Простите меня, пожалуйста, люди добрые! Каюсь перед вами в страшных грехах, совершенных мною в великий для каждого россиянина День Выборов Президента Страны. Но поверьте, я их сотворила не по злому умыслу, а лишь по собственному недомыслию и скудоумию.

Я ведь, глупая, думала как? Избирательные комиссии умные люди придумали для того, чтобы помочь моим согражданам высказать свое мнение о своем же будущем, не ущемив при этом в правах ни одного из выдвинутых или выдвинувшихся кандидатов, за которыми стоят миллионы его единомышленников и сторонников. Я считала, что избирательные комиссии — это проводники между избирателями и государственной властью, которые связывают их между собой, делают институт власти доступным, открытым для каждого человека. Я была убеждена, что для власти ценно мнение каждого человека, независимо от его пола, возраста и социального статуса. Как же я была глупа! Как я могла составить свое представление о системе выборов по какому-то федеральному закону о выборах Президента Российской Федерации, закону о социальных гарантиях избирателей при выборах в органы власти, Конституции РФ?! Мне стыдно!

Особенно же мне стыдно за то, что я целых два года (!) в три выборные кампании (!), будучи членом муниципальной избирательной комиссии с правом решающего голоса (!), отстаивала именно эти свои представления. Представляете, сколько греха лежит на моей заблудившейся душе? И ведь мне пытались объяснить добрые люди, как я не права. Это и мои коллеги по муниципальной комиссии, которые пытались научить меня уму-разуму, а я их считала врагами и действовала только по глупой убежденности в своей правоте, основанной на перечисленных выше законах. Это и многие участники выборного процесса, с которыми за эти два года меня многократно сталкивала лбами жизнь.

Но больше всего вреда я причинила, конечно же, членам участковых избирательных комиссий, от которых я, являясь членом вышестоящей комиссии, требовала соблюдения так почитаемых мною тогда законов. Особенно досталось от меня во время проведения выборов Президента России участковой комиссии № 105 и ее председателю Домниковой Зое Алексеевне. Ах, как стыдно мне признаваться в своих ошибках! Но чтобы заслужить ваше прощение, люди добрые, я обязана вывернуть перед вами всю свою грешную душу.

Участковая комиссия №105 располагалась в гимназии № 19 и честно исполняла свой долг перед страной, Орловщиной и родным городом, так как осуществляла выборы сразу трех уровней: выборы президента, дополнительные выборы депутата областного Совета народных депутатов по округу № 9 и депутата городского Совета по округу № 33. Я же с самого утра воскресенья 2 марта начала ее третировать. То я требовала, чтобы заполнили увеличенную форму протокола, дабы наблюдатели и избиратели при желании могли ознакомиться и узнать, сколько бюллетеней получила комиссия и сколько человек проголосовали досрочно. То я внезапно приезжала и строго допрашивала председателя, какова явка, не возникает ли у них каких-то проблем, могу ли я им быть чем-то полезной. Как отвратительны были эти мои выходки! Как я могла так издеваться над учительницей из лицея № 1! Довела чуть ли не до слёз. Ей, бедной, пришлось даже пригрозить, что подаст на меня в суд. Но даже это меня не остановило! Ах, как мне стыдно!

И предела моей наглости не было… Случилось так, что во время подсчета голосов председатель нарушила избирательное законодательство. Самую малость, да и не со зла. А именно: подсчитав по спискам избирателей, получивших бюллетени, не убрала списки в сейф, как прописано в этом никчемном законе о выборах, а оставила лежать на столе. Согласитесь, ведь правильно сделала, вдруг по ходу чего не сойдётся! Пересчитав же бюллетени, не востребованные избирателями, она не погасила их немедленно, обрезав левый нижний кончик. Какие, в сущности, пустяки! А когда наблюдатели и кандидат в депутаты указали ей на ошибки, тыча пальцами во все тот же пресловутый закон, она, как и всякий нормальный человек, возмущенная столь беспардонным влезанием в ее личные дела, попросила милиционеров удалить нахалов из помещения для голосования.

Затем уже, в спокойной обстановке завершив работу, Домникова и ее коллеги выдали наблюдателям подписанные и скрепленные печатью протоколы и отправились в районную администрацию, чтобы ввести свой протокол в систему ГАС-выборы. Но тут обнаружилась странная вещь: оказалось, что число выданных бюллетеней за кандидатов в президенты меньше, чем количество бюллетеней, оказавшихся в урнах для голосования.

