«Мне всё-таки моя Русь
Дороже всего на свете…
Мы народ юный и сильный,
Который верит и имеет право
Верить в своё будущее».
И. С. Тургенев.

«Нет исторической памяти — и нет исторического глазомера».
В. О. Ключевский.

6 сентября 1976 г. сверхсекретный истребитель Миг-25 из состава дальневосточных сил ПВО неожиданно исчез с локаторов наземных служб. Через сутки выяснилось, что старший лейтенант Беленко посадил самолет на острове Хоккайдо и попросил политического убежища в США. Совершил тяжкое воинское преступление — измену Родине. Предатель охотно консультировал спецов, изучавших совет­ский перехватчик, и выдал секретные сведения о системе ПВО. Подобно Гордиевскому, Резуну и прочим перебежчикам из спецслужб, сочинил книжку, изобразив себя «борцом за свободу и противником коммунистического режима». Угнанный истребитель возвратили в разобранном виде, но секретную систему оповещения «свой-чужой» пришлось срочно менять.

Этот и другие эпизоды предательства периода «холодной войны» я не раз вспоминал, осмысливая причины небывалой в истории России измены народу, совершенной горбачевско-ельцинским «командованием», которое разрушило сверхдержаву и на долгие годы посеяло хаос в экономике, социальной сфере и общественном сознании.

Попытки искать истоки случившегося в сталинских репрессиях (излюбленный и затертый до дыр «козырь» либералов) — контрпродуктивны: торчат ослиные уши троцкизма и «детей Арбата». Доведенная до абсурда демонизация личности Сталина — явный признак политической импотенции и патологии вдохновителей этой кампании, напоминающей пляску каннибалов на могиле ненавистного им вождя. Его имя навечно связано с Великой Победой, Тегеранской, Ялтин­ской и Потсдамской конференциями, созданием системы коллективной безопасности, обеспечившей более чем полувековой мирный созидательный период в истории страны и вывод ее на орбиту сверхдержавы.

Листая страницы послевоенной жизни страны, разгромившей фашизм, невольно задумывался: «Ведь не случайной была измена верхушки партийно-государственной номенклатуры, завершившаяся пресловутой «перестройкой», «великой криминальной революцией», расстрелом Дома Советов и уничтожением СССР? Как и когда возник вирус предательства?».

Очевидно, система «свой-чужой», жизненно важная не только для военной авиации, постепенно «глохла» в идеологическом и информационном поле, несмотря на активное сопротивление государственников и патриотов массированному психологическому излучению.

Пока народ восстанавливал разрушенное и залечивал раны войны, готовясь к победам в космосе, противник перестраивал тактику и стратегию, взяв на вооружение известную «доктрину Даллеса».

Писатель Михаил Лобанов, участник Великой Отечественной войны, размышляет: «Всякой революции предшествуют сдвиги и духовные коллизии в обществе. Так воистину перманентная «перестройка-революция», сокрушившая великое государ­ство, вобрала в себя вирусы хрущевской «оттепели»: из «детей двадцатого съезда» вылупились Горбачевы-Ельцины. В середине 60-х годов очевидно определились полярные силы — либерально-космополитические и национально-патриотические, вступившие между собой в идеологическую войну. Речь в моей статье «Просвещенное мещанство» (журнал «Молодая гвардия», 1968 г. — Ю. Б.) шла о внедрении космополитами в массовое сознание духовных миазмов «нигилятины» (Достоевский), одержимости низвести все высокое, великое до уровня моды, пошлости, превратить человеческую индивидуальность в стереотип буржуа-мещанина. Речь шла об опасности всенивелирующего американизма» («Оболганная империя», М., 2008).

Вывод автора: «И вот то, что в 60-х было только симптомом буржуазно-мещанского вырождения «образованного человека», ныне восторжествовало разнузданностью культа наживы, кровавыми разборками в захвате общенародной собственности, волчьей идеологией с правом сильного уничтожать слабого, обездоленного, аморализма».

Опубликованная в 1982 г. его статья «Освобождение» (журнал «Волга». — Ю. Б.) и другие нелицеприятные для власти суждения о грозящей опасности духовного перерождения общества, в январе 1983 г. решением секретариата ЦК КПСС были осуждены. Против автора развязали кампанию травли по принципу «бей своих, чтоб чужие боялись». Чужие-то как раз этому аплодировали.

