не жалуется, даже щёчка не болит. Показатели крови пошли вверх, хотя остаются ещё низкими. Жене ввели лекарство, усиливающее эффект химиотерапии. Курс должен начаться 28 февраля».

В это время в Лондоне некоторые российские деятели культуры проводят благотворительные концерты, аукционы по продаже своих картин. Собранные пожертвования перечисляются на Женин счет. 9 марта на нем почти 1 млн. 700 тыс. рублей. Но вслед за сообщением о счете еще одно, очень тревожное: «Состояние очень тяжелое. С ребенком в палате все время находятся его мама и папа. Мы просим ваших молитв за мальчика».

И вот последняя запись этой хроники от 10 марта: «Вчера вечером в Лондоне скончался Женечка Зотин… Этот малыш прошел трудный путь борьбы за здоровье, за счастье, за будущее. Рядом с ним всегда была его мама, а в последний год рядом появились люди, которые делали невозможное для того, чтобы у этого ребенка было достойное лечение. Тысячи людей узнали о Жене. Спасибо всем жертвователям, которые подарили Жене несколько месяцев жизни».

Признаюсь, что был глубоко потрясен этой историей, хотя понимаю, что сегодня такое происходит сплошь и рядом. И потрясение не только от случившегося. Поражает, что в этой драматичной борьбе за жизнь ребенка никакого участия не приняло государство. Для русского мальчика не нашлось места в клинике на его родине. Деньги собирали рядовые граждане, кто сколько мог, из своих тощих кошельков.

Таковы сегодня реалии. И высший «тандем», который по Конституции должен заботиться о бесплатном лечении детей, сам показывает примеры сбора милостыни. Один — поучениями в твиттере, другой — в шоу, забавляя публику исполнением песен на английском языке. Поражает, что нет денег на лечение детей в стране, где тратят сотни миллиардов на переименование милиции в полицию, триллионы — на строительство олимпийских и прочих объектов, призванных тешить чье-то самолюбие. Нет денег на лечение детей в стране, где за два года кризиса число долларовых миллиардеров удвоилось. Удвоились и их состояния. Нет денег на лечение детей, но есть — на роскошные лимузины чиновников, на виллы и миллионные счета за границей.

Женя, о трагичной судьбе которого я написал, не из Орла. Но и у нас то и дело на экранах телевизоров, в газетах, на электронных порталах, перед окошками сберкасс появляются объявления с криками о помощи родителей, вынужденных пустить шапку по кругу, чтобы обеспечить возможность сделать тяжелобольному ребенку операцию, пройти курс реабилитации. Посмотрите, например, сайты «Помогите спасти детей!», «Волонтеры в помощь детям-сиротам», «Детские Домики.ру» и другие, в том числе персональные, по конкретным детям. Недавно в Орле даже проходила выставка с фото-графиями ребятишек и слезными призывами отцов и матерей оказать материальную помощь для лечения их онкологически больных детей, подарить им право на жизнь.

Прошло уже достаточно времени, но я до сих пор боюсь сказать дочери о том, что узнал на сайте о судьбе маленького Жени. И сам до сих пор не могу отойти от потрясения.