Одержимая манией преследования, я попыталась представить возможные дальнейшие действия председателя. Логично вытащить из упакованной пачки, то есть потихоньку отнять у одного из кандидатов лишние голоса. Лучше у Владимира Вольфовича. Ведь у Богданова всего 24 голоса, у Зюганова слишком много наблюдателей, а от Жириновского в этот раз не было никого. Таким образом, в своем воспаленном воображении я отняла у лидера всех российских элдэпэ-эровцев 30 из 119 зафиксированных в первоначальном протоколе голосов, оставив ему лишь 89.

Я решила отстаивать справедливость, хотя больших симпатий к Владимиру Вольфовичу не испытывала никогда. Простите меня и поймите, я действовала под влиянием собственных иллюзий о том, что выборы должны быть честными. И для меня тогда не важно было, что я, коммунист, отстаиваю интересы другой партии. Я сражалась за правду, за свою правду.

По возвращении в гимназию № 19 членов комиссии ждал неприятный сюрприз в лице выгнанных ими ранее кандидата, наблюдателя от КПРФ, уполномоченного представителя кандидата в президенты Г. А. Зюганова — члена ЦК КПРФ, да еще и меня в придачу. О том, что происходило потом, мне стыдно вспоминать.

Я стала требовать у бедной Зои Алексеевны объяснений. Она твердым голосом сообщила о технической ошибке, вкравшейся в подсчеты комиссии. А я, бестолковая, никак не могла понять, как ошибка могла вкрасться в подсчеты голосов избирателей, отданных за того или иного кандидата, когда считали сразу столько человек: комиссия, в состав которой входит человек пятнадцать, и столько же наблюдателей. Пока я осмысливала данный факт, раздался телефонный звонок на мобильнике председателя. Ее собеседник потребовал, чтобы комиссия незамедлительно передислоцировалась в территориальную комиссию вместе с бюллетенями, где их повторно пересчитают. Я стала настаивать, чтобы при пересчете присутствовали или хотя бы были уведомлены о планах комиссии все участники первого подсчета. В ином случае я грозила заявлением в прокуратуру, не зная, что пересчета голосов в ТИКе требует именно прокуратура сразу по трем заявлениям о нарушениях в действиях участковой комиссии.

Своим заявлением я довела бедную Зою Алексеевну до истеричного состояния. Она понимала: раз будет пересчет, то ей необходимо вытащить из упакованных бюллетеней 30 штук, а тут такая куча посторонних, которые не спускают с нее глаз. От отчаяния она схватила пачку с бюллетенями и начала ее вскрывать. Мой вопрос: «Надеюсь, вы не собираетесь вскрыть бюллетени сейчас?» — сломил ее окончательно. Председатель сдалась. Слабо сопротивляясь, она позволила мне и наблюдателю сесть в машины с бюллетенями, чтобы мы могли постоянно держать их в поле зрения. При этом мысленно она уже представляла себя в тюрьме, о чем говорили ее потерянный вид и вырывавшиеся время от времени слова.

Я же, бессовестная, торжествовала. Я была уверена, что при пересчете лишние, явно вброшенные в урну и не зафиксированные в списках бюллетени непременно всплывут. Однако к Домниковой помощь пришла с неожиданной для меня стороны. Председатель ТИКа, к которому она бросилась в отчаянии, что-то доверительно ей шепнул… И она сразу ожила, приободрилась и уверенно заявила, что нам всем придется просить у нее прощения.

Когда участковая комиссия вошла в помещение территориальной, никого из нас туда не пустили. После подсчета голосов выяснилось, что в пачке голосов, отданных за Жириновского, именно 89 бюллетеней. Я окаменела от неожиданности. Значит, мой нехитрый подсчёт оказался верным! Но ведь нигде, кроме как в помещении ТИКа, Домникова вытащить и уничтожить эти пресловутые 30 бюллетеней не могла…

Свидетелями этого процесса было много добрых людей. Они все в один голос убеждали меня в моей неправоте, по доброте душевной относя ее на мою принадлежность к жуткой и испорченной партии — КПРФ. Потому что только бессовестные коммунисты треплют людям нервы на выборах, не давая членам участковых комиссий спокойно спать по ночам. Потому что только коммунисты требуют выполнения этих пустых и никчемных — теперь я в этом убедилась — законов, мешающих быстро и правильно подводить итоги. Потому что только коммунисты никак не могут взять в толк, что в выборном процессе мнение народа никого не интересует.

Бедная, бедная учительница истории и обществознания лицея № 1 Домникова Зоя Алексеевна, призванная воспитывать детей в верном русле гражданственности и патриотизма!

Мне очень стыдно! Простите меня!

Людмила НИКУЛИНА.