Исподволь, тихой сапой они проникали в институты государ­ства, партийный аппарат, идеологию и культуру, закрепляясь на командных высотах. Закономерным было появление «агента влияния» А. Н. Яковлева в качестве главного идеолога и «архитектора перестройки».

Тревожные раздумья философов, писателей и публицистов о нарастающей девальвации морально-нравственных и духовных ценностей, буржуазном перерождении отдельных лиц и социальных групп встречались настороженно, замалчивались, подвергались необоснованной критике и шельмованию.

Наблюдался феномен идеологической предвзятости — с одной стороны и «куриной слепоты» — с другой, когда поднимались острые, злободневные вопросы, требующие решительного вмешательства. Под прикрытием громких фраз о пролетар­ском интернационализме и дружбе народов порой гасились сигналы о начинавших тлеть очагах межнациональной напряженности и сепаратизма. Борьба против проявлений сионизма, как правило, сводилась к пропагандистским кампаниям с привлечением известных лиц еврейской национальности к участию в «обращениях» и «заявлениях». Между тем, либерально-космополитические брожения в среде творческой и научно-технической интеллигенции усилиями «консультантов» из-за рубежа переросли в антисоветские и русофобские. Все чаще в литературе и публицистике возникал тревожный «русский вопрос».

Тенденциозной критике подвергалось творчество русских писателей-«деревенщиков», исследовавших переломные этапы истории. В кабинетах идеологов их с раздражением называли «русистами», а «либеральная общественность» — «русопятами». В то же время благосклонно принималось творчество Солженицына, Аксёнова, Владимова и других литераторов «либерального» круга, которые вскоре проявили себя лютыми антисоветчиками.

После выступления М. А. Шолохова на двадцать третьем съезде КПСС началась бешеная атака на автора бессмертного «Тихого Дона». Снова был вытащен лживый тезис о его плагиатор­стве. «Либералы» не могли простить ему реакции на подрывную деятельность «диссидентов» и «правозащитников». Злобствовали за неприятие Шолоховым литераторов с психологией лавочников, «которые пишут сценарии гангстерских человеконенавистнических фильмов». О, сколько их развелось сегодня!

В известном письме к Л. И. Брежневу (1978 г.) он с обеспокоенностью писал о том, что «чрезвычайно трудно, а часто невозможно устроить выставку русского художника патриотического направления, работающего в традициях русской реалистичной школы». (Что сказал бы сегодня писатель по поводу кощун­ственных выставок, организуемых Маратом Гельманом при благосклонности властей?).

Шолохова возмутило, что «широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру». Он протестовал против попыток «разрушить связь времен, забыть о светлых традициях в жизни народа, порушить то доброе, героическое, что накоплено прадедами и отцами, завоевано ими в борьбе за народные идеалы».

В обращении к генсеку писатель выразил тревогу патриотической общественности о судьбе русской культуры и ее будущем. «Многие темы, посвященные нашему национальному прошлому, — писал он, — остаются запретными», «продолжается уничтожение памятников русской культуры».

Истинный патриот, он категорически отвергал либеральные заигрывания с Западом и диссидентские «новаторства» в литературе и искусстве, справедливо усматривая в этом угрозу национальной безопасности.

К сожалению, страстное и провиденциальное письмо рус­ского гения, лауреата Нобелевской премии, было положено «под сукно», а партчиновникам дано указание «разъяснить» автору, что он ошибается и
даже заблуждается.

«Разъяснять» творцу «Тихого Дона», гордости отечественной классики?! Как сказал бы герой популярного фильма, «картина маслом!». Как тут не вспомнить И. В. Сталина, находившего время беседовать с писателем и переписываться с ним. По сути, письмо было творческим завещанием и обращением к потомкам.

Спустя мрачные десятилетия «переходного периода» убеждаемся в прозорливости писателя. Комментарием к сказанному служит публикация в газете «Завтра» (№ 8, 2013 г.) статьи литературного критика В. Бондаренко «Антирусская культура (наш духовный космос замусорен либералами)». Автор анализирует состояние русской культуры в постсоветской России как откровенное признание исторической правоты Шолохова о разрухе в духовном пространстве Отечества.

