Красная строка № 15 (281) от 23 мая 2014 года

Все дело в связях?

21 марта «Красная строка» уже обращалась к этой теме. Речь шла о тревогах жильцов дома № 64/2 по ул. Комсомольской в г. Орле. Дом старый, 1956 года постройки. В советское время на его первом этаже располагался овощной магазин. Теперь — кафе-пиццерия под шекспиров­ским названием «Оливия». Хозяин заведения — некто В. Красов — решил расширить полезную площадь подвала. Сначала жильцам трех квартир, расположенных на втором, третьем и четвертом этажах одна над другой, досаждал шум строительных работ. Но очень скоро они заметили, что в их квартирах появились зловещие трещины, а межкомнатные и входные двери уже не входили в дверные проемы. Причем, характер трещин был удивительно схожим во всех трех квартирах.

Люди начали жаловаться. В доме в сопровождении В. Красова побывал заместитель председателя правительства Орлов­ской области Н. Злобин. Приходили и письменные ответы за подписью начальника областного управления по госстройнадзору и жилищной инспекции А. Емеца, заместителя главы администрации г. Орла А. Муромского и других высокопоставленных чиновников, благополучно усидевших в своих креслах и после смены губернатора. Все успокаивали жильцов: мол, работы выполнены по проекту ОАО «Орёл­облкоммунпроект», на его же заключение о безопасности выполненных работ чиновники и ссылались.

Ко всем этим умиротворяющим заявлениям теперь добавилось и решение Заводского районного суда. Ничего нового: «Суд приходит к выводу, что истцами не было представлено суду достоверных доказательств, что подвальное помещение по ул. Комсомольской 64/2 находится в неработоспособном техническом состоянии, угрожает безопасности всего дома…». Зато суд счёл достаточно убедительной позицию ответчика, настаивавшего, что в подвале он проводит не реконструкцию, а перепланировку, которая не требует специальных разрешений контролирующих органов. Разрешений-то этих и не было. И за это можно было бы спросить с того же Муромского или Емеца, но теперь, после решения районного суда, получается, что и спрашивать не с кого, да как бы и не за что.

Ладно, проехали. За скобками оставим и некоторую юридическую казуистику судебного решения. Отказывая гражданам в удовлетворении их исковых требований, суд мотивировал свой отказ, в частности, тем, что «законодательство предусматривает возбуждение и рассмотрение гражданского дела, если нарушено право гражданина, а не о предполагаемом нарушении прав». Переводя с юридического на русский, можно понять так, что если дом ещё не обрушился, то, стало быть, права граждан не нарушены. А если и нарушены, то в чем-то другом: нужно составлять и подавать другой иск и судиться, судиться, судиться… Проехали и это. Но вот тот факт, что суд отказался принимать во внимание заключения московских независимых экспертов, требует осмысления.

Их было два. И оба не были приняты судом лишь по одной причине: «Не содержат выводов о том, что подвальное помещение жилого многоквартирного дома… находится в ненадлежащем техническом состоянии и для безопасности эксплуатации здания требуется привести его в соответствие…». И самый убий­ственный аргумент суда: «Указанные специалисты не производили осмотр спорного подвального помещения и не обращались к ответчику для его осмотра».

Ну, во-первых, как свидетельствует одна из жильцов И. Малышева, суд отказался привлечь москвичей в качестве экспертов и своим решением привлёк в качестве таковых местных знатоков — из ОАО «Гражданпроект». Так что московских специалистов пришлось нанимать самим жителям, за свой счет. Если бы суд прислушался к желанию истцов, то, глядишь, москвичи и в подвале бы побывали. Но теперь получается так, что суд встал у них на пути к этому злополучному месту, а потом этим же и воспользовался. В интересах кого? Одному суду известно!

Впрочем, и этим обстоятель­ством можно пренебречь. Главное в другом. Ведь московское ООО «Лаборатория строительной экспертизы» сделала анализ той самой проектной документации ОАО «Орёлоблкоммунпроект», которая легла в основу всех «успокоительных» решений чиновников, прокуратуры и самого суда. Чтобы оценить документацию, не нужно лазать по подвалам, достаточно иметь ее перед глазами. И московские специалисты увидели в ней целый ряд, мягко выражаясь, недоработок, которые уже позволяют, как минимум, усомнится в объективности последующих официальных оценок ситуации, основанных на проектных решениях «Орелоблкоммунпроекта». В частности лаборатория отметила отсутствие четкой классификации стен и перегородок в злополучном подвале. Между тем, на руках у жильцов есть любопытный документ, свидетельствующий, что проектировщики, похоже, сами запутались, какая стена была несущей, а какая нет. Теперь они сами себя опровергают и спешат заверить Красова в специальном письме, что в их техническом заключении обследования помещения в доме № 64/2 была, видите ли, допущена опечатка: разобранные внутренние стены названы несущими, тогда как на самом деле они, дескать, не несущие. Вчера — так, нынче — эдак! Вот эту-то небрежность и заметили москвичи, справедливо полагая, что мелочей, неточностей и тем более двусмысленностей в таком деле, как строительная безопасность, быть не должно. Не принять во внимание подобные обстоятельства в сложившейся ситуации — как минимум, самонадеянно.