Убийственны выводы критика: «…Вся русская классическая литература оказалась под прицелом либеральных идеологов».

«И не тонущая экономика России, о которой так много рассуждают зарубежные эксперты, приблизит наш конец, а эта антирусская культура, которая господствует во всем «медийном пространстве».

«Удар по русской литературе наносится осознанно. Тем самым убивается духовность общества, сопротивляемость нации уничтожению… Не будет национальной культуры — не будет и самой нации».

«Сейчас через школу пытаются совершить то, что не удалось напрямую — сломать русский менталитет, уничтожить «самый непокорный народ на земле».

«Иные наши руководители, борясь за русский космос, за оборону, за нефть и газ, отдают как отступное, мало кому нужное — культурную политику в руки либералов. Их не научил ничему даже развал Советского Союза…».

Через 38 лет после шолохов­ского письма ситуация в отечественной культуре резко ухудшилась. А ведь защищать Родину придется солдатам и офицерам, которые должны воспитываться, в первую очередь, на произведениях русской и советской патриотической литературы, а не на либеральных экзерсисах Улицкой, Эппеля (?) и, не дай Бог, Виктора Ерофеева с его русофобской «Этикой русской души» или Войновича с уродливым «Чонкиным».

Обработка общественного сознания под прикрытием марксистско-ленинской фразеологии велась целенаправленно и системно. Это цинично признал после развала СССР академик А. Н. Яковлев. Подтверждение находим в книге Г. Шахназарова «Цена свободы. Реформация Горбачева глазами его помощника». «В политической жизни, — пишет он, — противостояли два лагеря: в одном — великодержавники, славянофилы, или евразийцы, в другом — западники, интегралисты, или космополиты». Ту же мысль обнаруживаем во взглядах директора Института русской цивилизации О. А. Платонова, ученого и писателя: «У нас существует как бы две интеллигенции. Одна всегда ориентировалась на Запад и отрицала русскую цивилизацию. Это всегда была наша пятая колонна. Такая интеллигенция враждебна русскому народному бытию, русскому мировоззрению. Интеллектуалы, прозападные интеллигенты, часто хотят унизить людей национально мыслящих, переживающих за свой народ…» («3автра», № 40, 2010 г.).

Об этом предупреждал философ И. А. Ильин: «Враги России не успокоятся до тех пор, пока им не удастся овладеть русским народом через малозаметную инфильтрацию его души и воли», привить ему «терпимость и национальное обезличение».

Бреши в монолите советского государства прогрызли изнутри с помощью западных доброхотов. В назначенный час противник открыл забрала. Вооруженные Силы и другие силовые ведом­ства, призванные защищать безопасность страны, оказались в руках «верховных главнокомандующих», сдавших» Западу код «свой-чужой» и сомкнувшихся с «пятой колонной». В решающий момент преданных Родине силовиков ошельмовали, обесточили, а затем «переформатировали» и использовали в борьбе с оппозицией. Это вдохновило на измену бывшего генерала КГБ О. Калугина и других отщепенцев, потерявших нравственный облик и честь.

Причины появления квази-демократического буржуазного строя, основанного на реставрации капитализма, грабительской приватизации, легализации «теневого» капитала, возникновении криминально-олигархического «сословия» и погрязшей в коррупции бюрократии, раскрыты в трудах А. А. Зиновьева, С. Г. Кара-Мурзы, И. Я. Фроянова, В. В. Кожинова, академика Д. С. Львова и других выдающихся социологов, экономистов, писателей и историков.

Трагедия СССР и поражение социалистической государственности объясняются и тем, что в послесталинский период страной руководили люди, не обладавшие масштабным стратегическим мышлением, не сумевшие своевременно реализовать накопленный опыт и модернизировать экономику в изменившихся условиях, реформировать государственные и общественные структуры (уникальный опыт русского социализма) с сохранением основополагающих принципов социальной политики, экономики и народовластия.

Идеология «свой-чужой» сегодня обретает устойчивую форму отношений либералов (уже без кавычек) и государственников-патриотов. Призывы к общественному согласию в духе кота Леопольда носят конъюнктурный
характер. «Жить дружно» не получается в обществе, где попираются русские национальные святыни, социальное расслоение стало нормой, а жажда наживы, стяжательство и потребительский образ жизни утвердились в качестве «основных инстинктов».

Деградация и растление молодежи не стыкуются с призывами к патриотическому воспитанию. Народный артист России Н. Губенко, выступая на пятнадцатом съезде КПРФ, сказал с горечью: «Сегодня еще недавние ценности растоптаны, попраны могилы отцов и дедов. Телевидение превратилось в спецслужбу, ведущую разрушительную войну против сознания своих соотечественников…».

В 1970 г. на экраны вышел прон­зительный по патриотическому звучанию художественный фильм «Белорусский вокзал». В нем удивительно точно воплощен морально-нравственный настрой людей, оставшихся верными фронтовой дружбе и отвергающих взгляды, чуждые коллективистской психологии. Сбив с ног негодяя, отказавшегося везти в больницу пострадавшего подростка, вчерашний солдат с нескрываемым облегчением признается: «Я почувствовал себя как на фронте: вот враг, рядом свои, и наше дело правое!».

Виртуально оказавшись во фронтовой атмосфере, он на миг увидел перед собой холодное, циничное, безжалостное существо, чуждое состраданию, милосердию, извечно присущим русской ментальности. Этот «общечеловек» не «положил бы живот за други своя». И фронтовик вдруг осознает, что та война, на которой «они сражались за Родину», продолжается, но в иных, несоизмеримо более сложных условиях, когда порой трудно различить, кто враг, где свои. Осознание было ошеломляющим: «Что со мной происходит? Всегда сдержан, а так иногда хочется морду набить какой-нибудь сволочи!».

Фильм завершается песней десятого десантного батальона: «А нынче нам нужна одна победа! Одна на всех, мы за ценой не постоим!». И песня, и ее рефрен не устарели, а, напротив, обрели новый смысл, особенно в ситуациях, когда ветеранов «поздравляют» с Днем защитника Отечест­ва плакатами с изображением то гитлеровских, то израильских, то американских вояк, о чем не раз писала пресса. И это вовсе не досадные ошибки рекламных агентств, а вполне осознанная, расчетливая политика либеральных «идеологов» и тех, кто за ними стоит.

О всех воинах, павших за свободу и независимость Родины, хранит священную память Орловщина — вне зависимости от их национальности. Их жизни и подвиги не вписываются в либеральные и русофобские бредни. Они твердо знали, кто настоящий враг, и не путали систему оповещения «свой-чужой». Это были свои, сражавшиеся за правое дело. Как командир роты Фарбер, математик и философ, из повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда»…

До последних дней не выходил из боя писатель Иван Михайлович Шевцов, скончавшийся 17 января этого года на 93-м году жизни. Участник финской, Великой Отечественной и советско-японской войн, впослед­ствии спецкор «Красной Звезды», «Советского Флота», «Известий», журнала «Пограничник».

В октябре 1941 г. Шевцов в составе 34-го полка войск НКВД участвовал в ожесточенных боях на орловской земле. 5 октября полк в качестве передового отряда вступил в бой с танковой армией Гудериана в районе Мценска. 9 октября отражал яростные атаки гитлеровцев во взаимодействии с 4-ой танковой бригадой. Затем занял оборону в районе деревни Долматово.

Из донесения командования войск НКВД по охране тыла Западного фронта о боевой деятельности 34-го мотострелкового полка за период с 3 октября по 20 ноября 1941 г. (датировано 23.11.1941 г.):

«В боях под Мценском и в районе Долматово большая работа проведена разведкой полка. Группа под командованием ст. лейтенанта Шевцова в количестве 50 человек была направлена в тыл противника для выполнения важнейших специальных заданий. Задания выполнены и группа вернулась в полк без потерь». (Сборник документов «Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне», том 2, книга 2, М., 2000 г.).

В сборнике о нем сообщается: «В 1941-1942 гг. — руководитель разведгруппы, помощник начальника штаба 34-го мотострелкового полка 7-й дивизии НКВД… С мая 1942 г. — командир роты ОМСБОН (отдельный мотострелковый батальон особого назначения. — Ю. Б.), а с августа 1942 г. — командир отряда ОМСБОН…». Награжден многими орденами и медалями.