Второе экспертное обследование выполнено специалистами московского ООО Международное агентство «Строительная экспертиза и оценка «Независимость». И если суд не нашел в нём ничего «про подвал», то это отнюдь не умаляет серьезности сделанных выводов о состоянии дома в целом. Трудно не заметить, что эксперты пытались ответить на главный вопрос встревоженных жильцов дома: есть ли угроза безопасности здания, которое подверглось в своем основании неким ремонтным работам? Вот лишь некоторые из выводов: «При обследовании квартир (указано три номера. — «КС») выявлено: имеются продольные сквозные трещины длиной свыше трех сантиметров, шириной раскрытия от 5 до 10 мм, уходящие в глубину на несущих столбах, стенах и перекрытиях, трещины под прогонами над дверными проемами, из-за которых происходит смещение дверных коробок с невозможностью закрытия дверей; продольные трещины по фасаду здания; опорные деревянные стойки имеют свежие продольные трещины по всей их высоте, что свидетельствует о наступлении предельных состояний в них; опорные каменные конструкции в местах расположения подвергшихся реконструкции опорных конструкций, расположенных в подвале, имеют вертикальное смещение до 0,01 м». Не впечатляет? Читаем далее: «От обрушения в этих осях здание спасло наличие пластически деформируемых деревянных элементов каркаса, очень хорошо работающих на сдвиг, о чем свидетель­ствует их расщепление по вертикали с раскрытием трещины на всю высоту деревянных стоек». Суть, на наш взгляд, проста: вертикальные опорные конструкции дома накренились и разошлись. От беды спас «запас прочности» материалов и конструкции дома. А произошли деформации после того, как в подвале была проведена «перепланировка». По крайне мере, эти два события последовали одно за другим. Это заметили жильцы, не нашли другой причины деформаций и московские специалисты.

В ходе разбирательства по делу о доме № 64/2 часто употреблялось словосочетание «причинно-следственные связи». Вряд ли кто в Орле оспорит, что причинно-следственная связь всегда просматривается в другом извест­ном словосочетании: «Не пойман — не вор!». Но если некто грамотный и смелый скажет, что «король-то голый» и что орловские дела «пахнут керосином», то есть дурно пахнут, то орлов­ские чиновники и судьи как правило не находят в таких выводах причинно-следственных связей: дескать, в подвалах наших не бывали, местных особенностей не знаете, а пытаетесь «мнение иметь»!

А почему, собственно, нам не доверять мнению экспертов из московского агентства с говорящим названием «Независимость» и их видению причинно-следственных связей? Они их недвусмысленно обозначают в своем заключении: «При проведении работ по «усилению» опорных столбов (они пронизывают весь дом снизу до верху. — «КС») в ходе реконструкции была нарушена геометрия здания и несущая способность столбов, что повлекло за собой растрескивание по несущим конструкциям и смещение с трещинами по ограждающим конструкциям. На момент обследования установленные маяки в квартирах не показали дальнейшего увеличения трещин, что свидетельствует о наличии прямой причинно-следственной связи между работами в подвале здания и возникновением повреждений несущих и ограждающих конструкций обследованных квартир. Таким образом, естественный физический износ конструкций (старение) как причина возникновения зафиксированных повреждений… исключается». А ведь именно в этом самом старении и усмотрели причины трещин назначенные судом местные эксперты из института «Гражданпроект». Как рассказывает И. Малышева, на вопрос: «Откуда трещины?» — орловские эксперты в публичной дискуссии очень профессионально отвечали: мол, надо спросить у трещин. И такая «причинно-следственная связь» устроила всех участников конфликта. Только не самих жильцов.

«…Деформация… в наружной части фасада продолжается», — читаем далее в московском документе. Та часть здания, в которой расположен злополучный подвал, отмечают москвичи, продолжает трескаться — «поверх свежезаделанных трещин», «что также свидетельствует о прямой причинно-следственной связи между реконструктивными работами в подвальной части здания и возникновением дефектов и повреждений его фасадной части».

Есть и прямой призыв к властям города: «Контрольным органам города необходимо взять ситуацию под серьезный контроль…». Московские специалисты считают, что следить, причем еженедельно, надо и за чердаком, потому что деформации более пластичных деревянных конструкций «на начальном этапе смещения могут быть незаметны».

Если с домом на Комсомольской что-либо случится в ближайшем будущем, то между состоявшимся решением суда и этим «случившимся», разумеется, тоже не будет усмотрено никакой причинно-следственной связи. Но если в Орле упорно не хотят прислушаться к мнению независимых от орловской среды обитания экспертов, то наверняка тому есть причина. Вот только бы и впрямь не было бы последствий…

Андрей Грядунов.

самые читаемые за месяц