Затем — яростные атаки на литературном фронте. Поражения и победы. Ненависть врагов и поддержка друзей, одним из которых был знаменитый хирург Ф. Г. Углов. К 85-й годовщине фронтовика писатель Л. Корнилов в статье «Высота Шевцова» отмечал: «Его линия жизни — линия фронта… 14 шевцовских романов, словно орудия главного калибра, бьют прямой наводкой. Они оглушительно лупят из 50-60-х годов. Какая дальность боя! Полковник в отставке Шевцов верен себе: он снова опередил надвигающуюся опасность… Блестящую разведку боем провел его роман «Тля» — о разложении «элитной» части интеллигенции. Писатель проник буквально в глубокий тыл врага и показал, как «элита» вкалывает нашему обществу инъекции умственных шатаний. Он ударил в набат о том, что разномыслие, импортируемое агентами влияния, приведет к развалу страны» («Отечественные записки», 30.08.2005 г.).

Написанная в 1950 г., книга увидела свет лишь в 1964 г. Судьба ее и автора оказалась драматичной. Писатель А. Бобров в статье «Отважный боец двух фронтов: о непростой судьбе русского писателя Ивана Шевцова» говорит: «Впервые в советской литературе появилась книга об идеологических подрывных действиях космополитов и сионистов. Шевцов подвергся ожесточенной травле. Почти все «либеральные» газеты и журналы Москвы открыли шквальный огонь нe столько по роману (который был объявлен вне литературы), сколько по автору. Книгу скупали и уничтожали, две тысячи демонстративно сожгли во дворе московской синагоги. В библиотеки была дана негласная команда не выдавать читателям «Тлю»… Из писателя сделали изгоя, создав вокруг него глухую блокаду. В Союз писателей он был принят лишь через 15 лет» («Советская Россия», 19.01.2013 г.).

Главным гонителем фронтовика оказался… идеолог партии М. А. Суслов. За что?! За книгу, в которой все рассказано честно — на основе глубоких жизненных наблюдений, призывающую к защите советского общества! В этом и состояла сложность и ожесточенность идейного противостояния патриотов и «либералов» тех лет. Система «свой-чужой» здесь работала в открытую, без сантиментов. Как на фронте…

Признаться, аутодафе в отношении книги ошеломило. Невольно вспоминались кадры замечательного документального фильма Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», в котором штурмовики бросали в огонь книги великих мастеров классики, в том числе немецкой, отбирая их по принципу антикоммунизма и расизма.

Да, это была война, настоящая война, и ощущение ее было почти физическим. Но старый солдат выстоял, не сломался. В романах «Во имя отца и сына» и «Любовь и ненависть» он продолжил тему о противостоянии космополитической волне. Внимательно следивший за его творчеством М. А. Шолохов заметил: «Пытались съесть, но не съели. Орешек оказался не по зубам».

«Шевцов оказался потрясающе проницательным писателем, — убежден художник Г. Животов. — Он подсек проблему в самом ее начале. Оказался в той точке, где произошло расщепление советского сознания». («Русский солдат. Памяти И. М. Шевцова», «Завтра», № 4, 2013 г.).

Борьба за возрождение исторической России, в защиту великой культуры, русского языка, истории, национальных традиций, национального самосознания — продолжается.

Неизбежны схватки с носителями либеральных взглядов, претендующих на некое особое место в российской идеологии, политике и культуре, выступающих, как правило, с позиций, враждебных российской государственности. «Просвещенное мещанство» в глянцевой ультралиберальной упаковке пытается с настойчивостью, достойной лучшего применения, утверждать, что «мнение людей может противоречить их же интересам» и что именно взгляды этого либерального меньшинства являются единственно приемлемыми для народа. Ради его же, народа, пользы оно, мол, готово и впредь, не считаясь ни с какими издержками, воплощать эти взгляды в жизнь. Сегодня это называется «приобщением к общечеловеческим ценностям» и «толерантностью», вплоть до признания права на гей-парады, однополые браки и глумливые пляски в православных храмах.

Дело каждого, кому небезразлично будущее страны, определиться с идейно-нравствеными координатами. Судьба Отечества и русской национальной культуры должна находиться в руках государственников и патриотов, а не разрушителей, управляемых извне.

Юрий Балакин,
историк, член общества РУСО.